II. ФОНОЛОГИЯ

В предлагаемом варианте описания турецкой фонологии мы проводим только одно принципиальное разграничение между правилами, а именно: между строго морфофонемати­ческими правилами, стоящими по порядку первыми, и фоне­матическими и фонетическими правилами.

Теория, лежащая в основе наших правил и воплощенная в них, естественно, прямо зависит от принятого нами способа записи, в терминах которого лексические правила могли бы задать нам оболочку любой морфемы. Имеется несколько важных сторон этого исходного фонологического способа записи, которые мы хотели бы ниже обсудить в связи с описа­нием турецких фонем с помощью аппарата различительных признаков.

А. Пучки дифференциальных признаков

За исключением некоторых случаев, требующих особого подхода, например гортанной смычки и так назьюаемого «мягкого G», описание с помощью дифференциальных призна­ков ведется строго в рамках метода, предложенного в работе Jakobson et al. 1952. Здесь мы просто перечислим фоне­мы и их признаки и затем обсудим необходимость введения и описание гортанной смычки и мягкого G.

Для гласных фонем релевантными являются следующие дифференциальные признаки:

1. Вокальность

2. Консонантность

3. Долгота

4. Компактность

5. Бемольность

6. Низкость

7. Ударение

Признак долготы необходим не только для противопоста­вления исконных арабских и персидских долгих гласных кратким, но также и для представления последовательностей типа «гласный + мягкий g + согласный» в исконно турецких словах, которые дают «долгий гласный + согласный»: /agzi/-* [a:zi] ’его рот’.

Признак компактности, грубо говоря, противопоставляет гласные верхнего подъема гласным нижнего подъема; при­знак бемольности — огубленные гласные неогубленным глас­ным; признак низкости — гласные переднего ряда гласным заднего ряда.

Каждая гласная может быть либо ударной, либо безударной.

Перечислим релевантные фонетические признаки для губ­ных и дентальных согласных:

1. Вокальность

2. Консонантность

3. Компактность

4. Низкость

5. Резкость

6. Назальность

7. Звонкость

Эти признаки являются различительными в том же самом смысле, что и в работе Jakobson et al. 1952. Звонкость иррелевантна для двух назальных фонем /т/ и /п/, а также для фрикативных /f/, /v/, /s/ и /z/.

Некомпактные согласные

mpbfvntds z

Вокальность — — — — — — — — — —

Консонантное™ + + + + + + + + + +

Компактность — — — — — — — — — —

Низкое™ + + + + + — — — — —

Резкость — — — + + — — — + +

Назальность + — — + — —

Звонкость — + — + — + — +

Для описания палатальных и велярных согласных требуют­ся те же признаки, за исключением назальности, которая заме­щается непрерванностью.

q у k g д с § j

Вокальность — — — — — — — —

Консонантность + + + + + + + +

Компактность + + + + + + + +

Резкость — — — — + + + +

Непрерванное™ — — + +

Низкость + + — —

Звонкость —+—+—+— +

И наконец, плавные и глайды определяются пятью следую­щими признаками:

1. Вокальность

2. Консонантность

3. Непрерванное™

4. Низкость

5. Звонкость

Мы будем описывать гортанную смычку и мягкий G как глайды:

Несмотря на то что точное значение используемых симво­лов алфавита в точности передается этими комбинациями фо­нетических признаков, нелишним будет отметить, что мы взя­ли из турецкого алфавита (в нормативной орфографии) сле­дующие символы:

/д/ — переднеязычно-дорсально-палатальная аффриката;

/с/ — звонкий коррелят /д/;

/§/ — препалатальный щелевой фрикативный;

/j / — звонкий коррелят / §/;

/§/ ” так называемое мягкое G.

Мы ввели также дополнительные символы:

/q/ —глухой среднеязычный или заднеязычный веляр­ный;

/у/ — звонкий коррелят /q/;

/X/ — звонкий, дентальный, вогнутый, латеральный,

непрерванный.

Из гласных мы, также следуя турецкой орфографической традиции, будем обозначать символом /і/ верхнего подъема, среднего ряда, напряженный неогубленный вокоид.

Б. Так называемый мягкий G /§/

В то время как многие анатолийские диалекты противопо­ставляют звонкий велярный фрикативный фонеме /h/, норма­тивный стамбульский диалект турецкого языка утратил это древнее фонологическое различие. Тем не менее мы счита­ем необходимым трактовать факты таким образом, как будто фонема /§/ непредсказуема* и вводится в соответ­ствующие морфемы лексическими правилами; в дальнейшем же эта фонема преобразуется в долготу на гласном или в фонологический нуль автоматическим применением фонети­ческих правил.

Суффикс посессива 3-го лица имеет форму -sV, в которой конкретная форма гласного V определяется правилами гар­монии гласных, a /s/ исчезает после согласных. Ср.

Далее, конечный звонкий взрывной согласный соответ­ствующих корневых морфем оглушается в конечной позиции

* То есть введение ее или ее признаков в фонологический облик морфемы не обеспечивается фонологическими правилами. —Прим. перев.

в слове и перед согласными, однако это оглушение происхо­дит уже после усечения /s/ суффикса посессива 3-го лица:

qap qab-i ’его обложка’

tat tad-i ’его вкус’

aag aac-i ’его дерево’

aag-lar ’деревья’

Имеется также ряд именных морфем с конечным прекон- сонантным q или к, который исчезает перед суффиксом по­сессива 3-го лица.

ayaq aya-i ’его нога’

goq go-u ’много (чего-либо) ’

inek ine-i ’его корова’

Ясно, что в конечной позиции морфем приведенной груп­пы следует постулировать конечный lg/ или /7/, так как иначе окажется, что в одной и той же позиции сохраняются конечные /Ь/, /d/ и /с/, но исчезает конечный /g/ или /7/. Одновременно мы должны добавить правило, по которому этот звонкий велярный исчезает перед sV (после элиминации самого s). Таким образом, мы будем записывать соответствующие морфемы следующим образом:

ayaq /ауа7/ aya-i = /aya7-si/

goq Іяоу/ go-u = /go7-su/

tat /tad/ tad-i = /tad-si/

(В косых скобках дается запись в терминах пучков непред­сказуемых дифференциальных признаков; она вводится лек­сическими правилами и затем автоматически обрабатывается морфофонематическими правилами усечения /s/ и элиминации конечного Igl или /у/; затем уже, чтобы получить правильное фонетическое представление, можно применить фонетическое правило оглушения конечного согласного.)

Кроме проанализированных, имеется еще один класс мор­фем с гласным на конце, который тоже не принимает обычно­го в таких условиях алломорфа суффикса посессива: da: da-i ’его гора’

gi: gi-i ’его роса’

si: si-i ’его мель’

Из приведенных примеров видно, что эта модель не может быть объяснена наличием долгого гласного, так как сущест­вует довольно много «нормальных» именных морфем, кото­рые кончаются на долгий гласный:

bina: bina:-si ’его здание’

ara:zi: ara:zi:-si ’его земля’

Форма, стоящая перед суффиксом принадлежности, по сво­ему поведению похожа на морфемы с конечным /g/ или /7/, так что мы могли бы считать, что da: подобна /ауат/, за исклю­чением того, что при трактовке ее как морфемы, кончающей­ся на согласный, этот согласный на конце слова и перед соглас­ными не оглушается. Таким образом, получается, что перед нами новая согласная фонема, которая появляется как раз в тех позициях, в которых появлялся в староосманском и появляется в современных анатолийских, или восточнотурец­ких, диалектах звонкий велярный фрикативный.

da: /dag/ da-i = /dag-si/

Si: /ді§/ SW = /Si§-si /

si: /sig/ si-i = /sig-si/

Теперь мы должны добавить автоматические фонетичес­кие правила, превращающие /§/ в долготу гласного перед со­гласными и в конечной позиции в слове, а также в ноль перед гласными; кроме того, мы можем заменить правило, устра­няющее /7/ перед гласными, на правило, которое вместо этого превращает /7/ в /§/ перед гласными (см. ниже правила (42),

(50) и (51)) *

В. Гортанная смычка

Кроме указанных, существуют еще несколько типов именных морфем с аномальными формами посессива. В осо­бенности заслуживают внимания некоторые формы, имеющие либо явно один вариант формы посессива либо, кроме этого

* См. более подробное обсуждение этой темы в переводе статьи Lees 1970 в наст. сб. —Прим. перев.

последнего, еще и форму, состоящую с ним в отношениях сво­бодного варьирования и содержащую гортанную смычку:

сеті сет-і или сет’-і ’его множественное число’ Есть также класс морфем, оканчивающихся на долгий глас­ный,. а в форме посессива в той же позиции имеющих корре­лирующий с долгим краткий гласный. Это случай, сходный с морфемами, оканчивающимися на /§/, но здесь формы, сход­ные с морфемами на /§/, находятся в свободном варьирова­нии с формами, содержащими гортанную смычку, — ситуа­ция, никогда не встречающаяся при истинном (в этимологи­ческом смысле) /§/:

mevzu: mevzu-u ’его тема’

mevzu’-u

Более того, имеются случаи аномального членения на сло­ги (обычно согласный в интервокальном положении входит в один слог со вторым гласным):

qa-nat ’ крыло’, но:

san-at или

san-’at ’искусство’

Таким образом, более предпочтительной представляется трактовка, по которой морфемы этого типа содержат фонему /’/, ведущую себя как согласный:

сеті /сеті’/ сет’і = /сеті’-si/

mevzu: /mevzu’/ mevzu’-u = /mevzu’-su/

sanat /san’at/

Здесь, однако, обнаруживается еще одна очевидная анома­лия, а именно различное поведение суффикса в первых двух из приведенных выше примеров. Как мы увидим чуть позже, именные морфемы типа /сеті’/ следует описывать как морфе­мы, кончающиеся сочетанием согласных, и ввести правило, вставляющее между ними эпентетический гласный в конеч­ной и преконсонантной позиции (см. правило (28)), как это имеет место в примерах типа:

beyin beyn-i ’его мозг’

aqiX aqX-i ’его ум’

beyin /Ьеуп/ beyn-i = /beyn-si/

aqiX /aqX/ aqX-i = /aqX-si/

Таким же образом мы можем рассматривать и случай сеті/ cem’-i, то есть как морфему, содержащую эпентетический /і/ перед конечным /’/, который после выпадения этого /І/ и сам отпадает:

сеті /сет7 сетЧ=/сет’-si/

С другой стороны, mevzu: /mevzu’-u содержит конечную по­следовательность «гласный + гортанная смычка»:

mevzu: /mevzu’/ mevzu’-u = /mevzu’-su/

Г. Фонология заимствований

Имеется еще одна фонологическая проблема, которую мы должны обсудить прежде, чем представим собственно правила. В турецком языке действуют так называемые правила гармо­нии гласных, причем в этом отношении он гораздо более ре­гулярен, чем другие языки этого типа. Однако, как известно, большая часть турецкого словаря состоит из арабских и пер­сидских заимствований, чаще всего нарушающих правила гар­монии гласных и согласных.

