РАЗДЕЛ 3. МЕТОДЫ КОНТРАСТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ

Р. Штернеманн (рук.) и коллектив авторов

1. В зависимости от поставленных конкретных целей и задач возмож­ны два пути контрастивных исследований: двусторонний (или многосто­ронний) ¹ и односторонний.

2. Двусторонний (или соответственно многосторонний) метод рас­сматривает сравнимые явления двух или более языков в их взаимоотно­шении и со полагает их на контрастивной основе. При этом в качестве объективной, не принадлежащей ни одному из сравниваемых языков единиц сравнения функционирует tertium comparationis (t.c.) ‘третий член сравнений’ (ср. Е і n f u h г и n g, II, 1—3). Так, было показано, что нем. mit dem Messer и русск. ножом эквивалентны не только лексически, но и по своей общей семантике (инструмент, средство, которым может быть что-либо создано). Однако эти выражения различны по структуре (не­конгруэнтны) . Поставив перед собой задачу соположить наиболее общие выражения (обозначающие принятие пищи), получим различные резуль­таты:

t. с. (принятие пищи)

немецкий английский французский русский китайский

essen eat manger есть chi

fressen

Einfuhrung in die konfrontative Linguistik. Von einem Autorenkollektiv unter Leitung von Reinhard Sternemann. Leipzig: VEB Verlag Enzyklopadie, 1983, S. 58-91.

© VEB Verlag Enzyklopadie, 1983

Здесь в немецком примере два выражения различаются семантическим компонентом (человек) и (животное); во французском, английском, русском и китайском такого различия не существует.

2.1. Для сравнения (частично) эквивалентных явлений в t.c. сформу­лированы содержательные величины, в том числе временные отношения, характер и течение вербальных процессов, каузальные и темпоральные отношения. В плане выражения языка может обнаружиться конгруэнт­ность или неконгруэнтность, например, грамматических (аналитических или синтетических) или лексических средств в сравниваемых языках (ср.

2.2. Двусторонний подход устанавливает как сходство, так и различие между языками. Выявляемые при этом с помощью t.c. факты единичных языков могут быть многообразными и различными. Например, чтобы выявить и соположить в контрастивном исследовании те средства отдель­ных языков, которые соответствуют содержанию t.c. (происходящее в будущем непосредственно после момента речи) в независимом предло­жении в немецком, французском и английском языках, совершенно недостаточно сопоставить только формы будущего времени отдельных языков, т.к. будущее может выражаться и иными языковыми средст­вами, например:

t.c ./происходящее в будущем/

немецкий

1. Футурум:

Ich werde (morgen) kommen ‘Я приду (завтра) ’

2. Презенс в значе­нии будущего:

Ich komme morgen ‘Я приду завтра’

англиискии

1. «shall/will»— Future indefinite: Whatever will he say? ‘Что он скажет?’

2. Future continious «shall/will» — the future progressive: He’ll be com­ing in a few days.

‘Он придет через не­сколько дней’

французский

1. Future simle:

Je viendrai ‘Я приду’

2. Prdsent в значении будущего

Je vais au thdatre aprds- demain.

‘Послезавтра я иду в театр’

3. Future с «going to»: 3. «aller + инфинитив»:

He is going to give me the Je vais venir... ‘Я сейчас book next week ‘Он даст приду...’

мне книгу на следующей неделе’

4. Present в значении будущего: Не goes to Berlin on Saturday ‘В субботу он уезжает в Берлин’

Наш пример показал ряд сходных и различающихся способов выраже­ния, причем с помощью t.c.

При двустороннем подходе выясняется, что доступные для анализа (проанализированные) средства отдельных языков могут различаться

(а) в зависимости от специфики сравниваемых языков и (б) в зави­симости от того, что сформулировано в t.c. Такой вполне понятный факт отражает, во-первых, различия в системах отдельных языков и в их структурах (Einftihrung II, 1—1.2), а во-вторых, выве­денные для задач сравнения и закрепленные в t.c. определения. Это указывает на определенную относительность результатов любого сравне­ния языков.

