§ 1. Жилищные товарищества I половины 1920-х гг.: организация, состав, взаимоотношения с городскими властями

Считать эти комитеты периода военного коммунизма органами самоуправления населения домов, на наш взгляд, нельзя - они хоть и выбирались пролетарским населением, но находились в подчинении Отдела управления исполкома Петросовета, откуда получали указания. Главной целью их создания являлось не ведение хозяйства, а контроль за выполнением распоряжений Советской власти и наблюдение за жильцами: недопущение контрреволюционных собраний, укрывательства белогвардейцев, шпионов, недопущение доставки мешочниками продовольствия.^[611] Неэффективность домовых комитетов бедноты стала очевидной для представителей власти, которые стали искать им замену в новых экономических условиях.

Нэп в жилищной сфере вводился под лозунгом: привлечение инициативы жильцов для восстановления и сохранения жилой площади. Советская власть, осознав, что командами сверху и репрессивными методами продуктивной деятельности не добиться, сделала ставку на реального хозяина. Теперь необходимо было создать обдуманное сочетание государственных и индивидуальных интересов, поскольку от своего принципа - исключение частной собственности, в том числе и в жилой сфере, - коммунисты отказаться не могли.

Новая экономическая политика способствовала появлению новой формы управления жильем гражданами - жилищных товариществ. Во многих домах жители были готовы взять на себя заботу о своем жилье, даже если оно находилось в руках государства, которое предоставляло его им в пользование. Для этого государство должно было обеспечить жильцам некоторые права в отношении жилья (не выселять без суда, дать возможность распоряжаться квартплатой и жилой площадью в рамках аренды). Равно как и обеспечить хотя бы относительную неизменность установленного порядка в жилищной сфере.

Члены жилтовариществ 1920-х гг. не являлись собственниками жилья: крупная недвижимость в городах (стоимостью или доходностью выше предела, установленного местными Советами) была национализирована по декрету ВЦИК от 20 августа 1918 г.^[612] Недвижимость в городах находилась во владении городских Советов, конкретно - коммунальных отделов, в которых существовали подотделы недвижимых имуществ, обычно называемые жилищными отделами. Не являлись владельцами жилья также и члены домовых комитетов, существовавших до прихода к власти большевиков: население больших доходных домов, в которых и создавались домкомы, проживало в съёмных квартирах. Тем более показательны готовность и способность жильцов взять в свои руки многохлопотную обязанность по управлению и содержанию недвижимости, не являющейся их собственностью и находящейся в запущенном состоянии после долгих семи лет бесхозной эксплуатации.

Декреты центрального правительства 1921 г. были направлены на то, чтобы привлечь жителей домов к участию в восстановлении и ремонте своих домов, гарантируя им за это право проживания на занимаемой площади (к примеру, декрет от 23 мая «О мерах улучшения жилищных условий трудящегося населения и о мерах борьбы с разрушением жилищ»^[613]). Эти декреты обращались в первую очередь к переселённому Советской властью в «барские» квартиры пролетарскому населению. Оно чувствовало неустойчивость своего положения, поэтому не заботилось о состоянии занимаемых жилищ.

Декреты давали лишь общее положение о новой экономической политике в сфере жилья. Исполкомы местных Советов должны были конкретизировать их, согласуясь с местными особенностями. Ситуацию с жилтовариществами в Москве, на основе постановлений Моссовета, раскрывают в своей работе Т.М. Говоренкова, Д.А. Савин.^[615]

Петрогубисполком издавал свои обязательные постановления, касающиеся преобразований в жилищной сфере. 21 декабря 1921 г. вышло обязательное постановление «О реорганизации управления и порядка пользования недвижимыми имуществами в Петрограде», в котором говорилось, что ввиду снятия с госснабжения и перехода на принципы хозрасчета Петрогуботкомхоз не имеет возможности содержать все дома и прочие здания Петрограда за свой счет. Поэтому советские учреждения должны закрепить за собой на основе арендного договора здания, которые они занимают. А в домах с числом квартир более четырех, занятых частными жильцами, в двухнедельный срок образуются жилищные товарищества, существующие на основе публикуемого нормального устава. Существующий аппарат домкомтруда с момента образования жилтовариществ упраздняется и его функции переходят к управдомам, назначаемым правлением жилтовариществ, - указывалось в постановлении.^[616]

Первый нормальный устав жилищных товариществ в Петрограде был опубликован вскоре, 31 декабря 1921 г.^[617] Он предоставлял жилтовариществам следующие права: принять дом в свое управление и хозяйственное заведование на основании договора с Петрогуботкомхозом; сдавать жилые помещения в аренду самостоятельно, получать с жильцов квартирную плату; заключать всякого рода имущественные договора (ссуды, заемы), нанимать и увольнять служащих, заготовлять топливо, производить денежные раскладки между жильцами при отсутствии наличных средств на неотложные расходы (каждый раз для этого требовалось согласие общего собрания); выселять судебным порядком жильцов, нарушающих внутренний распорядок, наносящих ущерб дому, в других случаях; вступать в объединения с другими товариществами с согласия органов коммунального хозяйства; возводить новые постройки с разрешения органов коммунального хозяйства и самостоятельно устраивать ремонтные мастерские для своих нужд.

При этом обязанностями жилтовариществ были: выполнение ремонта дома по договору в срок и производство всего текущего ремонта; содержание дома в безупречном санитарном и гигиеническом состоянии; своевременное внесение всех государственных и коммунальных сборов и налогов; выполнение всех натуральных повинностей; соблюдение противопожарных мер. Товарищество обязывалось также иметь необходимый для обслуживания дома штат служащих и исполнять обязанности заботливого и добросовестного домоуправления, в том числе обязанности, возлагаемые милицией. Товарищество пользовалось всеми правами юридического лица.

Жилтоварищество имело довольно обширные права и обязанности, отличающиеся от таковых домовладельца только одним - невозможностью проводить какие-либо сделки купли-продажи с недвижимостью.

Дома передавались в хозяйственное пользование товарищества на началах безвозмездности, по особому договору с Петрогуботкомхозом, подписанному его представителем и одним членом товарищества по уполномочиванию общего собрания, оговаривалось особо в пункте 5 устава жилтоварищества. Эта бесплатность на первых порах существования жилтовариществ была вполне объяснима - у жильцов просто не было средств, чтобы платить ещё аренду за дом.

Членом жилтоварищества мог стать каждый, проживающий в доме, достигший 18-летнего возраста, неограниченный в своих гражданских и политических правах. Таким образом, лишенные по Конституции прав («лишенцы») участвовать в управлении домами не могли. Классовый принцип членства в житовариществах был внесен уже в первый нормальный устав, изданный Петрогубисполкомом. Чтобы стать членом товарищества, необходимо было подать заявление.

Жилищные товарищества стали появляться в Петрограде в конце 1921 г. Коллектив жильцов дома № 37 по 14 линии Васильевского острова был одним из первых, в котором заговорили о жилтовариществе, а это произошло на общем собрании жильцов 21 декабря 1921 г.^[618], то есть в день опубликования постановления, разрешавшего создать жилтоварищество.

Жилтоварищества создавались жильцами домов на общем собрании, регистрировались в районном подотделе недвижимых имуществ (жилищном отделе). После регистрации жилтоварищества ему по договору передавался в аренду дом на несколько лет, обычно - на 3 года.

Количество жилтовариществ росло очень быстро, в первые годы нэпа они образовывались активно: на 1 января 1923 г. было зарегистрировано в Петрограде 5526 жилтовариществ.^[620] В середине 1924 г. в городе насчитывалось 7635 жилтовариществ, в руках которых находилось три четверти жилого фонда.^[621] В Василеостровском районе существовало, например, 624 жилтоварищества.^[622] Большая часть населения Петрограда проживала в домах жилтовариществ.

Все жилтоварищества выбирали правления из трех человек и двух кандидатов, которые непосредственно руководили работой товарищества и были подотчетны общему собранию жильцов. Члены правления нанимали управдома - постоянного служащего, непосредственно выполнявшего работу по дому.