Носители языка обычно могут отличать недавно заимство­ванные слова от исконных или очень давних заимствований исключительно по различию в их фонологии. Возможно, что основные различия между двумя этими классами морфем за­ключаются просто в том, что неисконные слова не подчиняют­ся в других отношениях очень общим фонологическим прави­лам, таким, как ограничения на стечения согласных или пра­вила гармонии. Когда число заимствований мало, распростра­нение на них правил грамматики вряд ли может повлиять на универсальность этих правил, так как они могут быть просто перечислены как фонологические исключения. Однако, когда заимствования составляют значительную часть словаря, иссле­дователь уже с большим трудом идет на то, чтобы не учиты­вать их в описании, так как они могут свести на нет описание многих основных закономерностей фонологии, и грамматика может потерять значительную долю универсальности описания в своей фонологической части.

Представление о грамматике как о системе правил поро­ждения предложений помогает полностью избежать этих труд­ностей. Наличие большого числа заимствований, построенных по разным законам, не устраняет возможности применения наиболее общих фонологических правил для описания фоне­тики исконных слов. По крайней мере, это верно для случа­ев, имеющих отношение к данной проблеме, когда наиболее общие правила применяются к исконным морфемам и только наиболее частные правила — исключительно к заимствованиям (мы уже не говорим о фонематических правилах высшего уровня, которые применяются в языке этого типа ко всем цепочкам). Это выгодное отличие принятой нами системы дос­тигается только за счет того, что большая часть фонологи­ческих правил служит для внесения в представление сегмен­тов тех различительных признаков, которые не требовали идентификации на более абстрактном (лексическом) уровне. Причина же того, что они не идентифицируются сразу при по­стулировании исходного сегментного состава форм конкрет­ных морфем, вводимых лексическими правилами, состоит в том, что при последовательном их введении можно попы­таться упорядочить правила, чтобы достичь еще большей обоб­щенности для каждого конкретного правила. Вот почему нам понадобилось постулировать сегментный состав исконных морфем в терминах пучков дифференциальных признаков, содержащих как можно больше неопределенных, неидентифи- цированных дифференциальных признаков, то есть архифо­нем, а сегментный состав заимствованных морфем постули­ровать в терминах более определенных пучков признаков. Следующие по порядку фонетические правила будут теперь применяться лишь к тем матрицам признаков, которые содер­жат до сих пор не идентифицированные признаки, то есть к исконным морфемам, оставляя заимствованные морфемы без изменения.

Несомненно, стало уже традицией описывать турецкий язык таким образом, что гласные суффиксов определяются правилами гармонии гласных, при том что корневые морфемы даются в фонематическом представлении, в окончании же

гласная должна быть представлена одной из двух имеющихся в системе морфонем. Причем, несмотря на общеизвестность того факта, что исконные морфемы, способные образовывать основу слова, подчиняются почти тем же правилам, что и суф­фиксы, распространение на них этих правил в грамматических описаниях никак не отражено из-за того, что большое число заимствований содержит корневые морфемы, которые нару­шают правила гармонии гласных и согласных. Так, например, в двух существительных, стоящих в дательном падеже, —

ta:rif-e ’описанию’

taraf-a ’стороне’

— суффиксы дательного падежа последовательно подчиняются правилам гармонии гласных, тогда как происходящий из араб­ского корень ta:rif- не подчиняется, ибо в соответствии с этими правилами в турецком языке внутри одного и того же слова гласный переднего ряда верхнего подъема /і/ не может следовать за гласным заднего ряда нижнего подъема /а:/. Если бы эта морфема полностью адаптировалась к турецким фонетическим правилам, то она превратилась бы либо в *tarif, либо в *terif. Исконные же турецкие корневые морфе­мы всегда гармонизованы (за очень редкими отдельными ис­ключениями, такими, как elma ’яблоко’ или немногочисленная группа слов на а — и типа gamur ’грязь’):

gelin-e ’невесте’

yarim-a ’половине’

Для того чтобы общие правила гармонии гласных могли быть сформулированы и применены в равной мере и к кор­невым морфемам, и к суффиксам, нам нужно лишь сформи­ровать в исходном лексическом правиле матрицы дифферен­циальных признаков вхождений типа ta:rif в достаточно пол­ном виде, чтобы идентифицировать высокость второго глас­ного (в противоположность, скажем, низкости /і/), в то время как в случае исконной формы типа gelin для второго гласного необходимо лишь указать, что он диффузный (в отличие, ска­жем, от компактности /е/). Поскольку первый гласный высо­кий, общие правила гармонии гласных введут позже в обяза­тельном порядке высокость и в матрицу второго гласного так, как если бы это было в аффиксальной морфеме.

Гласный суффикса или второго слога гармонируемого корня может быть либо диффузным, либо компактным и, если он диффузный, — либо бемольным, либо небемольным. Последние два противопоставления разделяют затем диффуз­ные гласные на четыре результирующих гармонированных глас­ных «фонемы»: /і/, /і/, /и/, /й/. Если, однако, детерминирован­ный гласный — компактный, то он должен быть еще и небе­мольным, так как в гармонируемых слогах не может быть ни /о/, ни /б/. Требуется только одно дополнительное уточне­ние — по признаку низкости, выявляющее либо /е/, либо /а/.

(Для сохранения правильной структуры слога мы будем описывать слова, в которых имеется стечение гласных, как содержащие /§/, например: /sogiit/, /soguq/, /sogan/.)

Остальные особенности гармонии гласных и согласных мы обсудим позже; остается, однако, один теоретический вопрос, который должен быть поставлен в связи с противопоставле­нием между заимствованной и исконной частью словаря. Ре­шение, которое мы предложили для турецких гласных, а имен­но, что они должны представляться в архифонемной записи во всех контекстах, в которых низкость предсказывается прави­лами обычной прогрессивной ассимиляции (гармонии), но где-то в другом месте должны быть разделены на пары фонем, противопоставленных по признаку [низкий/высокий], должно иметь следующее важное теоретическое следствие. Фонетичес­кое правило, обеспечивающее приписывание значения /+/' или /—/ признаку [низкость] под воздействием гармонической ас­симиляции, должно провести различие между вхождением матриц признаков, в которых низкость не идентифицирована,

как в случае морфонемы /Е/, и вхождением в порожденное выражение идентичных им в других отношениях матриц признаков. В этих последних низ к ость уже была идентифици­рована в лексическом правиле (как и в соответствующих слу­чаях фонем /е/ и /а/), так как теперь и морфонема /Е/ и фоне­мы /е/ и /а/ появляются в представлениях морфем одновре­менно. Правило низкости предназначено для применения его к /Е/, а не к /а/ или /е/. Однако это равносильно введению нуля в матрицу /Е/, чтобы отличить ее от матриц /а/ или /е/, в которых признак низкости был уже идентифицирован, или, быть может, от других матриц, в которых этот признак просто отсутствует как нерелевантный.

Таким образом, система фонетических противопоставле­ний превратится из бинарной в тернарную. Возражение против такого решения основывается не на предвзятом отношении к бинарным признакам, хотя имеются серьезные причины для того, чтобы предпочесть бинарную систему. В пользу тернар­ной системы говорит то, что в системе фонологических про­тивопоставлений, в которой правила могут выбирать между матрицами бинарных признаков, различающихся только на­личием или отсутствием нуля для какого-нибудь из призна­ков, можно также ipso facto* всегда ввести пустое сокращение или упрощение без какого-либо эмпирического знания фоне­тических фактов.

В качестве краткой иллюстрации такого пустого упроще­ния мы можем привести следующее замечание. Если имеется разрешенное в английской фонологии правило, различающее признаки /р/ и /Ь/, с одной стороны, а с другой — пучок тех же самых признаков, за исключением того, что в нем не иденти­фицирован признак [звонкость] (пучок дифференциальных признаков, который мы обозначим символом архифонемы /В/), то мы можем свободно исключить из английской фоно­логии без знания каких-либо дополнительных фактов об ан­глийском произношении в общем-то релевантный признак [звонкость] из всех вхождений /р/ или /Ь/ или из всех вхож­дений любого звонкого взрывного. Очевидно, если правило мо­жет различить /В/ и /р/ по наличию нуля в позиции признака [звонкость], то этот признак может быть автоматически вос­становлен во вхождениях /Ь/ и, таким образом, оказывается избыточным. То же самое может быть сделано со всеми дру­гими бесчисленными признаками без всякой проверки фак­тической стороны дела.

Таким образом, мы можем предположить, что любое пра­вило, которое применяется к матрице признаков типа /В/, применяется в то же время к любой другой матрице, содержа­щей ту же комбинацию признаков, такой, как /р/ и /Ь/. А это равноценно тому, чтобы наложить на фонологические правила ограничение, по которому они никогда не могут понадобить­ся для идентификации неопределенных или нулевых призна­ков. Исходя из всего того, что мы знаем на сегодняшний день, кажется, нет никакого другого сколько-нибудь обоснованного способа избежать описанного выше неудобного следствия.