Примечание к (а): Двустороннее сопоставление, например, способов выражения футуральности во французском и в кхмерском языках из-за больших типологических различий между этими языками дает картины, весьма отдаленные друг от друга:

t.c. (происходящее в будущем) французский кхмерский

1. futur simple (ср. 1. Глагол без флексии при однозначном контексте выше)

2. P^sent в значении 2.

morgen kommt ег, ег wird morgen kommen)

3. «aller + инфинитив»3. Глагол без флексии с префигированной морфе­

мой выражает оттенки способов действия или мо­дальности глагольного значения, что и показывает отношение к футуральности (’koat nog thvo букв. ‘он соответственно опыту работа (ет) = он, очевид­но, будет работать’; ’koat mukh ci:a mok’ букв, ‘он совершенно точно придет’

В то время как французский язык использует в нашем случае грам­матическое время или «aller + инфинитив», а иногда — презенс в значении будущего, в кхмерском для выражения футуральности имеются не мор­фологические средства, а лексические (показатели времени, образа дей­ствия и модальности) и контекст.

Примечание к (б). Возьмем, например, t.c. /происходящее в настоя­щем/. Это время обычно выражается в довольно общем виде и не диф­ференцирует актуальное / неактуальное настоящее. Поэтому наш t.c. объединит такие случаи, как Hans lebt in Berlin ‘Ганс живет в Берлине’ (неактуальное настоящее), die Erde dreht sich um die Sonne ‘Земля вра­щается вокруг солнца’ (так называемое обобщенное настоящее) и Hans arbeitet gerade ‘Ганс как раз сейчас работает’ (актуальное настоящее), а также в английском простую форму I read the „Morning Star“ ‘Я читаю „Morning Star“’ (т.е. я подписан на эту газету, читаю ее регулярно) и длительную форму I am reading the „Morning Star“ ‘В данный момент я читаю „Morning Star“.’ Если же ограничить содержание t.c., то уже не все приведенные выше формы смогут быть включены сюда, например, при формулировке t.c. /актуальное настоящее/.

2.3.В связи с тем что t.c. является внеязыковой, не принадлежащей ни одному из рассматриваемых языков величиной, можно сделать целый ряд теоретико-методических утверждений.

2.3.1. При формулировке t.c. следует стремиться к высокой степени точности. Это требует больших познаний и опыта в области лингвистики. Поскольку t.c. обладает внеязыковым (метаязыковым) характером в отличие от объекта — сравниваемых языковых явлений (Conrad 166) или, иными словами, поскольку t.c.

2.3.2. Понятие t.c., таким образом, представляет собой теоретически эксплицированную, или гипотетически установленную, величину инва­риантных признаков, особенностей или правил (Н е 1 b і g 1981, 76; см. наст. сб. с. 311)₀ Поскольку речь идет минимум о двух, а в принципе и о большем количестве языков, может встать вопрос о сфере приложимо­сти t.c.². В связи с тем что метаязык здесь еще не разработан, ответ на этот вопрос возможен в принципе только в каждом конкретном случае и в рамках конкретной лингвистической теории. Таким образом, t.c. четко отражает взгляды языковеда на теорию лингвистики и теорию познания (Sternemann 1976, 579 сл.). Так, выше t.c. (происходя­щее в будущем) формулировалось для приложения к различающимся между собой явлениям. В нашем случае t.c. охватывало привлеченные для анализа явления самым широким образом, соответственно предва­рительной и общей формулировке этого t.c. В нем совершенно не пре­дусмотрено различение, например, временных нюансов (непосредственно после момента речи или же по истечении какого-либо времени, степень протяженности во времени), завершенность или незавершенность буду­щего процесса или вопрос о возникновении модальных особенностей будущего процесса.

2.3.3. Таким образом, t.c. охватывает такие явления отдельных язы­ков, которые соответствуют сформулированному в нем понятию. Следо­вательно, t.c. и сравнимость явлений оказываются взаимосвязанными (ср. Einfiihrung II, 1—5). С одной стороны, сопоставить в контрас­тивном исследовании можно лишь то, что соответствует t.c., но с другой стороны, даже адекватно сформулированное t.c. может при недостаточно ясных условиях сравнения привести к неверным или неудовлетворитель­ным результатам. Так, например, сравнительно легко установить катего­рию детерминации существительных для языков, имеющих артикль (der Mann — ein Mann). Это относилось бы к английскому, французско­му, датскому, венгерскому и другим языкам. Однако гораздо сложнее провести сравнение с языками, не имеющими морфологической катего­рии артикля. Например, задачу сравнения, несомненно, осложняет вопрос, как выражается детерминация существительных в русском языке, не знающем артикля, ибо здесь используются иные языко­вые средства (лексические, морфологические, синтаксические, ср. II, 2—4, 3). Работая с t.c., мы в конечном счете имеем дело с переменой мест практики и теории лингвистики и с процессом получения но­вых научных знаний. Успех этой работы тесно связан с состоянием в общем и сравнительном языкознании, особенно в типологии, с успе­хами семантической теории и изучением отдельных язков — и такая работа в свою очередь плодотворна для развития этих областей языко­знания.