Так организовывалось правление жилтоварищества дома № 1/2 по Биржевому переулку. Жилтоварищество было образовано в августе 1922 г. на общем собрании жильцов, на котором присутствовало 1/3 всех жильцов (проживало более 200 человек).^[623] До того домом распоряжался домовой комитет бедноты, с ним жилотдел Василеостровского района теперь расторгнул договор на аренду дома, заключил его с жилтовариществом.^[624]

На первом общем собрании жильцов 7 августа 1922 г. были проведены выборы правления товарищества, большинство голосов получила Л.Ф. Молчанова (52 голоса), она возглавляла правление долгое время.^[625] Из документов известно, что ей было 39 лет, она была служащей страховой кассы Василеостровского района, была членом партии большевиков, но до 1917 г. состояла в партии эсеров. На первом заседании правления было решено постоянного управляющего не нанимать, попросили Молчанову выполнять эти обязанности.^[626]

За выполнение многочисленных обязанностей членам правления было положено вознаграждение. Члены правления, ревизионной комиссии, дворники получали регулярно увеличение жалования. Уставом предусматривалась возможность вознаграждения членам правления из домовых средств, если общее собрание дало на это согласие. Однако все жилтоварищества труд своего правления ценили и оплачивали.

Председатель правления жилтоварищества по Биржевому пер., 1/2, по совместительству - управдом, получал жалование, которое постоянно увеличивалось: со 100 руб. в месяц до 400 руб. в июне 1923 г., а когда оплата была переведена на тарифы профсоюза, управдом получал половину ставки дворника, а потом - полную ставку.^[627] Ставка дворника с марта 1924 г. стала - 34 руб. 56 коп., столько же получал управдом.^[628]

Для сравнения приведем цифры: в 1924 г., после перехода на твёрдые «золотые» рубли, средняя зарплата в Ленинграде в апреле составляла 24 руб. 77 коп., а в сентябре - 32 руб. 57 коп.^[629] Ставка дворника была даже несколько выше средней зарплаты по городу.

Жилтоварищество дома № 1/2 по Биржевому переулку подписало договор на аренду своего дома с жилотделом 6 июля 1923 г. В этом договоре прописаны все обязанности членов жилтоварищества. Так, пункт 3 договора гласил: «За пользование сданным ему в аренду имуществом Товарищество никакой платы не вносит, но обязуется проводить, собственными средствами и за свой счет, весь необходимый капитальный ремонт».^[630]

Наряду с правлением, каждое жилтоварищество выбирало ревизионные комиссии из трёх членов, которые должны были проводить ревизию денежных средств дома, наблюдать за корректностью работы правления, которое распоряжалось бюджетом дома.

Точных инструкций, по которым должны были работать ревизионные комиссии, не существовало, не было создано также общих для всех форм отчетности, поэтому ревизионные комиссии работали в каждом жилтовариществе самостоятельно. В большинстве жилтовариществ ревкомиссия занималась только проверкой финансовых средств дома и её активность ограничивалась докладом об этом на годовом отчетном собрании жильцов. Но в некоторых жилтовариществах ревкомиссия работала более активно, регулярно проводила свои заседания, на которых обсуждала работу правления в общем и давала рекомендации правлению. Так работала ревкомиссия в доме № 4 по Тучковой наб. В сентябре 1923 г. у её членов возник конфликт с правлением, комиссия провела свое заседание, обвинила правление в нежелании считаться с ней. Правление работает не в контакте с ревизионной комиссией, не оповестило всех жильцов о переменах жильцами квартир и об освобождении квартир, а также не заявило об этом в Откомхоз, - было записано в протоколе заседания ревкомиссии. Работа правления признавалась ненормальной, выражалось пожелание, чтобы в дальнейшем не допускались такие ошибки.^[631]

В 1924 г. в журнале «Жилищное дело» были опубликованы рекомендации, как надо ревизовать жилтоварищества. Ревизионная комиссия, советовалось в журнале, должна собираться не реже одного раза в три месяца и проверять кассовую наличность, сверять ведомости квартирной платы и оплаченные счета. Там же признавалось, что из-за отсутствия единой формы счетоводства возможны многочисленные злоупотребления по отчетности.^[632] В дальнейшем предпринимались попытки ввести единые, по возможности простые формы отчетности для жилтовариществ.

По уставу, правление жилтоварищества, а также ревизионная комиссия выбирались сроком на 1 год, по истечении срока полномочий они должны были отчитаться в своей деятельности перед общим собранием, которое выбирало новый состав правления и ревизионной комиссии.

Первоначально состав правлений не контролировался сверху. Жилтоварищества организовывали наиболее активные жильцы домов, обычно это были представители более образованных слоёв, проживавшие в доме уже давно, «старожилы», не желавшие мириться с творившейся в доме разрухой. Сложно представить, что переселенные с окраин в центр пролетарии сразу почувствуют себя хозяевами в новом доме и захотят взять в свои руки управление им, не имея о такой деятельности никакого представления.

Вскоре в Откомхозе поняли свою «недоработку»: утратили классовую бдительность, не уследили за составом правлений. В докладе заведующего Откомхозом Н.И. Иванова на сессии Петрогубисполкома о работе в 1922 г. указывалось, что в первые месяцы года необходимость извлечь быстрее доход из арендных статей (сдача недвижимости в аренду) отодвинула на задний план руководство деятельностью жилищных товариществ. Только к концу года появилась «возможность к контролю над жилищными товариществами», когда обнаружилось «засилье буржуазных элементов» в правлениях.^[633] В Откомхозе вынуждены были признать пассивность рабочего класса в этом новом важном деле: «К стыду рабочих надо отметить, что они и сами проявили полную индифферентность к своей судьбе, что особенно бросается в глаза не только при формировании первых ячеек жилищной кооперации, но и в том, как они отказывались от всякой кооперации, с легким сердцем вынося на общих собраниях постановления о своем согласии передать дом бывшему его собственнику в пожизненное владение, благодаря чему в первое же полугодие 1922 года рабочие посадили себе на шею до 2100 таких хозяйчиков».^[634] Очевидно, большинству жильцов домов было безразлично, кому принадлежит их дом, о проведении «классовой линии» в жилищной сфере они не заботились - лишь бы дом содержался в порядке. Брать на себя заботы по управлению домом рабочие желанием не горели.

Такую ситуацию большевики восприняли как угрозу: правления жилтовариществ оказались в руках «классовых врагов», «новых буржуев и бывших интеллигентов». Вопрос для партийносоветских властей города был принципиальный: фонд муниципального жилья должен обслуживать пролетарское население, а этого не добиться, если домами управляют «непролетарские элементы». Их преобладание в правлениях могло уничтожить результаты предыдущих усилий властей по обеспечению жильем неимущего, трудящегося населения, ведь жилтоварищества имели право распределять жилплощадь в своих домах. Действительно, члены правления предпочитали селить в доме, во-первых, социально близких себе жильцов, а во- вторых - наиболее платежеспособных, поскольку квартплата в годы нэпа исчислялась по классовому принципу: рабочие платили меньше, а нэпманы, лица свободных профессий (врачи, адвокаты) платили по максимальным ставкам. Естественно, у первых правлений возникло стремление «вытеснить» из дома неплатежеспособных жильцов. По логике большевиков, взаимоотношения в жилтовариществах приобрели характер классовых противоречий (в реальной жизни отношения между жильцами были гораздо сложнее).

В прессе шли постоянные обвинения «старых» правленцев жилтовариществ во всех грехах: нерадивом отношении к дому, непроведении ремонта, притеснении рабочего элемента неправильными раскладками квартплаты, стремлении вытеснить рабочих в худшие помещения (сырые подвалы, задние флигели).^[635] Часто выходили публикации о тяжком положении рабочих в домах, где управляли нэпманы, которые притесняли рабочих неправильными, тяжелыми раскладками квартплаты - «сплошной вопль о прижиме пролетарского элемента».^[636] Одновременно приводились противоположные положительные примеры о том, как хорошо рабочие правления заботятся о домах, проводят ремонт и проявляют дополнительную активность, например, устраивают на месте свалок скверы и детские площадки.^[637] Такие сообщения должны были убедить самих рабочих, что они являются лучшими хозяевами своих домов.