Возвратимся к турецкому языку. Предлагаемое решение означает, что грамматика неспособна отличить исконные гар- монируемые морфемы только вставлением архифонемы /Е/ в первом случае или /е/ и /а/ — в последнем. Если же мы все- таки хотим использовать большую регулярность гармониру- емой части словаря, чтобы сократить число непредсказуемых идентификаций в лексических правилах и таким образом по­высить универсальность нашего описания, необходимо раз­личить исконные и заимствованные морфемы с помощью од­ной диакритической пометы в лексических правилах. Это не слишком большой компромисс, даже если указанная помета будет иногда избыточна, так как диакритический способ раз­граничения может быть встроен как интегральная часть в ле­вую границу корневой морфемы, которую лексические прави­ла должны вырабатывать в любом случае. Многие морфофо­нематические правила турецкого языка требуют уточнения ус­ловий окружения, чтобы разграничить морфемную и лекси­ческую границу. Так, например, последовательность двух гласных упрощается на морфемной границе и не упрощается на лексической границе или внутри морфемы (см. правило 31). Поскольку турецкий язык является исключительно суф­фиксальным, в нем нетрудно будет разграничить корень и суф­фикс и одновременно ввести границу между словами, занося все корневые морфемы в словарь со знаком /#/, а все аффик­сальные морфемы —со знаком /+/ слева от них. Теперь для того, чтобы правила гармонии гласных применялись так, как нам нужно, необходимо лишь ввести два знака границы сло­ва: один — такой, который будет ставиться перед гармонируе- мыми корнями, другой — перед негармонируемыми. Затем, чтобы правила гармонии могли быть применены к слову, они должны лишь отреагировать на вхождение гармонического пограничного символа как на часть релевантного контекста.

Если бы нам нужно было полностью учесть все тонкости турецкой словообразовательной морфологии, то, строго го­воря, мы должны были бы включить в систему описания еще и два соответствующих символа морфемной границы, так как в турецком языке имеется небольшое число слабопродук­тивных суффиксов, которые не подчиняются правилам гармо­нии, но которые тем не менее требуют непосредственно перед собой морфофонемики аффиксальной границы. Этот феномен носит периферийный характер. Он важен только для послед­ней серии фонетических правил, по которым происходит че­редование по глухости — звонкости начальных согласных суф­фиксов и гармонические чередования. Поэтому мы опускаем из всех правил всякое упоминание о негармонической мор­фемной границе /—/, вводя при этом соглашение, по которому подразумевается, что она присутствует всюду, где в правиле присутствует знак гармонической морфемной границы /+/; исключение составляет упомянутая выше серия правил.

Отметим еще одно небольшое допущение, принимаемое в нашем способе описания, а именно: каждая морфема будет считаться либо целиком гармонируемой, либо целиком не- гармонируемой, так как пока не найден способ адекватного представления характеристик частично адаптированных заим­ствований.

Д. Список турецких суффиксов

Ниже мы представим словарь суффиксальных морфем в фонематической форме, каждая из которых вводится соот­ветствующим лексическим правилом. Для обозначения тех пучков дифференциальных признаков, которые данные лек­сические правила должны оставить неидентифицированными, так как их неопределенность будет устранена автоматически

следующими за ними морфонологическими правилами, мы бу­дем пользоваться несколькими символами архифонем. Каж­дый символ содержит множество дифференциальных призна­ков, входящих в обе сопоставленные им фонемы:

:} »'-{:}

:} , :

Л ^{1 =} 1

• 1 I

d J ^u J

:} ■•{•■}

:} -I:}

:}

V = произвольная вокальная, неконсонантная фонема, т.е. любая гласная

N = произвольная не-гласная фонема

Из пограничных символов, происходящих из различных пограничных символов в синтаксисе, мы будем использовать следующие:

/#/ — гармоническая граница слова,

//// — негармоническая граница слова,

/+/ — гармоническая суффиксальная граница,

/—/ — негармоническая суффиксальная граница (почти

всегда опускается).

Поскольку морфемы, приведенные в этом списке, даются в форме, в которой они обычно будут появляться в правой части лексических правил грамматики, для всех гласных дол­жно быть указано, ударны они или безударны, так как в на­шем описании мы исходим из того, что в каждом суффиксе (и каждом заимствованном слове) должно быть одно ударе­ние. Эти ударения будут распределены таким образом, что небольшое число очень простых морфофонематических правил сможет выделить главное ударение в слове, как это будет в более полном виде показано ниже (см. правила группы Ж. 5, а также примечание 11).

Данный способ выявлений главного ударения основан пре­жде всего на идее, что если все слоги в слове сначала расклас­сифицировать на ударные и безударные, то главное ударение в слове всегда будет падать на первый ударный слог (считая слева), который непосредственно предшествует первому безударному слогу. Поэтому признак ударения в гласных суф­фиксов у нас снабжается плюсами и минусами таким образом, чтобы этот принцип позже мог быть применен последующими правилами. Над всеми гласными, для которых признак ударе­ния должен быть помечен в словаре плюсом, будет стоять знак акута ('); над гласными с отрицательным признаком ударнос­ти будет поставлен знак краткого гласного (^w) или никакого знака вообще. Если признак ударения для данной морфемы еще не уточнен, то перед ней будет ставиться знак °.

Список суффиксов

— і:

I. Именные суффиксы

А. Словообразовательные

1. Адъективные

-ki

+sEL

+s'I

—leyin +I/IG +'Ims'I + lmt('I)rEG

+ІЛ —Da§ +СЕ

—cagiz +C'IG

степени качества

5. Атрибутив

6. Сопроводительный

7. Оценочно-адвербиальный

8. Диминутив

2. Адвербиальные

3. Ассоциатив

4. Суффиксы со значением слабой

9. Дистрибутив +§Er

10. Суффикс со значением совокупности —g'il членов семьи

11. Суффикс со значением местности —'ista:n

12. Множественное число + 'Iz

13. Порядковый +'Inc'I

14. Партиципатив —Da:r

15. Многоугольности —gen

16. Отрицания качества +s'Iz

17. Суффикс со значением профессии +С'1

18. Суффикс со значением уменьшения +СЁ степени качества

19. Суффиксы, образующие отыменные +DE, +Ёг, +Ё,

глаголы +'IG, +LE, +sE

Б. Суффикс множественного числа +LEr

В. Префинальные

1. Суффиксы посессива

а. 1 л. +ylm

б. 2 л. +sln

в. 3 л. +s'In

2. Суффикс множественного числа +Iz Г. Суффиксы падежей

1. Генитив +п'1п

2. Аккузатив +у'1

3. Датив +уЁ

4. Локатив +DE

5. Аблатив +DEn

6. Комитативная частица #°iLE

II. Суффиксы группы связки

А. Дизъюнктивного вопроса +ml

Б. Третьего лица (3 л.) +DIr

III. Союзная частица +DE

IV. Глагольные суффиксы

А. Словообразовательные

1. Залог

а. Каузатив +D'Ir

б. Пассив +TL

в. Рефлекс ив +'1п

г. Реципрок +'1§

2. Субстантивные +СЁ

+CEG

+EG

+ 1G

+ 'Im

+ TnC

+ 'Intl

+Q'I

+LEG

+QEC

+QEn

+Q1C

+s'I

+rl

+n'IG

Б. Суффикс невозможности +уЁ

В. Суффикс отрицания +тЕ

Г. Префинальные суффиксы

1. Времени — наклонения

а. Прошедшее +D'I

б. Условного (наклонения) +sE

2. Времени причастия

а. Аорист +Ёг

б. Будущее +yEcEG

в. Момента речи + 'Iyor

г. Долженствовательного (наклонения) +mEL 1

д. Желательного (наклонения) +уЁ

е. Пересказательного (наклонения) +m'I§

3. Прошедшего времени причастия +m'Ig

4. Деепричастия

а. Следования +у'1В

б. Координатне +rEG

в. Времени +у'1псЕ

г. Общее +уЁ

5. Отглагольных имен

а. Причастные

а) Общее +D'IG

б) Будущего времени +yEcEG

в) Агентивное +уЁп

г) Адъективное +у'1сТ

б. Непричастные

а) Конкретное +тЁ

б) Общее +у'1§

в) Инфинитив +mEG

Д. Копулятивного деепричастия —ken

Большинство традиционных описаний турецкой морфоло­гии приводит много суффиксов, не вошедших в этот список. Кроме небольшого числа словообразовательных суффиксов, которые мы здесь вовсе не рассматриваем, эти суффиксы трактуются здесь как последовательность тех или иных суф­фиксов, приведенных в списке, или в других случаях как ал­ломорфы суффиксов из нашего списка. Прежде чем перейти к рассмотрению морфофонемных правил, мы дадим в заклю­чение список таких последовательностей в нашей трактовке.

13. Показатель императива 3 л. мн. числа

14. Показатель деепричастия со значе­нием начального момента

15. Показатель деепричастия со значе­нием многократности

16. Показатель деепричастия со зна­чением отрицания

17. Адъективное отглагольное имя

18. Гортатив ед. числа

19. Гортатив мн. числа

20.1 л. мн. числа личных окончаний

21. 2 л. мн. числа личных окончаний

(Verb)+s'In+LEr

+УЁ+1Л

+D'IG+CE

+mEG+s'Iz+yIn (со специальным наре­чным yin)

+УІ+СҐІ

+yE+yIm (желатель­ное наклонение: +уЁ) +уЁ+1/1+у1т +ylm+lz +sln+lz

Е. Морфофонемика

Теперь мы готовы обсудить конкретные правила турецкой фонологии. Первым, что должно быть сделано перед тем, как будут применены какие-либо общие фонематические правила, является уточнение состава алломорфов для некоторых суф­фиксальных и корневых морфем.

При выработке первого наброска правил турецкой морфо­фонемики представляется возможным сформулировать эти правила только — или, по крайней мере, с очень небольшим числом исключений —в виде правил развертывания простей­шего типа XAZ -*■ XYZ, где X и Z — произвольные, возможно, нулевые цепочки, А —конкретный символ (грамматическая категория), a Y — цепочка, являющаяся его развертыванием

в контексте X Z. Для этой цели и до тех пор, пока более

глубокое исследование структуры турецкого языка не сдела­ет это практически невозможным, мы можем сделать допуще­ние, что все морфофонематические правила относятся к дан­ному типу, даже если имеется много свидетельств (например, из английского языка) того, что в этом компоненте грамма­тики в общем случае должен использоваться более мощный тип правил. В частности, в настоящем исследовании мы фор­мулируем все правила таким образом, что они и не должны учитывать деривационную историю соответствующей цепоч­ки фонологических символов, а только их форму. Правила, способные характеризовать категории на основании их дери­вационной истории, выработанной грамматикой, называются грамматическими трансформациями. Нет никакого сомнения, что многие из здесь приведенных конкретных правил могли бы быть сильно упрощены, если бы они могли использовать эти средства. Так, например, было бы проще определить фоне­матическое представление морфем 3-го лица, если разделить морфофонематические правила на две группы: те, которые об­рабатывают эту морфему, когда она присоединена к глаголь­ной основе, и те, которые обрабатывают ее, когда она присое­динена к именной основе. Однако это потребовало бы ссылки на предшествующую деривационную синтаксическую историю цепочек, то есть использования трансформационного аппарата, поэтому мы предпочли исключить этот тип правил. Поступая таким образом, мы должны были предположить, что в некото­рых случаях правило может распознать конкретную морфему только на основании ее сегментного состава, в то время как на самом деле в турецком языке существуют и другие мор­фемы, которые в момент обработки их данным правилом мог­ли бы быть записаны точно таким же образом.