2.4. Как уже установлено, при двустороннем подходе возможно объе­динение и сравнение всех тех средств конкретных языков, которые соот­ветствуют формулировке t.c. Грамматические и лексические средства, однако, в значительной степени полисемантичны. В связи с этим приме­чательно, что в пределах t.c. могут быть охвачены лишь те значения по­добных явлений, которые ему соответствуют. В случае футурума, напри­мер, это касается его значения (будущее), но не прочих значений (тем­поральных и модальных), которые тоже могут выражаться этой грам­матической формой, например, значение модального (предполагае­мого) настоящего (Ег wird wohl schlafen = Ег schlaft wohl ‘Он, навер­ное, спит’) или значение побуждения (Du wirst jetzt gehen ‘Ты сейчас уйдешь’). Форма презенса интересует нас только своим значением бу­дущего, ее основное значение (настоящее) совершенно выпадает из поля зрения. Таким образом, t.c. (происходящее в будущем) не охва­тывает:

1. Футурум как предпола- 1. Futur simple в качестве предполагаемого

гаемое настоящее (см. настоящего: Elle aura encore sa migraine ‘У

выше) нее, должно быть, опять мигрень’

2. Футурум в значении 2. Futur simple в значении побуждения: Vous

побуждения (см. выше) remettrez ces papiers au directeur! ‘Вы переда­

дите эти бумаги директору’

3. Презенс в значении 3. P^sent в значении презенса презенса

и т.д. итд.

При исследовании способов выражения определенности у существи­тельных нас интересует в артикле только эта его функция; прочие же его функции нас не интересуют — например, его роль в различении рода и падежа или его роль в субстантивации. Рассматривая показатели времени в придаточных предложениях, мы, например, отвлекаемся от синтакси­ческой и лексической полисемантичное™ союзов: ср. нем. ais в значении сравнения в (ег ist grofter, ais ich dachte ‘он больше, чем я думал’) и франц. comme (il m’aime comme un frere ‘он любит меня, как брат’). Нас интересует лишь его временное значение: Ais der Zug eintraf, war er am Bahnhof ‘Он был на вокзале, когда подошел поезд’ или Comme je dinais, il arriva ‘Он пришел, когда я обедал’.

2.5. Поскольку при помощи t.c. объединяются все те средства отдель­ных языков, которые соответствуют содержанию данного t.c., то они, следовательно, семантически соответствуют друг другу и могут образо­вать функционально-семантические категории (лексико-грамматические поля) (Бондарко 1971; Гулы г а, Шендельс 1969). В этом случае совокупность различных языковых средств, участвующих в пере­даче определенных грамматических и/или лексических значений, в языке А может быть в качестве функционально-семантической категории сопо­ставлена в контрастивном анализе с функционально-семантической кате­горией языка Б, и наоборот. Средства выражения будущего, например, образуют такую категорию, различным образом структурно оформ­ленную в отдельных языках. Такие «категории» или «поля» представ­ляют собой структурный принцип языков; в рамках контрастивной лингвистики они к тому же еще и составляют языковую основу для обсуждавшегося выше (Е і n f u h г и n g II, 1—1.3) явления смены уровней.