Конечно, это не соответствовало реальному положению в петроградских домах, существовали также примеры полнейшей бесхозяйственности правлений с рабочим и коммунистическим составом, но они не попадали в печать. Тем не менее, о них было известно, сведения о таких случаях сохранились среди секретных документов Откомхоза. Пример 1923 г.: большой дом с населением 200 человек, в основном пролетарии, 8 коммунистов, двое из них в правлении жилтоварищества. Но коммунисты в правлении не смогли наладить отношения с жильцами, отношения между жильцами и правлением обострены ввиду полной бездеятельности и «сутяжничества» последнего. Деньги тратились на посторонние выдачи и расходы, а председатель правления - коммунист часто бывал пьян. О таком положении докладывал в Откомхоз инспектор, направленный в дом для проверки. Инспектор считал, что правлению дома требуется поддержка Откомхоза, и советовал провести перевыборы правления.⁶³⁸

Работа жилтовариществ и их правлений находилась на контроле жилищных отделов, в которых был создан Стол жилищных товариществ для руководства ими. Чтобы в районном жилотделе знали о происходящем в жилтовариществах, они должны были, по уставу, посылать туда сообщения о созыве общих собраний, а также отчеты о проведенных выборах с указанием состава правления. Отчеты о своей хозяйственной деятельности должны были посылать в жилотделы уже члены домовых комитетов бедноты. Процедура предоставления отчета в жилотдел была хорошо знакома членам жилтовариществ, ибо многие из которых работали также в домкомбедах.⁶³⁹ Но не все жилтоварищества это делали, иногда в жилотделе не знали о существовании жилтоварищества, поскольку ничего не получали от него. Среди претензий нового правления жилтоварищества дома № 66 на Невском проспекте к старому правлению было и то, что оно не передавало их акты в Откомхоз, и там не знали, что делается в доме.⁶⁴⁰ В 1923 г. Откомхозе констатировали, что ежедневно выявляются 2-5 домов, не зарегистрированных в жилотделе. В них стали назначать общие собрания жильцов для выборов правлений жилтовариществ. На собрания направляли инспекторов.⁶⁴¹ Проинструктированные инспекторы жилищных отделов, снабженные особыми мандатами, проверяли работу правлений жилтовариществ и должны были оказывать им помощь. Но, как выяснилось из выступлений членов правлений на городской конференции правлений жилтовариществ в мае 1924 г. (причем это происходило на конференции Центрального района, и выступления с мест там были самые критичные), инспекторов Откомхоза жилтоварищества видели только на перевыборах, больше Откомхоз для жилтовариществ ничего не делал.⁶⁴² Штат инспекторов Откомхоза был мал: в 1923 г. в него входили старший инспектор, 5 особых инспекторов и 5 районных инспекторов, при этом в периоды перевыборов районные инспекторы перебрасывались на ударную работу по перевыборам.⁶⁴³ Поэтому большой помощи оказать жилтовариществам инспекторы не могли.

Руководители коммунального хозяйства к середине 1922 г. осознали и другое: у них не было реальных рычагов для воздействия на состав правлений. В нормальном уставе устанавливалось только, что в районный жилотдел необходимо сообщить время и место общего собрания, а жилотдел мог командировать своего представителя для присутствия на нем. Чтобы решающим образом влиять на состав правлений - этого было недостаточно. Хотя в уставе и имелся запрет на участие в работе жилтовариществ «лишенцев», но у Советской власти оказалось гораздо больше врагов: теперь это были представители «новой» буржуазии и лица свободных ^{[638] [639] [640] [641] [642] [643] профессий - обычно интеллигенция, особенно «вредный элемент». Подозрительными казались и лица без определенных занятий, которые официально нигде не работали. В общем, все эти элементы, по логике руководства Откомхоза, представляли опасность, и их необходимо было удалить из правлений.}

Из Откомхоза тревога по поводу засилья непролетарских элементов в правлениях жилтовариществ и невозможности соблюсти «классовую линию» в жилищной сфере была передана выше, в руководящие органы партийной и советской власти города. Докладывая о положении в коммунальном хозяйстве на заседании Петроградского Совета в июле 1922 г., заведующий Откомхозом Н.И. Иванов сказал, что в Подотделе недвижимых имуществ дела обстоят «не совсем ладно», поскольку «рабочие не принимают участия в выборах, в правлениях жилтовариществ заправляют интеллигенты и торговцы».^[644]

Необходимость реорганизации жилтовариществ постоянно поднималась на заседаниях бюро губкома летом 1922 г., речь велась о выработке плана кампании по реорганизации.^[645] Выступавший на бюро губкома Н.И. Иванов 24 августа 1922 г. говорил о необходимости пересмотреть устав жилтовариществ с тем, чтобы усилить преимущества рабочих и уменьшить права буржуазии в правлениях. Было принято решение о создании комиссии в Откомхозе для пересмотра устава, проект его необходимо было представить на утверждение бюро губкома.^[646]

Устав жилтовариществ был доработан, утвержден губкомом, принят Петроисполкомом, второй вариант устава был опубликован 27 сентября 1922 г.^[647] В него было внесено такое изменение: членом жилтоварищества мог стать каждый действительно проживающий в доме гражданин, достигший 18-летнего возраста, неограниченный в своих гражданских и политических правах. Исчезла необходимость подавать заявление о вступлении, каждый проживающий автоматически считался членом жилтоварищества, мог приходить на общие собрания и заявлять о своих правах. Такое облегчение процедуры было, несомненно на руку неактивным или просто неопытным в таких делах жильцам, кто по каким-то причинам заявление подавать не спешил, хотя имел все права на это.

Кроме того, во второй устав петроградских жилтовариществ было внесено другое принципиальное дополнение, касающееся правлений. Теперь жилищный отдел утверждал состав правлений, и имел право, если состав правления его не устраивал или оно было выбрано общим собранием не в полном составе, ввести в правление до 1/3 членов по своему усмотрению из числа членов жилтоварищества. Несомненно, таких назначенных членов правления предполагалось выбирать по классовому принципу.

Итак, единственную возможность изменить ситуацию в сфере жилья партийное и советское руководство города видело в установлении бдительного надзора Откомхоза и жилотделов за жилтовариществами.

Хотя у коммунальных органов были другие механизмы воздействия на правления. При Откомхозе была создана Конфликтная комиссия, куда жильцы могли подавать жалобы на неправильно назначенную квартплату и другие притеснения. И она сразу же была завалена жалобами.^[648] Выселить жильца с жилплощади за злостную неуплату, за хищническое отношение к жилью возможно было только по решению суда. Народные суды, как и Конфликтная комиссия, стояли на страже интересов «рабочего человека» и принимали решения в его пользу.

С выходом нового нормального устава жилтоварищества Откомхоз и районные жилотделы получили возможность «прийти на помощь рабочему классу в борьбе с буржуазными правлениями домов».^[649] Для ослабления их позиций в правлениях решено было приступить к планомерным перевыборам правлений. Зимой 1922-23 гг. была проведена кампания по «орабочиванию» правлений жилтовариществ: под руководством районных жилотделов переизбирали правления, чтобы ввести в их состав «трудящихся». Кампания по перевыборам правлений широко освещались в городской прессе. «Красная газета» (орган Петроградского Совета) сообщала в конце 1922 г., что с 10 декабря начинаются перевыборы жилтовариществ, и в домах со смешанным населением предстоит борьба.^[650]

Кампания по перевыборам была хорошо организована и подготовлена. План ее был разработан в Оргколлегии губкома партии совместно с ответственными руководителями Откомхоза. По этому плану, при Откомхозе была создана Центральная «тройка» по перевыборам, которая руководила работой шести районных «троек». В состав районных «троек» входили представители райисполкомов, жилотделов, Губернского совета профсоюзов. «Тройки» составляли план работ по району, очередность проведения выборов по жилтовариществам.

Для непосредственной работы на собраниях в жилтовариществах от райкомов РКП(б) были командированы 400 «партийных товарищей» - инструкторов.^[651] Инструкторы от районов (уполномоченные) получали «наряды» на перевыборы, которые они должны были провести, и отправлялись по «своим» адресам. Протоколы о проведенных перевыборах инструкторы должны были послать в свою «тройку» по перевыборам, где они проверялись и утверждались, только после этого правление считалось выбранным.