1. Датив местоимений

Перед показателем датива корневые морфемы личных мес­тоимений 1-го и 2-го лица меняют свои алломорфы:

ben ’я’ bende ’на мне’ Ьапа ’мне’

sen ’ты’ sende ’на тебе’ но: sana ’тебе’

Датив местоимений

/.ч Гьеп"1 / „Г ban"! '^[22]

(1) # I + уЕ —# I +УЕ

|_senj [sanj

чать несколько случаев, как регулярных, так и нерегулярных. Подавляющее большинство исконных глагольных корневых морфем в турецком языке моносилпабичны и имеют в основ­ном структуру CVC-. Суффикс аориста имеет форму /+Ёг/, за исключением случаев, когда после небольшого числа мор­фем (обозначим перечень их через v_x), почти все из которых заканчиваются на плавный или назальный, он выступает в фор­ме /+'1г/.

Имеется также несколько типов полисиллабических гла­гольных основ. Большинство из них — производные основы, содержащие суффикс залога: пассива на /+'1Ь/, рефлексива на /+Тп/, реципрока на / 'If/ и каузатива на /D'lr/. Существует также несколько двусложных корней. Все эти многосложные основы требуют после себя алломорфа с гласным верхнего подъема /+Тг/.

И наконец, все основы, кончающиеся на гласный, присое­диняют к себе усеченную форму суффикса /+г/.

Регулярные случаи:

Обозначая через /X/ и /Y/ произвольные цепочки сегмен­тов с тем ограничением, что они не содержат /#/ или ////, мы можем задать многосложность через VXVY+. Нет необходи­мости учитьюать случаи с исходом на гласный, так как после­дующее правило (31), устраняющее стечения гласных, авто­матически уничтожит гласный аориста. Специальные правила

(23) и (24) обслуживают образование отрицательных форм аориста.

Аорист

3. Каузатив

Другой нерегулярной глагольной морфемой является суф­фикс понудительного залога, имеющий пять различных форм. За исключением производных основ пассива и каузатива, а также трех небольших классов глаголов v₂, v₃ и v₄, выбор идет между формами / + Dir/ (после согласных) и /+t/ (после гласных).

уар- ’делать’ yap-tir- ’заставить делать’

sus- ’молчать’ sus-tur- ’заставить молчать’

buyii- ’расти’ buyii-t- ’вырастить’

После упомянутых двух суффиксов залога, заканчиваю­щихся на плавный, выбирается поствокальный алломорф кау­затива—/+t/. Однако после /+t/ выбирается наиболее частот­ный алломорф: /+t+D 'Ir/ ->/t+t'Ir/³.

После дентальных согласных небольшого класса глаголь­ных основ v₂ морфонема /D/ опускается:

bit- ’кончаться’ bit-ir- ’кончать’

diig- ’падать’ diig-ur- ’ронять’

qag- ’бежать’ qag-ir- ’заставлять бежать’

yat- ’лежать’ yat-ir- ’укладывать’

То же имеем и в нескольких других глаголах: geg-ir- ’пропус­тить’, bat-ir- ’погружать’, ug-ur- ’пустить лететь’, и один глагол на /§/: dog-ur- ’рождать’.

Две другие группы нерегулярных случаев очень малы: по­сле некоторых глагольных корней, оканчивающихся на /q/, например aq- ’течь’, qorq- ’бояться’ и sarq- ’свисать’, форма кау­затива меняется на /It/ и, наконец, после глагольных корней группы v₄ giq ’выходить’ и qop ’разорваться’ она преобразует­ся в /+Ёг/.

Каузатив⁴

4. Дистрибутив

Суффикс дистрибутива, присоединяемый к корням чис­лительных, существует в двух вариантах: с /§/ после гласных и без /§/ после согласных:

bir ’один’ bir-er ’по одному’

yedi ’семь’ yedi-ger ’по семь’

Мы рассматриваем это чередование как усечение в стече­нии согласных.

Дистрибутив

(4) N+§Er N+Ёг

5. Суффиксы лица

Хотя традиционно суффиксы посессива и личные суффик­сы сказуемого в турецком описываются в виде двух или трех различных парадигм спряжения по лицу и числу, сочетания этих морфем благодаря их общему историческому происхож­дению из местоимений имеют в указанных парадигмах такой фонетически сходный облик, что можно рискнуть свести их, как алломорфы, в четыре морфемы: три суффикса лица и суффикс «множественности», не входящий в состав алломор­фов обычного суффикса множественного числа /+ЬЕг/. В этом случае нам понадобятся шесть правил для вывода алломор­фов, приведенных в таблице (см. ниже), начиная с исходных форм, представленных в списке суффиксов.

Во-первых, после показателя посессива (символ этой мор­фемы здесь устраняется, так как она не имеет дальнейшего фонологического вывода*) за счет потери начального соглас­ного укорачиваются суффиксы 1-го и 2-го лица, а гласный ста­новится ударным. В то же время операция сокращения сег­ментного состава идет дальше за счет потери и самого гласно­го после показателей времени (прошедшего и условного на­клонения) и после множественного числа гортатива на уЁ+L'I:

Редукция в морфемах 1-го и 2-го лица

Далее, начальный согласный показателя 2-го лица меняет­ся на (у) после показателя повелительного наклонения, в то время как этот последний устраняется[23].

Повелительное наклонение 2-го лица

(6) Imper+sln -> +yln

Морфема множественности при морфемах 1-го и 2-го лица ударна всегда, когда две этих последних морфемы являются ударными или состоят только из одного согласного (после ударного окончания, ср. sev+D'I+sIn+Iz ->sev+D"I+n+Iz ->sev+ D I+n+ "Iz -> sev-di-n-"iz):

Ударение на суффиксе множественности

(7) V(+)N+Iz V(+)N+ Iz^s

Мы трактуем длинный суффикс 1-го лица множественного числа в личных окончаниях глаголов только как показатель множественности, показатель 1-го лица здесь (по крайней ме­ре, фонетически) отсутствует.

Длинный показатель 1-го лица множественного числа

(8) +ylm+lz -> +ylz

С другой стороны, так называемая короткая форма совер­шенно нерегулярна (и другого исторического происхождения; ср. gidek mi = gidelim mi — диалектный вариант гортатива, обычный в Анатолии) :

Короткий показатель 1-го лица множественного числа

(9) +m+'Iz->+Q

6. Суффиксы 3-го лица и генитива

Каждое из трех указательных местоимений bu, §u и о, как и адъективированные именные формы на /-ki/, имеет явно нерегулярную подпарадигму косвенных форм с внутрен­ним /п/:

bu ’этот’ bunun ’этого’ и т.д.

gu ’вон этот’, ’вот тот’ gunun ’вон этого’, ’вот того’

о ’тот’ onun ’того’

soldaki ’тот, который слева’ soldakinin ’того (генитив),

который слева’

Простейшая трактовка этого явления состоит в том, что ко­рень в исходной форме постулируется с конечным /п/ и одно­временно вводится правило, которое устраняет это /п/ перед границей слова. Кроме того, в традиционных описаниях соот­ветствующие суффиксы турецких падежей имеют два вариан­та: один с начальным /п/ после показателя 3-го лица посесси­ва, другой — без него.

deve ’верблюд’ deve-de ’на верблюде’

deve-si ’его верблюд’ deve-si-nde ’на его верблюде’

Представляется более экономным, однако, рассматривать это варьирование как особенность суффикса 3-го лица, а не как варьирование падежных показателей. Кроме того, по­скольку суффикс посессива появляется только перед суффик­сами падежа или на конце слова, кажется более предпочти­тельным трактовать его точно так же, как указательные мес­тоимения, а именно как суффикс с конечным /п/, который теряет его в позиции перед границей слова:

devesinde = /#devE+s 'In+DE#/ devesi = /#devE+s'In#/ -> /#devE+s'I#/

Начальный / s/ этого суффикса 3-го лица в составе кате­гории принадлежности имен утрачивается, если ему предшест­вует негласная фонема /N/:

tepe ’холм’ sepet ’корзина’

tepe-si ’его холм’

sepet-i ’его корзина’

Следует отметить в то же время, что морфема генитива подпадает под такое же правило усечения, теряя свой началь­ный /п/ после не-гласных:

’холма’

’корзины’

tepe-nin

sepet-in

Поэтому последние два правила могут быть объединены, по­добно правилам утраты конечного /п/ для указательных мес­тоимений, /-ki/ и 3-го лица посессива.

Остаются еще два суффикса, которые мы будем отождест­влять с суффиксом 3-го лица: окончание 3-го лица повелитель­ного наклонения /s'bn/ и окончание 3-го лица финитного гла­гола, выражаемое нулем. До сих пор мы использовали нуль для репрезентации показателей императива и посессива таким образом, что легко могли различить эти два показателя и по­казатель 3-го лица, непосредственно следующий за морфемой времени, благодаря тому, что в последнем случае суффиксу лица непосредственно предшествовала фонема (Р). Таким об­разом, мы можем упорядочить морфонемные правила выво­да формы 3-го лица следующим образом: сначала в условиях, сформулированных в последнем предложении, мы вообще устраняем эту морфему, затем произведем элиминацию на­чального /s/ (а также начального /п/ в генитиве) в сочетании N+Poss, затем вводим в действие правило опущения /п/ перед лексической границей и, наконец, устраняем всюду, где они еще имеются, символы морфем посессива и императива.