2.6. Задачи двустороннего контрастивного подхода представляются двоякими: межъязыковое сопоставление средств конкретных языков и

внутриязыковое сопоставление (описание) этих средств в рамках от­дельно взятого языка. Легко заметить, что межъязыковое сопоставле­ние не может ограничиваться противопоставлением, например, немец­ких, английских или французских форм выражения будущего (ср. в особенности лексический материал в: Sommerfeldt 1977). Правда, само по себе утверждение, что, например, во французском формы буду­щего времени «aller + инфинитив» и настоящего времени или в немец­ком — футурум и презенс способны выражать будущее, может иметь значение для типологического изучения (ср. Einfuhrung III, 2); однако для детального контрастивного исследования оно дает мало, так как не вносит достаточной ясности относительно грамматической или лексической специфики этих средств в конкретных языках. Это означает, что необходимо выяснить различную специфику таких средств в отдель­ных языках в связи с их употреблением, продиктованным нормой языка. Подобное утверждение приводит нас к необходимости внутри­языкового изучения структуры и семасиологически ориентированного анализа всех грамматических и лексических значений, а также стилисти­ческих аспектов употребления (ср. Einfuhrung II, 4—2).

Так, при межъязыковом сопоставлении способов выражения буду­щего времени следует, помимо прочего, учитывать и тот факт, что сфера употребления французской формы настоящего времени или русской формы настоящего времени несовершенного вида в качестве выраже­ния будущего значительно более ограничена, чем соответствующая сфера употребления немецкого презенса. Причиной этого является тот факт, что в немецком языке нормой часто диктуется именно передача буду­щего посредством презенса (при соответствующих указаниях на время). Поэтому исходно немецкий футурум имеет гораздо более узкую об­ласть употребления, чем русская или французская формы будущего времени.

Задачам внутриязыкового контрастивного исследования также пол­ностью отвечает сформулированное выше (Einfuhrung II, 1—5) требование прояснения сравнимости отдельных явлений, без которого невозможна (или не представляет никакого интереса) межъязыковая корреляция выделенных языковых средств. Внутриязыковое сопостав­ление, строго говоря, не предмет контрастивной лингвистики. Но оно является обязательным условием для правомерного сопоставления, так как помогает уточнить коррелируемость (частично) эквивалентных языковых средств. Это тем более справедливо, что функционально-се­мантические категории (лексико-грамматические поля) еще недостаточ­но разработаны и лингвист часто вынужден самостоятельно проводить межъязыковые сопоставления. Хотя такая практика и приводит к воз­никновению «смешанных грамматик», потребность в ней носит объек­тивный характер.

Двусторонний подход позволяет проводить сравнение языков в обоих направлениях: от языка А к языку Б и наоборот. Это возможно потому, что в обоих языках привлекаются лишь те явления, которые соответ­ствуют t.c. и потому могут сравниваться друг с другом (эквиваленты), то есть функционально-семантические категории, и сравнение проводит­ся исключительно между ними. Отсюда и возможность коррелировать, например, совокупность способов выражения будущего в языке А с совокупностью соответствующих способов выражения в языке Б, и на­оборот. Эту процедуру можно представить в виде схемы следующим образом:

t. с.

Пояснение: t.c. объединяет четыре способа в языке А и три способа в языке Б (показаны на рисунке косыми линиями). Они представляют в этих двух языках две функционально-семантические категории. Пунктирными линиями обозначена межъязыковая контрастивная процедура, которая может иметь оба направления и ведет к соответствующим корреляциям между средствами языка А и средствами языка Б. При этом могут обнаружиться соотношения дивергентности, конвергент­носте и тождества между языками А и Б. Вертикальные линии символизируют внутриязыковые контрастивные сопоставления отдельных средств внутри одного языка.

2.7. Двусторонний подход находит применение при типологических (характерологических) исследованиях (ср. Einfiihrung III, 2; S к а 1 і с к а 1962, 210 сл.; см. наст, сб., с. 27 сл.). Для типологиче-

ских задач может, например, представлять интерес вопрос, какие языки располагают для выражения временных характеристик грамматическими временами, т.е. грамматическими категориями, а какие используют иные, в том числе лексические, средства. В области прикладной линг­вистики представляются возможности применения двустороннего под­хода, например, при составлении двуязычных тематических тезаурусов, то есть словарей, имеющих в идеале единообразный порядок расположе­ния специальной терминологии. Здесь t.c. будет играть роль научно сфор­мулированных понятий терминологии. Материалы двусторонних иссле­дований могут также найти применение в качестве эксплицитно пред­ставленных языковых различий и сходств для задач преподавания в выс­шей школе. Поскольку здесь не преобладают задачи сдерживания интер­ференции, такое представление может в принципе рассматриваться как типо ло гически-характеро ло гическо е.