Инструкторов тщательно подготовили. Прежде всего их учили выступать на собраниях с речью о жилищной политике советского государства, инструктируя по заранее разработанным тезисам. Однако инструкторов не хватало, некоторые их них недобросовестно относились к своим обязанностям: не посещали назначенных общих собраний по перевыборам, уезжали в отпуск, не предоставляли в «тройку» протоколов о перевыборах, отказывались от новых нарядов.⁶⁵²

Тем не менее, первая общегородская кампания по перевыборам правлений жилтовариществ была проведена. Откомхоз мог отчитаться за кампанию 1922 г.: «В итоге пролетарские элементы при перевыборах оказались в количестве не менее 60-70 % общего количества переизбранных членов правлений».⁶⁵³ Перевыборы правлений зимы 1922-23 гг., таким образом, проходили, по официальным отчетам, успешно в смысле «орабочивания».⁶⁵⁴ В январе 1923 г. в прессе были подведены итоги первой кампании по перевыборам в жилтовариществах. Перевыборы, против ожидания властей, проходили успешно в смысле орабочивания правлений. Были получены нужные результаты, рапортовали газеты, - в правления выбирались рабочие. При этом Откомхозу почти не пришлось прибегать к крайней мере - назначению своих представителей в правления. На 4,5 тысячи переизбранных правлений Откомхозом были назначены не более 10 правлений.⁶⁵⁵ Таким образом, официально признавалось, что вмешательство жилотделов в результаты выборов правлений жилтовариществ происходило редко.

Перевыборы правлений для введения в них членов пролетарского происхождения продолжали оставаться важными для петроградских властей весь период существования жилтовариществ. Перевыборы повторялись в 1922, 1923, 1924 гг., речь о них постоянно шла в городской и профессиональной прессе. Эти ежегодные перевыборы правлений жилтовариществ были превращены Советской властью в громкую кампанию, направленную на то, чтобы добиться выбора в правления социально близких ей членов - рабочих и служащих. «Красная газета» в феврале 1924 г. сообщала, что начались перевыборы домоуправлений - 2/3 их необходимо переизбрать.⁶⁵⁶ «Петроградская правда» в тот же месяц ещё более откровенна: перевыборы - организованная кампания по овладению рабочими жильем.⁶⁵⁷

Особенно активно в этой кампании выступал журнал «Жилищное дело», издававшийся в Петрограде с 1924 г. Он являлся органом Петроградского Жилищного союза (или Союза жилищных товариществ) - общественной организации, призванной объединить

жилтоварищества и помогать им консультациями, денежными ссудами, продажей стройматериалов. Создан он был в январе 1922 г. группой членов правлений жилтовариществ с целью добровольного объединения жилтовариществ, то есть инициатива образования такого союза шла действительно снизу. Но в Откомхозе было решено, что объединение ^{[652] [653] [654] [655] [656] [657] жилтовариществ необходимо взять в свои руки, сделать Жилсоюз проводником «классовоправильной» жилищной политики. Что и было сделано вскоре. Откомхоз отчитывался перед Петрогубисполкомом в июне 1922 г.: «В настоящее время Петроградский Союз жилищных товариществ сформирован, находится под наблюдением и руководством Откомхоза, который делегировал представителя в правление».[658] Но этого вскоре показалось недостаточно, в органах управления коммунальным хозяйством снова решили, что «в правление и совет вошли исключительно лица, классовая принадлежность которых не давали возможности вверить им руководство жилищной кооперацией, тесно связанной с общей жилищной политикой советской власти».[659] Постановлением Губисполкома от 23 июля 1923 г. правление, ревизионная комиссия и совет Жилсоюза были распущены и работа по управлению Жилсоюзом была возложена на бюро в составе представителей исполкома, Откомхоза, Губпросвета, жилищной комиссии секции коммунального хозяйства Ленсовета.[660] Таким образом, Жилсоюз был окончательно взят под контроль Советской власти.}

В дальнейшем Жилсоюз развил свою деятельность. В частности, он снабжал жилтоварищества строительными материалами и предоставлял им кредиты на ремонт и строительство. Правда, дешевизна этих кредитов и материалов ставилась нередко под вопрос в прессе. Вступление жилтовариществ в Жилсоюз и покупка ими здесь стройматериалов приветствовались также как победа над частным рынком строительных товаров. По данным на начало 1925 г., в членах Жилсоюза состояло 44 % всех жилтовариществ Ленинграда, причем, процент их в «буржуазном» Центральном Городском районе был наиболее высоким - 56 %, а в рабочем Володарском районе был низок - 33 %.^[661] Как видно, в Центральном районе члены жилтовариществ проявляли большую активность, чем в рабочих.

В 1924 г. партийно-советские власти Петрограда (Ленинграда) по-прежнему считали, что должны прийти на помощь рабочему классу в борьбе с буржуазными правлениями домов. Кампания по перевыборам началась с 15 февраля 1924 г. по постановлению Оргколлегии губкома от 25 января.^[662] Перед началом кампании такая инструкция под грифом «секретно» была направлена в Откомхоз в феврале 1924 г. от председателя Центральной «тройки» по перевыборам Зайцева: необходимо было поделить правления на 2 группы: 1 - показали себя не хозяйственными, 2 - показали себя хозяйственными. По 1 группе - необходимо посылать инспекторов на перевыборы. По 2 группе - посылать инспекторов, только если нужно на предмет поднятия авторитетности рабочего населения дома. К этому председатель Центральной «тройки» добавлял, что направляемых на перевыборы товарищей необходимо строго инструктировать. А также нужно провести в домах дополнительно собрания коммунистов дома.^[663] Из этой инструкции можно заключить, что у руководителей перевыборов появилось понимание того, что важен не только «правильный» состав правлений, но необходимо также, чтобы эти правления были работоспособными, успешно вели домовое хозяйство. А этого добиться было гораздо труднее. Из инструкции следовало, что районные жилищные отделы должны были назначать и проводить перевыборы тех правлений, которые обратили на себя внимание своей бесхозяйственностью или отсутствием всякой деятельности.

Об этом же сообщалось в «Красной газете»: с 15 февраля 1924 г. начинаются перевыборы домоуправлений, но проводятся они не во всех жилтовариществах, а только там, где обнаружены бесхозяйственность и злоупотребления. Население призывалось подавать в районные «тройки» при жилотделах жалобы на непорядки в своих домах.^[664]

В марте 1924 г. Ленисполкомом снова были приняты изменения нормального устава жилтоварищества и поправки касались полномочий жилотделов по отводу членов правлений, созыву общих собраний. Теперь органы коммунального хозяйства могли отводить до 1/3 членов правления и назначать такое же количество членов по своему усмотрению не только при первоначальном утверждении, но и в течении дальнейшего срока полномочий данного правления. А в случае несоответствия, по мнению коммунальных органов, взятого правлением управляющего (заведующего) домом своему назначению, эти органы имели право предлагать правлению его уволить в порядке, установленным Кодексом законов о труде.^[665] Из этих изменений нормального устава петроградских жилтовариществ можно сделать заключение об усилении контроля коммунальных органов над деятельностью жилтовариществ. Но в августе того же года был издан единый для всей страны устав кооперативных товариществ, не предусматривавший контроля над их правлениями со стороны жилотделов, и с декабря 1925 г. все жилтоварищества Ленинграда должны были перейти на этот устав. Поэтому вряд ли можно говорить об установлении реального контроля жилотделов над правлениями петроградских жилтовариществ.

По поводу решений петроградских властей об усилении контроля над жилтовариществами в московском журнале «Коммунальный работник» (орган профсоюза работников коммунального хозяйства) появился такой комментарий. В 1923 г. в статье, констатирующей, что нэпмановские элементы захватили власть в правлениях и с ними необходимо бороться, говорилось, что утверждение членов правлений в жилищном отделе Петрограда загрузило его работой. По другому пути пошли московские власти: здесь создаются рабочие фракции в правлениях.^[666] Фракции коммунистов при правлениях создавались также в жилтовариществах Петрограда, но их реальное участие в управлении домами было невелико.

Идея о таких фракциях появляется в Откомхозе в ноябре 1922 г. Коммунисты, жившие в домах жилтовариществ, должны были устраивать свои собрания перед выборами правления жилтовариществ, для того, чтобы проводить «нашу жилищную политику».⁶⁶⁷ Но даже если в жилтовариществах такие фракции были созданы, нет достоверных сведений, что они действительно работали. В жилтовариществе дома № 1/2 по Биржевому пер. коммунисты в июле 1923 г. выразили желание создать такую фракцию в доме, в протоколе по этому поводу записано: «приняли к сведению».⁶⁶⁸ Дальнейших упоминаний о деятельности этой фракции в документах не имеется. В июне 1924 г. коммунисты дома № 4 по Тучковой набережной провели собрание с целью организации своей фракции при жилтовариществе. На собрании присутствовали четыре коммуниста: Анисюкина, член партии с 1919 г., Солнышко, член с 1921 г., Евстрахин, член с 1923 г., Речистер, принят по Ленинскому призыву 1924 г. в кандидаты. Собрание приняло резолюцию: «Просить райком об утверждении фракции при доме. Организация фракции является необходимой последующим причинам:

1. Организованно влиять на правление дома через своих представителей, для правильного проведения жилполитики.