3-є лицо сказуемого

(10) P+s'bn->P⁶

3-є лицо посессива и генитива

•и

#

I

Poss +(s)I

/ -J

Конечный /п/ 3-го лица

V

Морфемы категории посессива и императива

(13)

Г Poss "1

Imper I

7. Генитив личных местоимений

Формы генитива обоих местоимений 1-го лица ben ’я’ и biz ’мы’ образуются нерегулярно: benim и bizim (вместо ожи­даемых *benin и *bizin, ср. узбекское biz-ning). Это может быть описано следующим образом.

Генитив местоимений

(14)

8. Частица Пе

Исконная турецкая комитативная конструкция строится из двух имен с частицей /#°iLE/ ’с’ посредине. Однако эта час­тица появляется также и в форме энклитического суффикса, примыкающего к первому члену конструкции. В этом случае начальное /і/ переходит в /у/, причем после согласных это /у/ последовательно устраняется по обычным правилам.

Кроме того, если предшествующее слово, к которому эн­клитически примыкает эта частица, оканчивается суффиксом 3-го лица посессива /+s'In/, то независимо от того, к какому классу гармонических сегментов относится основа, гласная, стоящая перед морфемной границей сочетания /+s'I+yLE/, в литературном диалекте принимает форму /і/.

Так как главное ударение всегда предшествует энклити­ке, то признак ударности оставшегося гласного частицы мы пометим знаком «минус». Таким образом, имеем:

nohut ’бараний горох’

fistiq ’фисташки’

nohut ile fistiq I

nohutXa fistiq J ’бараний горох и фисташки’

defterle kalem ’тетрадь и карандаш’

defter 'iyle kalem "і ’его тетрадь и карандаш’

kitapXa silg "і ’книга и ластик’

kitapXar 'iyle silgiler "і ’их книги и ластики’

Прежде всего мы должны обеспечить сохранение гласного /і/ после /+sl/, соединенного с /#iLE/, а затем уже где-нибудь в другом месте мы можем на морфемной границе произвести переход /#і/ в /+у/.

Не после показателя 3-го лица посессива

(15) +(8)I #iLE^|J -*-+(»)'і + уЬе£| J

(16) ^#jLE[#J ⁺_УІ^ J

9. Формы связки

На наш взгляд, турецкие предложения должны быть раз­биты иа три основных класса, каждый со своей собственной отрицательной конструкцией: а) глагольные, б) копулятив- ные и в) экзистенциальные. Вершина группы сказуемого во всех этих трех случаях будет разная, соответственно: а) регу­лярная финитная форма глагола, б) связочная частица и

в) экзистенциальная частица. В современном турецком языке это разделение затемняется несколькими фактами, особенно неидентичностью некоторого числа часто употребляемых гла­гольных образований в роли имен и широким использованием их в конструкциях, в точности аналогичных тем, в которых употребляются обычные временные формы (которых имеет­ся всего две: прошедшее время и условное наклонение). Упот­ребление отрицательной связки с этими глагольными обра­зованиями встречается редко; вместо нее используется обыч­ная отрицательная основа глагола, что еще более увеличивает сходство с типом а) глагольных предложений. Тем не менее мы считаем, что удобнее все же описывать турецкий язык способом, предложенным выше, полностью сознавая в то же время, что есть основания развивать и ту точку зрения, кото­рую обычно можно найти в современных учебных пособиях.

Классификацию, принятую в нашем способе описания, лучше всего можно проиллюстрировать на следующих прос­тых примерах:

а) глагольные образования

Qocuq yatti ’Ребенок лег в постель’.

Qocuq yatmadi ’Ребенок не лег’.

б) копулятивные

Qocuq qiz idi ’Ребенок оказался девочкой’.

Qocuq qiz degil idi ’Оказалось, ребенок не девочка’.

в) экзистенциальные

Qocuk var idi ’Имелись дети’.

Qocuk yok idi ’Детей не было’.

Таким образом, важной особенностью нашего способа опи­сания является то, что многие из форм, обычно называе­мых финитными глаголами, мы будем считать сочетанием от­глагольных имен со связкой, как это имеет место в следую­щих предложениях, стоящих в будущем времени:

Qocuq yatacaq idi ’Ребенок уже ляжет’.

Qocuq yatacaq degil idi?

Qocuq yatmiyacaq idi J ’Ребенок еще не ляжет’.

В нашем способе описания прошедшее время и условное наклонение рассматриваются как обычные глагольные времен­ные формы, тем самым они отделяются от всех прочих так на­зываемых временных форм, используемых как отглагольные имена в позиции перед связкой. Это разделение поддержи­вается тем, что, во-первых, при этих двух временных формах используются особые показатели лица и, во-вторых, вопроси­тельная морфема в отличие от прочих случаев ставится после показателей лица и числа. Продемонстрируем отличие обычно­го будущего времени от прошедшего на примере вопроситель­ных и утвердительных форм 2-го лица множественного числа:

Y at-acaq-smiz ’Вы ляжете ’.

Yat-acaq-mi-siniz? ’Вы ляжете?’

Yat-ti-mz ’Вы легли’.

Yat-ti-niz-mi? ’Вы легли?’

Из этих примеров видно, что после суффикса будущего времени ставится /+slnlz/, а после показателя прошедшего времени — /+nlz/; вопросительная морфема /+ш1/ ставится перед длинными личными окончаниями, но после коротких.

Сравним теперь эти формы со следующими формами связ­ки 2-го лица множественного числа:

Qiz-simz ’Вы — девушка’.

Qiz-mi-smiz? ’Вы — девушка?’

Личные окончания и позиция вопросительной частицы — те же, что и в формах будущего времени, приведенных выше! Это го­ворит в пользу одинаковой трактовки yat-acaq-siniz, qiz-simz, равно как и форм будущего в прошедшем:

Yat-acaq i-di-niz ’Вы уже ляжете’.

Qiz-di-niz ’Вы были девушкой’.

Теперь обратимся к формам, содержащим копулятивную частицу:

Yat-acaq i-di = yatacaqti ’Он уже ляжет’.

Yat-acaq i-mi§ = yatacaqmig ’Он собирался лечь’.

yat-acaq i-se = yatacaqsa ’если он собирается лечь’.

yat-acaq i-ken = yatacaqken ’в то время, как он собирает­

ся лечь’.

Ничто не препятствует трактовке форм типа yat-acaq-siniz и qiz-smiz как конструкций со связкой, причем уже в форме аориста, аналогично конструкциям с прошедшим временем, пересказательным и условным наклонением, а также формой деепричастия, приведенным выше:

yatacaqsiniz = /#yat+acaq#i+Er+sInIz#/ qizsiniz = /#qiz#i+Er+sInIz#/

Предположение о наличии в этих формах связки показателя аориста хорошо согласуется со значениями этих форм; нам остается лишь сформулировать правило перехода /#і-/ и /+Ег/ в фонематический нуль.

Кроме того, существует еще особый суффикс 3-го лица, который факультативно появляется в предложениях со связ­кой в различных значениях: иногда в значении определеннос­ти или обобщенности, иногда же в значении ’как считает X’.

О qiz 7 О qiz-dir J Menderes turkiyede Ankara turkiyede-dir Kitabim nerede — Masanin uzerinde Masanin uzerinde-dir ’Она — девушка’.

’Мендерес (сейчас) в Турции’. ’Анкара находится в Турции’. ’Где моя книга?’ — ’Она (точ­но) на столе’.

’Я полагаю, она (еще) на столе’.

Этот суффикс изредка может появляться и после других пока­зателей лица в роли своеобразного показателя определен­ности:

deniz tuttunuz-dur

’Вы, конечно же, заболели морской болезнью’.

Таким образом, становится не совсем ясно, как лучше трак­товать этот показатель: как особый суффикс 3-го лица сказу­емого, как особую форму самой связки или как показатель определенности. Мы принимаем вторую точку зрения, а имен­но ту, по которой /+DIr/ — факультативная форма связки в аористе 3-го лица.

Другая редкая особенность предложений, содержащих гла­гол в прошедшем времени, за которым следует еще и связка

в прошедшем времени (так называемое недавнее предпро­шедшее совершенное время), заключается в том, что суффик­сы лица и числа могут присоединяться еще и к самому глаго­лу, и в этом случае следующая за ним связка на /#і-/ уже не имеет при себе суффикса лица, как и в случае присоединения к глаголу вышеупомянутого показателя определенности /+DIr/:

Geldiginiz zaman gitti idiml, ’Я ушел перед вашим Geldiginiz zaman gittim idi J приходом’.

Теперь перейдем к рассмотрению факультативного употреб­ления вопросительной частицы. Все дизъюнктивные вопросы в турецком языке оформляются вопросительной морфемой /+щ1/, которая ставится после члена предложения, являющего­ся объектом вопроса:

Soguq oXacaq ’Будет холодно’.

Soguq oXacaq-mi? ’Будет холодно?’

Soguq-mu oXacaq? ’Будет холодно (или жарко) ?’

Сравним позиции вопросительной частицы в следующих при­мерах:

Babamz-mi? ’Это ваш отец?’

Babamz-mi-y-di? ’Это был ваш отец?’

Yen-di-mi? ’Он победил?’

Yen-ecek-mi? ’Он победит?’

Yen-ecek-mi-y-di? ’Он победил бы?’

Yen-ecek-mi-siniz? ’Вы победите?’

Yen-ecek-mi-y-di-niz? ’Вы должны были победить?’

Таким образом, единственное, что нам нужно сделать с вопросительной частицей, — это изменить ее позицию с конеч­ной на позицию перед корнем /#і-/ и редуцировать корень до его факультативной энклитической формы:

baba-mz-mi-y-di = /#babE+n'Iz#i+D'I+mI#/ ->

-> /#babE+n'Iz+mI+y+D'I#/

Как мы уже отмечали, существует специальная корневая морфема со значением отрицания, используемая для построе­ния предложений со связкой:

Baba-mz-dir Baba-mz degil-dir

’Он — ваш отец’. ’Он — вам не отец’.

Эту форму мы будем записывать так: /#deGIL/. Для того чтобы все отрицательные предложения у нас были представле­ны одним и тем же способом, морфема отрицания /+тЕ/ ста­вится непосредственно справа от морфемы связки, как это имеет место в глагольных основах, и вместе с тем вводится правило, преобразующее эту последовательность морфем сле­дующим образом: /#і+шЕ+Х/ -> /#deGIL#i+X/, где X — произ­вольная цепочка морфем, которая может идти за связкой⁷.