3.Односторонний подход выявляет значение (значения) грамматиче­ских и лексических явлений исходного языка, отражающееся на уровне (уровнях) значений языка-цели и охватывающее те средства языка-цели, которыми тот располагает для передачи значения (значений) исходного языка. Такой подход противостоит двустороннему как односторонне направленный, ибо межъязыковое сравнение происходит в направлении «исходный язык язык-цель»³. Какой из языков является в данной ситуации исходным, а какой — целью, не определяется ни подходом, ни особенностями языков, но исключительно зависит от поставленных перед контрастивным изучением целей и задач (ср. Einfiihrung II,

1-4.1).

3.1. Поскольку явление (явления) исходного языка (языков) часто бывает полисемантичным, необходимым условием для односторонней процедуры будет точное установление структуры (структур) значения в исходном языке посредством семасиологического анализа. Как и в слу­чае двустороннего подхода, такой анализ, строго говоря, не является предметом межъязыкового контрастивного исследования. Тем не менее такой анализ, как правило, необходим и при двустороннем, и при одно­стороннем подходе, ибо специфические цели контрастивного исследова­ния не позволяют перенести без определенной обработки данные грам­матик, но требуют перераспределения материала и уточнения семантики. Например, для контрастивного исследования композитов или атрибутив­ных синтагм необходимо новое исследование на основе падежной грам­матики (анализа предикатов), так как в большинстве языков подобных соответствий нет. Если исходный язык является родным, то совершенно недостаточно интуитивного владения им, а требуется также односторон­нее систематическое изучение явлений исходного языка. Как раз этим фактом часто пренебрегают. Иначе говоря, одностороннее контрастив­ное исследование ни в коем случае не может восполнить недостаточные знания исходного языка.

3.2.Располагая достаточно полными данными анализа явления (явле­ний) исходного языка, можно «проецировать» их семантические струк­туры на плоскость (плоскости) значений языка-цели и таким образом выявить эквивалентные средства в языке-цели, например:

Исходный язык Язык-цель

англ. when (временнбе)

(полисемантичное) ________________________

нем. wehn

^ англ. if, in case (условное)

нем. Mensch ‘человек’ (тело человека)

(полисемантичное) франц. homme

нем. Mann * мужчина*

(мужчина и женщина)

Односторонний подход в принципе сходен с методом составления дву­язычного словаря: для одного (семасиологически исследованного) основного слова исходного языка подыскиваются эквивалентные кор­реляты в языке-цели. Здесь ясно видно отличие от двустороннего под­хода: там требовался t.c., не принадлежащий ни одному из отдельных языков, для выявления и сравнения фактов отдельных языков. При одностороннем подходе, напротив, такая общая величина не нужна, поскольку ее роль играет (играют) значение (значения) факта исход­ного языка, на ее основе предпринимается сравнение в одностороннем исследовании или, иначе говоря, с помощью общей величины опреде­ляются корреляты в языке-цели. На этом этапе контрастивного ис­следования такое межъязыковое сопоставление представляет собой ономасиологическую процедуру: знание о значении (значениях) ис­ходного языка приводит к выявлению средств языка-цели (В а 1 d і n е г 1971). Например, для того чтобы сравнить временнбе значение нем. wenn с англ. when (но не с англ. if), необходимо знание семантической структуры английского when. Таким образом, получается следующая схема:

семасиологический анализ явления ис­ходного языка при­водит к определению специфической семан­тической структуры исходного языка,

- которая является основной величи­ной для семасио­логически опре­деляемых

- (частично) эквива­лентных коррелятов в языке-цели.

Язык-цель

При ЭТОМ в результате, во-первых, свойственной языковым явле­ниям полисемии (в нашем случае в исходном языке), а во-вторых, вследствие того факта, что в языке (в данном случае в языке-цели) зачастую имеются различные (синонимичные) средства для передачи грамматических и лексических значений, могут обнаружиться дивергент­ные отношения исходного языка к языку-цели (ср. Einfiihrung II, 2-4.3).

Исходный язык

значения а,Ь, с некоторого явле­ния X являются ОСНОВНЫМИ _________ 6

величинами, которые, будучи структурированные _с

спроецированными на язык-цель, средства (a ai b ^ _с

^с2

В качестве конкретного примера сравните одностороннее сопо­ставление французского futur simple с его коррелятом в немецком языке-цели:

Исходный язык

/французский/

Язык-цель

/немецкий/

Футурум в значении будущего (Ich werde morgen kommen )

Презенс в значении будущего (Ich komme morgen.)