2. Коммунисты дома считают необходимым иметь между собой связь, а также вести по мере сил политработу среди жильцов дома».⁶⁶⁹

Однако свидетельств о дальнейшей работе фракции коммунистов в доме нами не найдено. Попытаемся выяснить, насколько кампании Советской власти по перевыборам правлений жилтовариществ действительно влияли на изменение состава правлений и на работу последних.

Наиболее полно запротоколировали свои перевыборы члены товарищества дома № 66 по Невскому проспекту. Этот огромный пятиэтажный дом у Аничкова моста состоит из 4 флигелей, 40 квартир (большие квартиры, в среднем по 6 комнат). Проживало в нём в 1922 г. 222 человека, причем, из них только 14 рабочих, 57 служащих, 13 торговцев, 20 лиц свободных профессий, 9 кустарей, 37 безработных, 7 красноармейцев, 44 ребенка.⁶⁷⁰ Жилтоварищество упоминается в документах с августа 1922 г., председателем правления был З.З. Махлин.⁶⁷¹ Жилтоварищество заключило с жилотделом договор на аренду дома на 3 года, занималось решением вопросов о передаче квартир и дровяных сараев, а также ремонта - откачали воду из подвала, аккуратно платили по счетам за электричество, воду, страхование дома. Расходы дома не превышали доходы.

В декабре 1922 г. были проведены перевыборы правления, в его состав большинством голосов были выбраны Махлин, Соколов и Кадетов. Однако Кадетов бы выведен из состава правления, его обвинили в том, что он имеет прислугу, против чего он возражал.⁶⁷² Председателем ^{[667] [668] [669] [670] [671] [672] правления далее в документах называется Колобов, который в декабре 1922 г. произвёл с новым правлением осмотр дома и принял его от старого правления «в целом в удовлетворительном состоянии», требовавшем мелкого ремонта.[673]}

Но 3 марта 1923 г. состоялось общее собрание по перевыборам правления жилтоварищества в присутствии представителя Откомхоза Гитиной, инструктора из числа посланных райкомами на перевыборы «партийных товарищей».^[674] Эти перевыборы проводились по инициативе самих жильцов дома, которые направили в Откомхоз заявление, подписанное 44 жильцами, с протестом против избрания некоторых членов правления. В прениях на общем собрании жильцов (присутствовало 65 человек) выяснилось, что инициатором заявления протеста был жилец Бертановский, обвинивший новых членов правления Соколова и Федотова в том, что они «сеют национальную рознь и не дают работать партийному тов. Колобову».^[675] Обвиненные стали защищаться, утверждая, что антисемитской агитации не вели, являются честными тружениками, относятся ко всему беспристрастно. Федотов в свое оправдание говорил, что он прибыл в дом недавно, жильцов по национальностям не знает, а сам он «выносил все трудности дома как бывший председатель домкомбеда». Но Бертановский не уступал: «Есть подтверждения от граждан дома, что Соколов и Федотов проявляли деятельность против лиц иудейского вероисповедания». По ходу прений от участников собрания поступило предложение передать вопрос об антисемитизме в «специальные органы ГПУ». Собравшиеся стали обвинять также председателя Колобова в том, что он прикрывает остальных членов правления - Соколова и Федотова. Теперь Колобов сам должен был оправдываться: «Во время исполнения служебных обязанностей я не замечал антисемитских выступлений, а что касается их частной жизни, то я не знаю».^[676]

Представлявшая Откомхоз инструктор Гитина повела речь о присланном в Откомхоз заявлении жителей дома: в нем сообщалось о том, что на прошлом собрании неправильно были проведены перевыборы, об «умышленном подсчете голосов т. Соколовым», а также об участии в собрании лиц духовного сана, «ведущих антисемитскую пропаганду до начала собрания». Стали зачитывать подписи под заявлением и проверять их. При этом выяснилось, что заявление протеста подписали лица, «не имеющие права голоса в виду прежней службы городовыми при старом режиме». Этим воспользовался Кадетов, выведенный ранее из правления жилотделом: он выразил протест против неправильного удаления его «в виду указания на меня, будто бы я имею прислугу». Слово взял Ревзин (в конце 1924 г. он станет председателем правления). Он обрушился с гневной речью на авторов заявления: «Недопустимо писать красивые фразы и громкие слова. Заявление подписали бывшие царские жандармы. Разве они являются защитниками пролетариата?» Соколов, почувствовав поддержку, стал оправдываться, что подсчет голосов после него проверял и подтвердил другой член правления. Далее Соколов сообщил: «Я не царский чиновник, как высказался т. Бертановский, а был произведен в чиновники военного времени в августе 1917 г., и как сочувствующий большевистскому течению разжалован, после чего я с фронта бежал».^[677]

Инструктор Г итина была, видимо, не готова к дискуссии насчет «антисемитской пропаганды» и чинопроизводства при «старом режиме». Однако на инструктаже твердо усвоила, что конфликты в жилтовариществах происходят от классовых противоречий. Заявив, что на собрании было мало сказано для освещения действительного положения дел в правлении, она произнесла речь о классовой жилищной политике. Ее речь старательно запротоколировал секретарь собрания: «За пять лет буржуазия хочет войти, куда только может, она входит в жилтоварищества и другие учреждения. Рабочие и служащие восстанавливают дома от разрушения, а нэпманы только разрушают. И это только потому, что в жилтоварищества проникла рука контрреволюции». Далее говорилось, что нэпманы должны быть изъяты трудящимися и следственными органами, которые и выявят всех недостойных. Закончила свое выступление представительница Откомхоза так: «Хочу видеть и выяснить, с кем идут граждане дома, прошу договориться окончательно: оставить старое правление или избрать новое, куда предлагаю ввести авангард трудящихся и РКП(б)? Объявляю, что при желании можно оставить и старое правление, надо проголосовать».^[678]

Речь ее представляла набор общих фраз - «политически грамотных», но не имеющих прямого отношения к происходящему в жилтовариществе. Ее не интересовали реальные проблемы жильцов этого дома (похоже, она просто не разбиралась в этих проблемах), суть их конфликта. В меру своих способностей и «проинструктированности», она решала порученную ей задачу: провести партийную, «классовую линию».

Слово взял Ревзин, который предложил назначить перевыборы, ввиду неправильного ведения прошлого собрания представителем жилотдела, а настоящее собрание ведется спокойно и деловито, заключил он. Кроме того, он назвал действия Бертановского контрреволюционными, поскольку тот ходил перед собранием по квартирам. При этом Бертановский вёл агитацию за свой список правления, говорил, что Кадетова избирать нельзя, так как он мошенник и картежник.^[679]

Представляется, что конфликт в данном жилтовариществе был основан на личной неприязни жителей дома. Следует согласиться с выводом Ю.Обертрайс о том, что классовые противоречия в жилтовариществах, какими их изображали в советской прессе, на самом деле были не характерны в таком виде для сосуществования различных социальных слоев в одном доме.^[680]

Представительница Откомхоза поставила на голосование: переизбирать правление или нет? За старое правление был подан 21 голос, за переизбрание - 26 голосов. Было избрано новое правление: А.Г. Колобов, председатель правления, член партии, рабочий-техник до революции, в то время - смотритель железнодорожной станции; Мелькер, безработный, беспартийный, заместитель председателя; Рейнгольд, член партии. В ревизионную комиссию избрали Ревзина, члена партии, и двух беспартийных.⁶⁸¹ Несмотря на бурную дискуссию и взаимные обвинения на собрании, его участники смогли определиться в своих мнениях и прийти к общему решению.