И наконец, после всех этих носящих частный характер пе­рестановок и коррекций, мы можем в оставшихся случаях употребления связки факультативно придавать ей статус энклитики, как комитативу /#iLE/.

Теперь в этом последнем случае мы получим медиальную последовательность /+у+/ и два слога, которые раньше были разделены лексической границей, а теперь стали смежными. Это может привести к неправильной постановке ударения в слове в случае, если один сильный слог непосредственно предшествует связке, а другой теперь следует непосредственно за ней, чего нельзя допустить, так как в формах, содержащих связку, независимо от их деривационной истории ударение всегда падает на слог, предшествующий морфеме связки. По­этому мы должны сделать так, чтобы гласный, непосредствен­но следующий за ней, был помечен как безударный.

Прошедшее время глагола + прошедшее время связки (факультативное правило)

[;]

[;]

+DI+X#i+DI

(17) +DI #i+ DI + X

Отрицательная форма связки

ts]

#i+X+m¥

(19)

+ШІ+У+Х

[!]

(20)

(21)

Аорист связки 3-го лица fyj + Er(+LEr) [j ] ^ +DIr(+LEr)

Аорист связки

[!y] «.(LEr)

Связка Imek (факультативное правило)

(22) #i+°ZV->+y+ZV,

где Z = (+) (N) (+) (N) (+) (N)⁹

10. Отрицательная форма аориста

Ниже представлена парадигма утвердительной и отрица­тельной форм аориста

sileriz

silersiniz

silerler

silmeyiz

silmezsiniz

silmezler

silerim

silersin

siler

silmem

silmezsin

silmez

’я вытираю’

я не вытираю

Как это видно из приведенной парадигмы, в отрицатель­ных формах нерегулярны не только первые два лица, но и сам показатель аориста: когда он следует за отрицательной морфе­мой /+шЕ/, то появляется в особой форме /г/ вместо ожидае­мой /г/. Кроме того, сама морфема отрицания превращается

в ударную в отличие от случая, когда ей предшествует показа­тель невозможности: silmez/silemez.

В форме 1-го лица единственного числа можно постули­ровать только гласную /I/ аориста и /1т/ — показатель лица, так как результирующая форма /+тЕ+т/ будет получена из /+тЕ+1+1т/ применением последующих правил усече­ния гласных. Далее, в форме множественного числа исчез­новение /г/ можно объяснить его ассимиляцией последующе­му /у/: /+тЁ+'Iz+ylz/ -> /+mE+'Iy+yIz/. Затем последующее правило эллипсиса /у/, которое оказывается необходимым и для многих других случаев, устранит второй /у/, оставив цепочку /+mE+'Iy+Iz/, которая уже после применения правила усечения гласной превратится в Z+mE+y+Iz/¹⁰.

Отрицательная форма аориста

(23) +mE+Tr -> +mE+ "Iz

(24) +уЁ+тЁ -> +уЁ+тЕ

1-е лицо отрицательной формы аориста

Ж. Фонемика

В разделе «Морфофонемика» все ассимиляции в морфе­мах, которые обеспечиваются лексическими правилами грам­матики, зависели от наличия особых лексических символов, тех, которые относятся к контексту, или тех, которые сами должны быть преобразованы применяемым правилом. После всех таких преобразований необходимо применить те правила грамматики, которые способны воздействовать на все части цепочки, удовлетворяющие соответствующим фонологичес­ким требованиям, не взирая на идентичность конкретных морфем. Таким образом, строго говоря, это — фонетические правила, правила произношения, и они служат, как указыва­лось выше, для того, чтобы конкретизировать пучки диффе­ренциальных признаков, в первую очередь те релевантные для данного языка признаки, которые оказались еще не уточнен­ными, а затем и все избыточные признаки.

Прежде всего введем правило, элиминирующее начальный /у/ суффиксов непосредственно после не-гласной, как это имеет место в примерах:

ЬаЬЕ+уЕ -> baba-ya ’отцу’

babE+sIn+yE -> babE+sIn+E -> baba+sin-a ’его отцу’ torln+ylm torun-um ’я — внук’

torln+y+DI+m -> torun-du-m ’я был внуком’

Элиминация начального /у/

(26) N+y^^PJ^_N|^^PJ

где Р - произвольная фонема

2. Фонология заимствований

В турецком языке есть некоторое количество менее рас­пространенных закономерностей в корпусе арабских заимст­вований, которые позволяют нам достичь некоторого уровня обобщенности. Эти закономерности являются по большей части отражением адаптации заимствованных слов, которые в арабском языке содержали геминированные сочетания со­гласных, конечные стечения согласных, конечнослоговые дол­гие гласные и тому подобные явления, ни одно из которых не разрешено в турецкой фонологической системе.

а. Геминаты

’право’

’его право’ ’из права’ ’праву’

В то время как для арабского языка сочетания согласных в конечной позиции закономерны, в турецких заимствованиях они обычно усекаются, или элиминируются. Рассмотрим сна­чала случай с геминатами:

haq haqq-i haq-tan haqq-a

На наш взгляд, для таких случаев правомерно предположить, что в исходе корня стоит геминированное сочетание соглас­ных, которое усекается перед начальным согласным следую­щей морфемы или перед лексической границей.

Геминаты

Отметим, между прочим, что правила были упорядочены так, что устранение /у/, которое предшествует правилу (27), сначала преобразует морфемы, начинающиеся на /у/, как, например, показатель датива /+уЕ/, в морфемы, начинающиеся с гласного, перед которыми геминированные стечения соглас­ных не усекаются, ср.:

ada ’остров’ ada-ya ’острову’

oq ’стрела’ oq-a ’стреле’

haq ’право’ haqq-a ’праву’

б. Эпентетический гласный

За исключением определенного количества корневых мор­фем, оканчивающихся на глухой взрывной, которому пред­шествует плавный или назальный, и нескольких корней, окан­чивающихся на сочетания фрикативного и взрывного, турецкие корневые морфемы никогда не оканчиваются сочетанием согласных, если за ними не следует морфема с гласной иници- алью. Ниже даются примеры морфем с конечным стечением согласных — сначала именные корни в абсолютиве, локативе и дативе, а затем глагольные корни, формы прошедшего вре­мени и формы агентивного отглагольного имени:

Прежде всего отметим, что в турецком языке имеется не­большое число исконных имен, обозначающих в основном части тела, в которых конечное сочетание согласных (уже не с глухим взрывным) появляется только перед гласными:

стечения в позиции перед согласным или границей слова, принадлежит множеству вариантов нашей морфонемы /I/, то, если предположить, что в корневых морфемах указанного типа на конце стоит сочетание согласных, легко сформули­ровать правило вставления этого гласного.

+N"

NIN'

+ N'

#

где либо N — не-консонантный или не-непрерванный не-глас- ный, a N' — произвольный не-гласный, либо N — произвольный не-гласный, a N' — глайд, или звонкий, или назальный, или во­калический не-гласный.

в. Сочетания глухих согласных

В турецком языке имеется также несколько заимствован­ных слов, подобных только что обсуждавшимся, где в исход­ном сочетании в позиции его первого члена стоит звонкий взрывной согласный, а в позиции второго — глухой, то есть комбинация, запрещенная в турецком. В этих случаях первый взрывной оглушается, когда между элементами сочетания нет эпентетического гласного, и озвончается, если таковой имеет­ся. Ср.:

zabit zabit-ta zapt-a ’захват’

Сочетание глухих согласных

(29) NN' -> N"N'

где N —звонкий взрывной, N'— глухой согласный, отличный от /h/, a N" — оглушенный N.

г. Чередование долгих гласных

Другим видом морфофонематического варьирования в за­имствованиях из арабского является чередование кратких и соответствующих долгих гласных, которые, как обычно, могут быть выделены диакритикой. Долгие гласные превра­щаются в краткие в преконсонантной и конечнослоговой по­зиции. Ср.:

zama:n-i

huqu:q-u

ifra:t-i

tahsi:l-i

zaman

huquq

ifrat

tahsil

время

’право’

’излишество’

’образование’

Хотя вполне возможно, что есть такие носители языка, которые произносят соответствующие гласные как долгие даже и в конечной позиции (например, i:la:n ’объявление, афиша’), мы будем для простоты считать, что все подобные гласные превращаются в указанных условиях в краткие.

Чередование долгих и кратких гласных

3. Граница глагольных сращений

Помимо образования новых глаголов с помощью различ­ных словообразовательных суффиксов, в турецком языке имеется продуктивный способ образования сложных глаголов из заимствованных имен или причастий и какого-либо из так называемых вспомогательных глаголов. Из этих последних только два можно считать продуктивными, употребление про­чих чаще всего ограничено небольшим числом идиоматичес­ких сочетаний, поэтому при формулировке наших правил мы будем ориентироваться только на два продуктивных глагола: eD- и oL-.

Глагольные сращения состоят из заимствований, за кото­рыми следуют флективные формы вспомогательных глаголов. Ср.:

tahsil et-ti ’он учился’

tahsil ed-ecek ’он будет учиться’

telefon ed-iyor-um ’я звоню (по

телефону) ’

Отметим далее, что морфофонематические закономер­ности, действующие в заимствованных словах и описанные в правилах (27) — (30), не действуют перед внутренней грани­цей сращений, как если бы это была обычная морфемная гра­ница, за которой следует начальный гласный:

Далее, как мы уже отмечали, необходимо будет ввести правило, которое бы упрощало стечение гласных в последо­вательностях исконных морфем. Однако на внутренней грани­це сращений подобные стечения не редуцируются:

mua:yene+lnlz mua:yene-niz ’ваш осмотр’ но: mua:yene-et-ti ’он осмотрел’

dua:-et-ti ’он помолился’

ra:zi-et-ti ’он удовлетворил’

Кроме того, выделение этих внутренних границ сращений в особый их разряд далее пригодится для правил постановки ударения. Поэтому мы будем предполагать, что правила, ко­торые в предшествующей синтаксической части грамматики служили для порождения сращений, уже ввели особую мор­фемную границу у©/ перед корнем вспомогательного глагола вместо ожидаемой лексической границы /#/ или //// или обыч­ной морфемной границы /+/.