В январе 1924 г. на общем собрании жильцов правление отчиталось о своей работе, ревизионная комиссия доложила, что суммы отчетов правления сходятся. Отчет был одобрен, членам правления вынесена благодарность. На этом собрании прозвучала критика председателя Колобова - он часто отсутствовал, не посещал собрания, недавно отсутствовал 2,5 месяца, не известив товарищей, хозяйственности он не проявлял.⁶⁸²

Вскоре пришлось провести довыборы в правление, так как Колобов выбыл из дома, уехал в Москву (предположительно, по работе). В правление были избраны Махлин и Городецкий.⁶⁸³

В начале апреля 1924 г. снова состоялось общее собрание жильцов (присутствовали 66 человек) с представителем Откомхоза, который заявил, что их дом считается бесхозяйственным, поэтому должны быть проведены перевыборы правления. Снова был зачитан доклад о классовой линии, жилищной политике советской власти, защите интересов рабочего класса. В прениях председатель Рейнгольд пытался выяснить у представителя Откомхоза, на каких основаниях назначены перевыборы, имеет ли право Откомхоз назначать перевыборы без общего собрания, просил показать необходимые материалы. На это представитель Откомхоза уверенно заявил, что перевыборы назначены Откомхозом, поэтому являются законными.⁶⁸⁴

В ходе кампаний по перевыборам Откомхоз взял себе право назначать перевыборы правлений, а с 1924 г., согласно инструкции, разработанной в секретариате Центральной «тройки» по перевыборам, особое внимание стали обращать на те правления, которые не докладывали о своей хозяйственной деятельности и ее результатах. В категорию таких «бесхозяйственных» и попало жилтоварищество дома № 66 по Невскому проспекту.

Перевыборы были проведены, большинством голосов были снова выбраны Городецкий, Махлин, Рейнгольд.⁶⁸⁵ Как видим, на состав правления присутствие представителя Откомхоза не повлиял. Перевыборы в этом жилтовариществе назначались Откомхозом, несмотря на то, что большинство членов правления являлось коммунистами, то есть целью этих перевыборов было: добиться работающего правления. Столь пристальное внимание жилотдела к этому дому и активное участие его представителей в собраниях по перевыборам во многом, видимо, ^{[681] [682] [683] [684] объясняется его расположением в центре города, на виду у руководства коммунального хозяйства. В Центральном Городском районе, который продолжал оставаться «районом буржуазии», и «трудовых элементов» в нем проживало немного, Откомхоз считал своим долгом более пристально наблюдать за составом правлений жилтовариществ. При этом, несмотря на расположение этого дома «в шаговой доступности», в Откомхозе не имели достоверной информации о состоянии дел в жилтовариществе (поскольку работа в нём, несмотря на все неудачи, велась немалая).}

Бурные собрания по перевыборам имели место не во всех жилтовариществах. И положенное участие в них инструкторов, представлявших жилотделы, сохранившиеся протоколы часто не подтверждают.

Присутствие инструктора - представителя жилотдела Василеостровского района на общем собрании документально подтверждается по жилтовариществу дома № 37 по 14-й линии в апреле 1925 г. Но он не вмешивался в ход выборов. Позже жилотдел прислал жилтовариществу уведомление, что его правление утверждено.⁶⁸⁶

Изменения в составе правления происходили схожим образом в жилтовариществе по адресу Тучкова набережная, 4 (Васильевский остров, ныне - наб. Макарова). Это жилтоварищество было образовано в августе 1922 г., после двух перевыборов председателем правления в марте

1923 г. стал В.А. Кауше, работавший техником на Волховстрое.⁶⁸⁷ Финансовое положение жилтоварищества в 1923 г. было затрудненным, однако правление рачительно вело дело, не допускало излишних трат, в домовой кассе всегда оставались небольшие средства.

На общем собрании жильцов 28 декабря 1923 г. В.А. Кауше сообщил, что им подано заявление о сложении с себя полномочий с нового года, а также направлено заявление в жилищный отдел о назначении в доме перевыборов правления.⁶⁸⁸ Перевыборы состоялись в мае

1924 г., на общем собрании присутствовало 30 человек из 70 жильцов, в правление были выбраны Яковлев, Вьюсов, Кауше, Регистер и Евстрахин. Но уже на следующем общем собрании Кауше сообщил членам жилтоварищества, что Откомхоз отвел Яковлева из членов правления, поэтому необходимо довыбрать одного человека в правление. Собрание единогласно выбрало в члены правления Яковлева, при одном воздержавшемся.⁶⁸⁹ Члены жилтоварищества не боялись пойти наперекор решению Откомхоза и настояли на своем мнении, поскольку считали его правильным.

Обязанности председателя правления жилтоварищества дома № 4 по Тучковой набережной продолжал выполнять В.А. Кауше. В ноябре 1924 г. он снова подает заявление об уходе с должности, председателем правления выбирают Яковлева, Речистер становится секретарем,

Вьюсов - казначеем.⁶⁹⁰ Новое правление сразу же продолжает обсуждать текущие дела жилтоварищества, занимается вопросом о злостных неплательщиках.⁶⁹¹

Перевыборы во всех изученных жилтовариществах проводились регулярно, но проходили они чисто формально, так как больших изменений в составе правления после перевыборов не наблюдалось. Состав правления, особенно, лица выполнявший должность его председателя, менялись чаще в связи с отказами членов выполнять эти функции, чем перевыборами с участием представителя Откомхоза. Заявления об отказе от должности подавались часто во всех правлениях. За должность председателя не держались. Ведь председатель правления должен был тратить много времени и сил на решение проблем дома, работа его предполагала опыт ведения большого хозяйства или достаточный уровень образования, чтобы усвоить необходимые знания и навыки. При этом требовалось обладание крепкими нервами и тактом, чтобы общаться и с органами городской власти, и с жильцами, часто предъявлявшими свои претензии в резкой форме.

В жилтовариществе дома № 1/2 по Биржевому пер. в мае 1923 г. Л.Ф. Молчанова подала заявление об освобождении её от исполнения обязанностей управдома, и на эту должность правлением был утвержден В.С. Иванов, прежде - член ревизионной комиссии.⁶⁹² Но с обязанностями он не справился: уже в сентябре 1923 г. ревизия выявила недостачу денег в кассе, а также неоплаченные счета за воду. Иванов признал свои просчеты, обещал внести деньги, согласился сдать дела Молчановой, был смещен. Однако уже в начале 1924 г. Иванов снова был приглашен исполнять эти обязанности, был утвержден управдомом, а Молчановой правление решило выдать награду в 10 руб. за добросовестное исполнение ею обязанностей и по болезни.⁶⁹³ Из домовой книги известно, что в мае 1924 г. у Молчановой родилась дочь, понятно, что молодая мать не могла больше заниматься делами правления.

При этом правление не побоялось простить растратчика и снова поручить ему управление домом, ведь правление могли обвинить в покрывательстве нарушителя закона, что случалось, судя по материалам прессы того времени.⁶⁹⁴ Провинившийся через некоторое время вернулся к исполнению тех же обязанностей, и всё это добросовестно отражено в протоколах правления, то есть это не пытались скрыть. Эти факты свидетельствуют, что немалая доля доверия существовала в отношениях между жильцами данного дома.

Избранные правления пользовались авторитетом во всех жилтовариществах. Решения правлений принимались и исполнялись жильцами. В документах встретился единственный случай вмешательства группы жильцов в деятельность правления: в доме № 31/33 по 14 линии Васильевского острова жильцы, не согласные с решением правления о выселении жильцов одной из квартир дома за производимые ими безобразия, не предупреждая правление или ^{[685] [686] [687] [688] управдома, сами обследовали обстоятельства этого дела. Правление постановило, что в таких условиях его дальнейшая работа невозможна, и предложило общему собранию провести перевыборы.[689] [690]}

Также можно выявить преемственность между организаторами домовых комитетов 1917 г., руководителями домовых комитетов бедноты 1918 г. и членами правлений жилтовариществ с 1921 г.

Так, в доме № 37 по 14 линии (57 квартир, на конец 1917 г. проживали в нем 328 человек) первые выборы домового комитета состоялись на общем собрании 4 сентября 1917 г., были выбраны 7 человек, среди них от комнатных жильцов Я.Лосиков, который уже 29 октября того же года становится председателем домового комитета. Про Лосикова известно, что он работал конторщиком, ему было 29 лет, у него была жена и сын, в доме он проживал на конец 1917 г. 2,5 года.^[691] В сентябре 1918 г. вместо домового комитета, по новому постановлению Петросовета, необходимо было избрать домовой комитет бедноты. В доме по 14 линии общее собрание 11 сентября постановило: «Председателя домового комитета Я.Лосикова как служащего и незаменимого работника в комитете в должности утвердить».^[692] Лосиков продолжал исполнять обязанности председателя, был снова перевыбран в марте 1919 г. На этом же собрании в члены комитета была выбрана Е.Г. Крадецкая, счетовод. Её участие в работе домового комитета зафиксировано уже в сентябре 1917 г., в члены комитета она не выбиралась, но предложила свои услуги по переписке документов комитета на машинке, что было с благодарностью принято.^[693] В сентябре 1919 г. общее собрание в составе 19 человек (в доме тогда осталось около 200 жильцов) должно было переизбрать состав комитета, так как прежние члены его были мобилизованы, а двое отказались от обязанностей. Крадецкую выбирают председателем домового комитета бедноты.^[694] Она долго возглавляла комитет дома, была переизбрана в сентябре 1920 г., теперь она работала машинисткой в Геологическом институте. Именно она на собрании жильцов дома (присутствовало 47 человек) 21 декабря 1921 г., в день выхода постановления Петрогубисполкома о жилтовариществах, делала доклад о жилтовариществах и была выбрана в правление его вместе с Щеголевым и Лукашиным. На том же собрании был выбран управдом и решался вопрос о найме подручного дворника для ночного дежурства у подъезда.^[695] В январе 1922 г. Крадецкая вошла в состав ревизионной комиссии, но летом она снова состоит в правлении, в декабре отчитывается о работе перед общим собранием, ее избирают председателем. В апреле 1923 г. она подает заявление, по состоянию здоровья выходит из правления.^[696] Крадецкая стояла во главе дома более трёх лет, лишь немногие председатели выдерживали так долго. Преемственность в составе правлений позволяет утверждать, что их члены приобрели к началу 1920-х гг. большой опыт управления домохозяйствами в неблагоприятных экономических условиях и взаимодействия с большевистскими органами власти.

В городской печати, в отчетах Откомхоза при подведении итогов кампаний по перевыборам в жилтовариществах каждый год рапортовалось, что перевыборы прошли успешно в смысле «орабочивания» правлений. Но «в служебном пользовании» под «рабочими» подразумевались отнюдь не труженики от станка. Вероятно, Откомхозу все же было хорошо известно, что обычно это были служащие.

Скажем, «орабоченное» правление жилтоварищества дома № 66 по Невскому проспекту в марте 1923 г. выглядело так: «Председатель - Колобов А.Г. - служащий, рабочий-техник до революции, в настоящее время - смотритель железнодорожной станции, член РКП(б); секретарь - Мельцер - безработный, беспартийный, до революции - рабочий; член правления Рейнгольд - рабочий, инспектор Откомхоза, член РКП(б). Ревизионная комиссия: Ревзин М.С. - рабочий, член РКП(б), Бортович - служащий, до революции - электромонтер, Кумович - безработный, беспартийный».^[697] Уже в этом отчете, предназначенном для жилотдела, социальное положение указано не без «натяжки», а то и не без бюрократического лукавства: инспектора Откомхоза никак нельзя считать рабочим. Лукавство отчета становится еще очевиднее при сравнении его со сведениями, записанными о жильцах этого дома в домовой книге. Так, М.С. Ревзин в ней значится «начальником штаба снабжения частей особого назначения Петроградского военного округа».^[698] Разумеется, снабженец такой «высоты полета» был для жилтоварищества куда важнее, а главное - полезнее, десятка потомственных рабочих.

Для Откомхоза, судя по всему, было вполне достаточно того, что избранные в правления жилтовариществ служили в государственных учреждениях: как «своих» их вполне можно было причислить к «трудовому элементу». Похоже, там намеренно смешивали социальное происхождение и положение, а членство в РКП(б) стало лучшей рекомендацией для выбранного в правление. Причины этого очевидны: и начальство, и простые служащие районных жилотделов и самого Откомхоза быстро осознали, что рабочие, по своему образованию и опыту, просто не готовы действенно управлять домами, особенно когда это касалось крупных домохозяйств центра города с их сложной инфраструктурой.

В 1925 г. были подведены итоги кампаний по перевыборам правлений жилтовариществ. Первая кампания проводилась в декабре 1922 г. - феврале 1923 г., о ней упоминалось выше. Вторая кампания по перевыборам состоялась в феврале - марте 1924 г., переизбраны были 6633 правления с общим числом 37457 членов. В 1924 г. переизбрали 89,8 % всех правлений

жилтовариществ, как официально признавалось, уже не было необходимости проводить поголовные перевыборы правлений.^[699]

По итогам перевыборов правлений на январь 1923 г. были переизбраны 3251 домоуправление и 10690 членов в них, из которых в РКП(б) состояли 1643 человека.^[700] На февраль 1923 г. переизбраны были 5013 правлений, был избран 2651 член РКП(б), что составило 15,5 % всех членов правлений.^[701] Существовали жилтоварищества, в правлениях которых вообще не было партийцев.^[702]

В 1925 г. перевыборы правлений жилтовариществ продолжали интересовать РКП(б),^[703] а цель оставалась прежней: вывести из членов правлений дворян и политнеблагонадежных.^[704] Перевыборы проходили и позже, с переходом на кооперативный устав 1924 г., вроде бы исключившего вмешательство жилотделов в работу Жактов.^[705]

Полностью справиться с нежелательными элементами в правлениях жилтовариществ большевикам так и не удалось - социальное происхождение граждане научились скрывать, особенно легко это можно было сделать в большом городе, как Ленинград. Бывший домовладелец мог устроиться на работу в советское учреждение и стать «советским служащим». А жильцы, зная об этом, ничего не имели против: лишь бы все ремонтировалось вовремя, горел свет, из кранов лилась вода, а в подвале лежали закупленные на зиму дрова.

В феврале 1925 г. в Откомхозе стало точно известно, что председателем правления дома № 57 по Воронежской улице оказался бывший владелец дома Артамонов, ставший к тому времени служащим Северной железной дороги. Дом был обследован инспектором Откомхоза. В нём проживали в основном кустари, только 4 семьи рабочих и один коммунист. Председатель правления выполнял также обязанности управдома и казначея, получал за это жалование 12 руб. В доме он занимал самую благоустроенную квартиру, в которой проживал и до 1917 г. Инспектор записал в своем акте, что ремонтные работы в доме обсуждались в правлении, но заключал договора о ремонте, расплачивался - сам председатель, остальные члены правления не принимали в этом участия. Кроме того, инспектор выявил, что бывший домовладелец слишком благосклонно относился к кустарям, снижая им плату за квартиры против установленной для них нормы. Тем самым старался привлечь кустарей в свой дом - платили они всё же больше, чем рабочие, тем самым повышалась доходность дома. Таким образом, делал вывод инспектор, Артамонов считался с законами постольку поскольку и проводил антирабочую политику. В целом, управление дома сосредоточено в руках бывшего домовладельца Артамонова - человека, безусловно грамотного, обладавшего влиянием на жильцов, которые относились к нему на основании прежних взаимоотношений квартирантов и домовладельцев. Такое положение нетерпимо, состав правления необходимо «орабочить», - сделал заключение инспектор жилотдела.⁷¹¹

При этом органы власти понимали необходимость сохранения жилтовариществ как формы управления и содержания жилого фонда, поскольку больше некому было этим заниматься.⁷¹² Альтернативой было возвращение недвижимости в частное владение, но это было ещё менее подходящее для Советской власти решение. В первые годы нэпа проводилась также демуниципализация жилых домов в городах, то есть возвращение их бывшим владельцам. Но она затрагивала небольшие строения, обычно это деревянные дома, дворовые флигели; списки домов для демуниципализации составляли коммунальные отделы, утверждали исполкомы.⁷¹³ В Петрограде дома возвращались не в частную собственность, а отдавались бывшим хозяевам в пожизненное владение, в середине 1923 г. в городе было 2 477 домов отдано в пожизненное пользование.^{[706] [707] [708] [709] Но уже в 1923 г. эта процедура была прекращена (поскольку такой тип владения не был установлен в Гражданском кодексе), дома стали сдавать в долгосрочную аренду, обычно на 12 лет.[710]}

Несмотря на серьёзные усилия властей и мощную пропагандистскую обработку населения, жилтоварищества сохранили демократический характер выбора своего руководящего звена. Простые горожане, объединившиеся в жилтоварищества, не соглашались с навязываемыми им членами правления.

Правление занималось решением вопросов управления и заведования домами, являлось исполнительным органом жилтоварищества. Оно подчинялось общему собранию жильцов.