4. Редукция стечения гласных

Редукция последовательности гласных на морфемных гра­ницах — это прогрессивный эллипсис, который производит опущение гласного, следующего за морфемой, оканчивающей­ся на гласный, за исключением тех случаев, когда в качестве такой границы выступает внутренняя граница сращений:

taban taban-imz ’ваша подошва’

baba baba-mz ’ваш отец’

er- ег-ег ’он достигает’

eri- eri-r ’он тает’

Поскольку не существует случаев, когда между двумя рядом стоящими гласными вставлялась бы нулевая морфема

или морфема, которая бы превращалась таким правилом в ну­левую, мы формулируем правило следующим образом:

(31)

Редукция гласных

[элиминация V'] где Р — произвольная фонема

5. Ударение в слове

В основе всей турецкой акцентуационной и интонационной системы лежит правильная постановка главного ударения в каждом слове. Правила постановки ударения внутри каждого данного слова не зависят от таковых, действующих в других словах, за исключением некоторых случаев, когда действие та­ких правил распространяется на цепочку слов, образующих особую синтаксическую конструкцию, как, например, это имеет место в именных и глагольных сращениях. О каждом слове можно сказать, что в нем имеется одно сильное ударе­ние; в рамках предложения одно из таких ударений домини­рует над другими. Внутри слова второстепенные ударения либо определяются ритмикой в рамках морфемы, либо пре­образованы из сильного ударения в соответствии с правила­ми организации цепочек ударных и безударных слогов. По всем этим параметрам турецкое ударение очень похоже на ан­глийское, хотя правила его постановки менее сложны и не так связаны с редукцией гласных или с синтаксическими ка­тегориями.

а. Ударность последнего слога корня

За исключением нескольких изолированных морфем, все исконные турецкие корневые морфемы могут быть охарак­теризованы как морфемы, главное ударение в которых падает на последний слог. Затем, когда к корню присоединяются суф­фиксы, это сильное ударение может перемещаться на другие слоги слова в соответствии с упорядоченной последователь­ностью правил редукции ударения.

Многие заимствования сохраняют свое не-конечнослого- вое ударение. В большинстве случаев место ударения остает­ся прежним и после присоединения суффиксов, хотя среди носителей языка наблюдаются значительные расхождения в постановке в заимствованиях главного ударения, а следова­тельно, и в расстановке зависимых от него второстепенных ударений. Кроме того, большинство наречных частиц имеют начальнослоговое ударение. Примеры:

yaXmz ’только’

yaXniz ’один’

g'imdi ’сейчас’

artiq ’больше’

henuz ’еще’

ba:zan ’иногда’

Продемонстрируем случай, когда ударение в именах оста­ется в конечной позиции:

somun ’каравай’

somun-Xar ’караваи’ somun-Xar-iniz ’ваши караваи’ somun-Xar-i ’его караваи’ somun-Xar-imz-da ka ваших караваях’

Теперь рассмотрим случай, когда главное ударение смеща­ется на другие слоги, если форма содержит связку:

somun-dur ’это — каравай’

somun-u-mu? ’это — его каравай?’

Теперь приведем примеры заимствованных слов, в соот­ветствующих формах которых ударение (для некоторых но­сителей языка) остается фиксированным:

loqanta ’ресторан’

loqanta-Xar ’рестораны’

loqanta-Xar-i ’его рестораны’

loqanta-dir ’это — ресторан’

И неконец, рассмотрим случай, когда в определенных гла­гольных формах главное ударение перемещается со своей ис­ходной позиции в разных направлениях на другие слоги:

yap-acaq ’он сделает (это) ’

yap-mi-yacaq ’он не сделает (этого) ’ ’он не может сделать (этого) ’ ’вы сделаете (это) ’

yap-a-mi-yacaq

yap-acaq-siniz

yap-acag-infz

yap-i'yor-sunuz

’тот факт, что вы сделаете (это) ’ ’вы делаете (это) ’

Поскольку ударение почти во всех именных и во всех гла­гольных корневых морфемах падает на конечный слог и это как раз тот класс морфем, в которых отдельные признаки не­начальнослоговых гласных идентифицируются правилами гар­монии в исконных морфемах, для них нет необходимости идентифицировать признак ударности. Вначале мы идентифи­цируем признак ударности во всех прочих гласных введением слабого ударения на всех гласных гармонируемого корня; вторым правилом мы делаем главным ударение последнего гласного всякой корневой морфемы, перед которой имеет­ся гармоническая граница или внутренняя граница глагольно­го сращения. Используя более традиционные понятия, можно сказать, что в предлагаемом способе описания ударение трак­туется как фонематическое только в заимствованиях и в суф­фиксах.

Конечнослоговое ударение гармонируемого корня

#

©

#

©

(32)

XV

XV

(33)

где х не содержит ни /#/, ни ////, ни /+/.

Таким образом, перед применением этого правила к уда­рению в исконных словах мы можем иметь в представлении предложений, например, следующие цепочки символов:

//loqanta ’ресторан’

//anqara ’Анкара’

//yumurta ’яйцо’

//qiXavuz ’справочник’

#°gorEnEG

#° gorEnEG+ In Iz

#°qirmlzl

#°babE

#°yiqE

#° у iqE+yEcEG ’обычай’

’ваш обычай’

’красный’

’отец’

’стирать’

’она будет стирать’

После применения правила (33) последние шесть цепочек будут преобразованы в следующие:

#gorEnEG #gorEnEG+ Tn Tz #qirmlz T #babE #yiqE

#yiqE+yEcEG

Если некоторые носители языка (что вполне возможно) переносят ударение на слог, непосредственно предшествующий связке, то грамматика, отражающая закономерности их речи, должна будет содержать особое правило, которое бы предпи­сывало постановку ударения именно таким способом.

б. Редукция главного ударения

Суффиксальные морфемы в турецком языке могут быть разделены на два класса¹¹. Безударным, или слабым, суффик­сам обычно должен непосредственно предшествовать слог, не­сущий главное ударение; ударные, или сильные, суффиксы обычно принимают главное ударение на один из своих слогов. Под словом «обычно» мы имеем в виду следующее. Главное ударение в слове ставится так, как было описано выше. Мы не указали лишь, что ударение всякого сильного суффикса доминирует над ударениями всех прочих сильных суффиксов, расположенных слева от него; в то же время ударение, пада­ющее на морфему, предшествующую слабому суффиксу, до­минирует над ударениями всех суффиксов (как слабых, так и сильных), располагающихся справа от него. Таким образом, главное ударение всегда оказывается на сильном слоге, непо­средственно предшествующем первому слабому слогу слова, считая слева, если же в слове нет слабых морфем, то ударение падает на последний слог.

Для того чтобы отразить эти закономерности, необходимо лишь редуцировать непрерывную последовательность главных ударений таким образом, чтобы оставалось лишь одно край­нее справа ударение, а затем редуцировать все главные ударе­ния справа от этого последнего до конца слова. Эти два прос­тых правила редукции, естественно, должны применяться в указанном порядке. Используя символ "для обозначения силь­ного и * — для обозначения слабого слога, мы получим в при­водимом ниже примере следующую последовательность удар­ных и безударных слогов которую мы вначале пре­

вращаем двукратным применением первого правила в це­почку вида **'***'*_? а затем, применяя второе правило, пре­образуем ее в

#° gldEr+yE+mE+yEcEG+LEr+ml#

#gIdEr+yE+mE+yEcEG+LEr+mI#

#gIdEr+yE+mE+yEcEG+LEr+mI#

#gIdEr+yE+mE+yEcEG+LEr+mI#

#gIdEr+yE+mE+yEcEG+LEr+mI#

#gideremiyecekler mi?# ’He смогут ли

они устранить (это) ?’

В случае конечного ударения мы будем иметь последова­тельность которая преобразуется в последовательность

*****" четырехкратным применением первого правила редук­ции.

#° gidEr+yEcEG+LEr+ "I#

#gIdEr+yEcEG+LEr+ "I#

#gIdEr+yEcEG+LEr+1#

#gIdEr+yEcEG+LEr+ "I#

#giderecekleri# ’устранение ими (этого) ’

Обозначим через Z все цепочки согласных и/или морфем­ных границ, которые могут находиться в слове между двумя гласными: Z = (+) (N) (+) (N) (+) (N), где скобки, как всегда, обозначают факультативность присутствия в цепочке. Чтобы обеспечить направление преобразования последовательностей смежных главных ударений в слабые слева направо, мы нало­жим ограничение, и данное преобразование будет производить­ся только после границы или после слабо ударного гласного. При этом подразумевается, что правило должно применяться неоднократно и до тех пор, пока в слове будут оставаться хотя бы два смежных главных ударения. Таким образом, наши правила примут следующий вид:

Редукция последовательности главных ударений

YVZV

(34)

и /

YVZV

Теперь во всем слове мы должны преобразовать в слабые все оставшиеся главные ударения, следующие за первым глав­ным ударением. Таким образом, в случае, если оставшееся ударение — не-конечное, единственным главным ударением, которое останется в слове, будет то крайнее слева ударение, которое исходно предшествовало слабому слогу.

Редукция главного ударения

(35) VX'V -► WXV

где X не содержит ни /#/, ни ////, ни /+/.

Кстати, отметим, что, слегка видоизменив этот способ опи­сания словесного ударения, его можно использовать для опи­сания, по крайней мере, некоторых промежуточных или ре­дукционных главных ударений в более протяженных глаголь­ных формах, поскольку подобные ударения обычно падают на сильный слог, предшествующий слабому и следующий за пер­вой такой комбинацией в слове. Так, вместо правила (35) нужно сформулировать два или более правила, преобразую­щие главные ударения не непосредственно в слабые, а в уда­рения промежуточных степеней силы:

'VX'V 'VX*V

(35a)

*VX*V *VXV

(356)

В качестве примера действия правил, приведенных выше, можно привести следующий:

#° gId+mE+yEcEG+LEr#° i+Er+s 'In+ml# #° gId+mE+yEcEG+LEr#° i+Er+ml#

#° gld+mE+yEcEG+LEr+ml+y+Er#

#° gId+mE+yEcEG+LEr+-mI# (21)

#gId+mE+yEcEG+LEr+mI# (32)

#g 'Id+mE+yEcEG+LEr+ml# (33)

#g 'Id+mE+yEcEG+LEr+ml# (34)

#g 'Id+mE+yEcEG+LEr+ml# (34)

#g 'Id+mE+yEcEG+L*Er+mI# (35a)

gftmiyecekl*er mi? ’Они не собираются уходить?’