Общее собрание членов жилтоварищества являлось высшим органом управления. Очередные общие собрания должны были проводиться один раз в год, не позднее 15 января, для отчета правления и ревизионной комиссии и для перевыборов их. Чрезвычайные собрания созывались правлением по мере надобности, по требованию ревизионной комиссии или по заявлению 1/10 членов жилтоварищества. Время и место общих собраний надо было сообщать в районный жилищный отдел, который мог командировать своего представителя для присутствия на собрании, так стояло в уставе жилтовариществ.^[711]

В жилтовариществах 1921-25 гг. общие собрания проводились часто. Жилтоварищество дома № 1/2 по Биржевому переулку успело провести во II половине 1922 г. после своего образования 4 общих собрания. В I половине 1923 г. в этом жилтовариществе было проведено пять собраний. Вероятно, что во II половине этого года также состоялись общие собрания, протоколы которых до нас не дошли. Протокол собрания за декабрь 1925 г. имел номер 7, но в апреле того года состоялось экстренное собрание (решавшее вопрос о передаче освободившейся в доме квартиры, на которую было 4 претендента), не имевшее номера.^[712] В жилтовариществе дома № 4 по Тучковой набережной в 1923 г. состоялось 4 общих собрания, в 1925 г. - пять.

Таким образом, общие собрания проходили в жилтовариществах минимум раз в квартал, иногда даже два раза. Несомненно, частота проведенных собраний говорит о большом количестве сложных неотложных вопросов, которые выносились на решение собрания жильцов.

Посещаемость общих собраний была такова: в среднем от дома с населением около 200 человек на собрание приходили 30-40 жильцов, в лучшем случае - 60. Большую активность проявили жильцы дома № 4 по Тучковой набережной, явившись на собрание по перевыборам в мае 1924 г. в количестве 30 человек из 70 жильцов.^[713] Но на собраниях присутствовали представители всех квартир (это подтверждают списки присутствующих, которые велись на собраниях), поэтому жильцы всех квартир были информированы о происходившем на собраниях. При добровольности посещения собраний следует признать такие цифры показателем хорошей активности жильцов.

По уставу жилтовариществ, общее собрание считалось законным при присутствии на нем половины всех членов, повторное собрание считалось законным уже при любом количестве собравшихся. Но жилтоварищества не следовали буквально этому правилу, видимо, понимая, что половину жильцов созвать на собрание - нереально. Правления не злоупотребляли временем пришедших на первое собрание жильцов, зная, что на повторное многие из них уже не придут. Редко в жилтовариществах собрания переносились из-за отсутствия кворума и проводилось вторичное собрание. Так, в марте 1925 г. в доме № 118 по Садовой улице приняли решение об отмене собрания по перевыборам ввиду малого числа собравшихся - 8 человек. Такое решение было принято в связи с присутствием представителя Откомхоза. В обычное время собрания проходили здесь при наличии 11, даже 7 человек.^[714]

В доме № 37 по 14 линии Васильевского острова в феврале 1922 г. вопрос о легитимности их собрания в связи с неявкой большинства жильцов был поставлен на голосование. Собрание было объявлено законным и продолжалось, так как за это проголосовали 15 человек, против были 8, а остальные воздержались.^[715] Очень практично поступало правление дома № 31/33 по 14 линии В.О.: назначая день и час общего собрания, оно на случай его малочисленности сразу же назначало повторное собрание на час позже, которое следовало считать окончательным, независимо от количества собравшихся.^[716]

Основные вопросы, которые решались общим собранием членов жилтоварищества, были такие: выборы правления и ревизионной комиссии; заслушивание отчета правления за год проделанной работы и перевыборы правления; решение о проведении дополнительных сборов с жильцов, повышение квартплаты; утверждение плана проведения ремонтных работ, то есть - больших трат; утверждение на должность управдома, разрешение нанять или уволить служащих дома (дворников), утверждение вознаграждения служащим и членам правления; некоторые другие срочно возникшие проблемы (принятие мер против неплательщиков, передача освободившейся жилой площади в спорных случаях). Решение большинства этих вопросов возлагалось на общие собрания уставом жилтовариществ. Но на практике функции собраний жильцов значительно расширялись самими жилтовариществами. Иногда в повестку дня общих собраний включались пункты, касающиеся взаимоотношений между жильцами дома, собрание тем самым приобретало функции морального судьи, выносившего порицания и предупреждавшего о последующих мерах наказания. Собраниям приходилось обсуждать вопросы о драках между жильцами дома, о наносимых ими друг другу оскорблениях. Такая практика была обычной в жилтовариществе дома № 1/2 по Биржевому переулку: на собрании выносили порицание по случаю пьянства и драки в квартире, виновных предупреждали, что при повторении будет поднят вопрос о выселении их из дома.^[717]

Схожесть вопросов, решаемых на общих собраниях и на заседаниях правлений жилтовариществ, указывает на то, что наиболее важные, спорные проблемы выносились на общее решение жильцов. Таким образом, в управлении домом участвовал широкий круг лиц.

Общие собрания членов жилтовариществ не всегда проходили гладко и мирно, нередко на них происходили серьезные стычки между жильцами. Высказывались и фиксировались в протоколах мнения, отличные от общего или от мнения членов правлений. Иногда дело доходило до оскорблений. Почти в каждом жилтовариществе имелся свой скандалист, вносивший смуту в ход собраний. Но члены жилтоварищества быстро находили управу на таких граждан и ставили их на место.

На общем собрании по перевыборам членов правления дома № 4 по Тучковой набережной летом 1924 г., когда председателем был переизбран В.А. Кауше, жилец дома Соколов высказал особое мнение против Кауше, «за его неумение управлять домом, таковое он показал за время его пребывания председателем дома в 1922 г.» В пылу дебатов Соколов назвал Кауше савинковцем. Присутствующие отреагировали на это, в протоколе было записано: «Собрание возмущено и ответило, что правительство 7 человек расстреляло, вряд ли оно оставило т. Кауше». Далее постановили: «Обратиться в Откомхоз с просьбой принять какие-нибудь меры против т. Соколова, таковой не дает дому работать, перед лицом общего собрания бросает в лицо всем жильцам, что все савинковцы, а первый - т. Кауше. Просить Откомхоз о выдаче копии протокола, о передаче таковой в суд за личные оскорбления, брошенные т. Кауше перед лицом всего собрания».^[718]

Присутствующие на общих собраниях следили за тем, чтобы собрания проходили в деловой обстановке. Против нарушителей порядка принимались меры иногда уже на собрании, без обращения в суд. Так, в доме № 66 на Невском проспектe провинившегося лишали права посещения нескольких собраний. Вообще, на собраниях этого жилтоварищества часто возникали склоки, иногда на почве национальной неприязни. На собрании в сентябре 1924 г. проживавший в доме Адамсон выступил против председателя М.С. Ревзина, обвинив его в том, что он имеет хорошую квартиру, а недавно выселил рабочего. Ревзин заявил, что это провокация, а Адамсон, защищающий якобы интересы рабочего, сам не рабочий, а подрядчик. Адамсон прервал его и закричал, что Ревзин - вор. Общее собрание постановило зафиксировать оскорбление в протоколе, а нарушителя порядка лишило права посещения трех общих собраний^[719]. В протоколе собрания приведено оправдание Ревзина: рабочий был выселен, так как необходимо было улучшить жилищные условия дворника Кирпичева, он - многосемейный. А рабочему предоставили две комнаты вместо его одной.^[720]

Подобные эксцессы среди членов домового сообщества и принятие против них мер на общих собраниях вовсе не были присущи только жилтовариществам начала 1920-х годов. В декабре 1917 г. члены домового комитета дома № 37 по 14 линии обсуждали вопрос об оскорблении членом комитета Долухановым (художник, один из основателей домового комитета) члена комитета и кооператива Флоровой, по поводу чего было принято решение довести это до сведения общего собрания с выражением порицания. Но сразу же отменили решение о выносе на общее собрание и постановили послать письмо от имени домового комитета оскорбившему с объявлением ему товарищеского бойкота.^[721] Как видно, в то время домовой коллектив более полагался на силу воздействия общественного мнения.

Общие собрания членов жилтовариществ справлялись с функциями органа самоуправления: решать насущные проблемы дома. Хотя главной задачей общего собрания было избрать способное работать правление.