Для того чтобы показать, как обрабатываются суффиксы, имеющие различные акцентуационные свойства, приведем еще три примера действия правил редукции ударения.

#° gld+yln+Iz#

#°gld+ln+lz#

#gld+ln+lz# (32)

#g'Id+In+Iz# (33)

#g'idiniz# ’Идите!’

#° gld+yE+rEG#

#°gId+E+rEG#

#gId+E+rEG# (32)

#g'Id+E+rEG# (33)

#gId+E+rEG# (34)

#giderek# ’уходя’

#° gld+mEL T#

#gId+mEL 1# (32)

#g 'Id+mEL 'I# (33)

#gId+mEL 1# (34)

#gitmel 'i# ’Он должен идти’.

В заключение перечислим суффиксы, исходно имеющие, по крайней мере, один слабоударный слог. На каждый такой суффикс приводится пример слова, в которое он входит. Пример приводится сначала в морфемной записи, где уже обо­значены все типы акцентов, а затем в модифицированной ор­фографической записи с указанием главного ударения. Для того чтобы проиллюстировать наше положение, по которому слабый слог морфемы делает предшествующий ударный слог доминирующим над всеми остальными, при глаголах дается еще и отрицательная форма.

в. Ударение в глагольных сращениях

Как отмечалось выше, мы исходим из того, что в синтак­сической структуре уже указано различие между обычной сос­тавляющей «объект + глагол» и составляющей, являющейся глагольным сращением. Сращение помечается особым по­граничным символом замещающим символ обычной лек­сической границы /#/. Последней фонологической особенно­стью сращения, которую мы попытаемся формализовать, яв­ляется ударение: сращения с глаголами, за исключением двух случаев, имеют особый акцентуационный суффикс /'+*/, где /*/ обозначает редуцированное главное ударение (вариант — /7 ~ Прим. сост.).

Исключение составляют отрицательная и вопросительная формы. В этих формах редуцируются ударения первого ком­понента сращения; в результате образуется другой суффикс /* + 7 Для сращений.

Ударение в отрицательной и вопросительной формах сращений с вспомогательным глаголом

И

(36)

VX ф Y+m

Ударение в сращениях с вспомогательным глаголом (37) ©XV -> #X*V

где X и V не содержат ни /#/, ни ////.

Отметим, что, так как различие между у©/ и /#/ далее нерелевантно, мы одновременно замещаем границу первого типа границей /#/.

г. Прочие модели ударения

Имеются, конечно, различные синтаксические конструк­ции, такие, как именные сращения или имена собственные, которые требуют особых акцентуационных суффиксов. Эти суффиксы по большей части могут быть описаны как опера­торы, которые превращают одно из главных словесных ударе­ний в доминирующее ударение всей составляющей. Мы приве­дем лишь одну из таких конструкций, а именно конструкцию, состоящую из именной или глагольной формы и непосред­ственно следующей за ней союзной частицы /#кі/.

Частица /#кі/ всегда передвигает главное ударение на слог, непосредственно предшествующий ей самой, то есть на послед­ний слог предшествующего слова, оставляя побочное ударение на слоге, имевшем доминирующее ударение:

geld'і ’он пришел’ geld'i#ki ’он пришел, и

что же...’

gelmedi ’он не пришел’ gelmed 'i#ki ’он не пришел,

и что же...’

V(X)V(N)(N)#kI

/

V(X)V(N)(N) #kl

/

д. Ударение и интонация

Будет ли выглядеть наше описание постановки ударения в турецком слове естественным и убедительным, зависит в некоторой степени от того, в какой степени читатель, знако­мый с особенностями турецкой речи, отождествляет со словес­ным ударением те фонетические явления, которые имеем в виду мы. Необходимо обратить особое внимание на один фе­номен произношения, который, по нашему мнению, доволь­но часто, к сожалению, смешивают с ударением. Правда,, при­нять к сведению наше замечание будет трудно, поскольку мы не дадим никакого лингвистического описания этого фено­мена, а ограничимся лишь намеком на него и ссылкой на его сходство с соответствующими фактами фонологии англий­ского языка, которые изучены несколько лучше.

Мы, естественно, ссылаемся на известные противопостав­ления по высоте тона, по крайней мере часть которых можно считать элементами интонационной системы предложения. Интонационные контуры, то есть определенного вида повто­ряющиеся последовательности упорядоченных относительно друг друга движений тона, как и ударения, служат, в частнос­ти, для выделения некоторого слога как доминирующего над другими. Подобным образом выделенный слог может совпа­дать, а может и не совпадать со слогом, который выделен уда­рением, хотя более обычным в коротких повествовательных предложениях является совпадение одного интонационно вы­деленного слога и единственного главного ударения предло­жения, ср. так называемый контур /²³¹#/ в английском. При произнесении любого из приведенных в тексте примеров выбор какого-либо интонационного контура неизбежен. Оче­видно, что изменения интонационного контура могут вызвать ощущение изменения в системе выделенных ударением сло­гов, полученной по нашим правилам, или отличия от нее.

Мы полагаем, что основным источником споров по поводу турецкого ударения является то, что европейские лингвисты в большинстве своем до сих пор не сумели правильно услы­шать и верно разграничить выделенный высоким тоном пер­вый слог двухсложных слов и выделенный сильным ударени­ем последний слог, как они часто произносятся носителями турецкого языка. Используя широко распространенную сис­тему обозначений Смита — Трейджера, мы так запишем пред­ложение, приводимое ниже в качестве примера:

Suyu ne kadar sicak olursa olsun, о hamama daima gider.

/² suyu+³ ne+qadar+sicaq+oXursa+oX² sun³ II ³o+hama²ma³ II³ daima² ll³gi²der¹#/

’Как бы ни была (там) горяча вода, он всегда ходит в ту баню.’

Отметим, что в последнем слове /³ gi² der¹ / первый слог интонируется высоким тоном, однако главное ударение па­дает на последний слог, который интонируется падающим средним тоном.

Имеются и другие типы конструкций, в которых высокий тон и главное ударение не совпадают и ухо, не привыкшее к турецкому произношению, с трудом улавливает эти разли­чия. Ср.

Aldim bile! /²aX²dim+³bile¹#/ ’Я уже взял (это) !’ Переплетение интонационных феноменов и акцентного вы­деления — не единственная особенность структуры турецкого означающего, которая привела в замешательство многих ино­странных исследователей; отметим еще одну. Суждение об относительном акцентуационном выделении, как и любое дру­гое интуитивное лингвистическое решение, коренным образом зависит от некоторых постулатов грамматического описания, уже выбранных исследователем для трактовки физических данных, подлежащих анализу. Подобный выбор был сделан либо на основе предшествующих грамматических исследова­ний, либо на основе наблюдений над грамматикой своего род­ного языка. Таким образом, простое фонетическое правило постановки турецкого ударения вполне может быть не заме­чено исследователем, который старается услышать все фоне­тические противопоставления, чуждые его родному языку. Мы имеет в виду правило автоматической постановки слабо­го ударения в некоторых закрытых слогах, как, например, в следующих парах:

Другими словами, поскольку ритм произнесения турецкого предложения отводит приблизительно равные отрезки време­ни для произнесения каждого его слога (в противоположность германской системе, которая, как представляется, предпи­сывает произносить за приблизительно равные промежутки времени акцентные группы, центром которых является силь­ное ударение), постольку, как выясняется, он отводит больше времени на произнесение более длинных сочетаний согласных. При этом закрытые слоги перед ударными гласными звучат чуть дольше, и ударение на них более сильное, чем на соответ­ствующих открытых слогах. Кроме того, долгие гласные не­сут на себе более сильное ударение, чем краткие, особенно у тех информантов, для которых турецкий язык —родной и для чьей речи противопоставление по долготе — краткости нерелевантно. Однако перечисленные выше противопоставле­ния являются не различительными признаками турецкой фонологии, а предсказуемыми фонетическими признаками, правила введения которых появляются только в фонологи­ческой части грамматики (в нашем исследовании они не при­водятся) .

И последнее, что мы хотели бы сказать по поводу правил акцентуации. Читатель должен помнить, что приведенные вы­ше правила того, что мы называем здесь словесным ударени­ем, не претендуют на исчерпывающее описание турецкого уда­рения. Очевидно, что в турецкой грамматике должны присут­ствовать и другие правила. Эти правила к настоящему момен­ту еще не изучены в достаточной степени, чтобы вносить вер­ные поправки к постановке словесного ударения, осущест­вленной нашими правилами для различных синтаксических конструкций, в которых слова появляются в предложении.

Так, например, несомненно, существуют закономерности в постановке доминирующего главного ударения на определен­ном подлежащем или на глаголе, стоящем после неопределен­ного подлежащего; широко известен также случай регрессив­ного сдвига главного ударения в большом классе вокативных форм.

Теперь, когда определены правила расстановки словесных ударений, мы можем перейти к последнему разделу граммати­ки, к правилам, вводящим строго сегментные признаки, то есть к правилам, отражающим автоматические фонетические закономерности турецкого произношения.

6. Озвончение начальных согласных в суффиксах

Первой общей фонетической закономерностью, которую мы здесь рассмотрим, является чередование по глухости — звонкости взрывных инициалей суффиксов. Так же, как в гер­манских языках, в турецком сочетания согласных даже на морфемных границах должны быть либо целиком звонкими, либо целиком глухими. Ср.:

Локатив = /+DE/

sis-te ’в тумане’

siz-de ’на вас’

gemi-de ’на корабле’

Суффикс, означающий профессию, = /+С'1/ ig-gi ’рабочий’

iz-ci ’бойскаут’

gemi-ci ’моряк’

Субстантиватор = /+Q'In/

diig-kun ’упавший’

duz-giin ’приведенный в порядок’,

’устроенный’

Можно предположить, что вокалическим фонемам и /у/ уже приписан признак звонкости, хотя мы не будем посту­лировать фонетического правила, вводящего такие избыточ­ные признаки. Сперва всем начальным взрывным приписыва­ется [—звонкость].

Взрывная инициаль суффикса

Затем, когда такой взрывной появляется после звонкой фонемы, принадлежащей предшествующей морфеме (обозна­чим ее латинским Р с дужкой снизу), он должен быть преоб­разован в звонкий.

Озвончение инициали суффикса

7.