Императив (Obergeben Sie diese Papiere dem Direktor )

2. Futur в значении побуждения (Vous remettrez ces pa piers au directeur!)

Футурум в значении побуждения (Sie werden diese Papiere dem Direktor ubergeben!)

Презенс в значении побуждения (Sie ubergeben diese Papiere dem Direktor^[5])

3. Futur в делиберативном модальный глагол sollen +

значении (Est-ce que je parlerai haut⁹) инфинитив (Soil ich laut sprechen?)

4 Futur в значении предполагаемого настоящего (Elle aura encore sa migraine.)

Футурум (Sie wird noch ihre Migrane haben.)

Презенс + модальный глагол (Sie hat wohl noch ihre Migrane )

Если в исходном языке встречаются различия в тех случаях, ког­да в языке-цели их нет, мы имеем дело с конвергентными отноше­ниями. Так, немецкий язык обнаруживает большие по сравнению с английским возможности вариации в употреблении обстоятельств места в отношении признака /сужение/ или /расширение/ рамок си­туации:

Исходный язык ------------------------------------ Язык-цель,

/немецкий/ /английский/

Er sa|3 am Tisch im Wohnzimmer.

^ He sat at the table in the living room.

Er sa|3 im Wohnzimmer am Tisch.

Такой дифференциации грамматических времен в прошедшем, как в немецком /претерит, перфект, плюсквамперфект/, не сущест­вует в русском языке, имеющем систему времен с видовой дифферен­циацией:

Исходный язык -

/немецкий/

нем. имперфект нем. перфект

русское прошедшее время, дифференцированное по виду

нем. плюсквамперфект-

Язык-цель

/французский/

Различение между процессом и состоянием, проводимое В немецком пассиве, не наблюдается во французском:

Исходный язык

/немецкий/

Die Straj3e wird durch Fahrzeuge verstopft.

La rue est obstruee par des voitures.

Die Straj3e ist durch Fahrzeuge verstopft.

При одностороннем подходе, так же как и при двустороннем, обнару­живаются как сходства, так и различия между исходным языком и язы­ком-целью. Поэтому понятие «одностороннее» сопоставление не равно­значно понятиям «контрастивное» или «конфронтативное».

Приводившиеся до сих пор примеры показывают различные грамма­тические и лексические структуры в исходном языке и языке-цели. Соответственно, и тождество между сопоставляемыми явлениями часто оказывается лишь частичным (как уже указывалось в Einfiihrung II, 2—4.3). Таковы случаи, когда, например, в языке-цели наблюдаются семантические (а следовательно, и грамматические) различия, которых нет в исходном языке. Существует опасность, что особенности одного языка будут «привнесены» в другой язык; от этой опасности следует предостеречь учащихся и еще раз повторить, что языки могут различать­ся не только «нулевыми позициями», но и «нулевыми дифференциация­ми» (Juhasz 1980,29; Coseriu 1972, 47 сл.). Так, если в немец­ком языке обнаруживаются различия между essen и fressen, то это еще не позволяет нам принять аналогичную семантическую дифференциацию для английского eat и французского manger, поскольку в этих языках две не­мецкие семемы воплощены лишь в одном слове, то есть попросту не раз­личаются. Несмотря на то что эти слова имеют в немецком два коррелята, англ. eat и франц. manger сами не полисемантичны. Это относится, между прочим, и к взаимоотношениям русск. рука и немецк. Hand и Arm и ко многим подобным случаям. От них отличаются те случаи, когда единое

образование, например франц. homme, соотносится со своими двумя немецкими коррелятами Mensch и Mann двумя различными семемами: /человек/ (espdce de l’homme) и /мужчина/ (hommes et femmes). Непра­вомерные переносы семантических структур из одного языка —А в другой язык — Б, следовательно, ведут к неверным результатам при сравнении языков. Впрочем, возникающий на основе такого неправо­мерного обобщения «феномен интерференции» встречается нередко. Среди прочих хорошо известны последствия воздействия латинского образца на разработку грамматик других европейских языков, в том числе и немецкого. Так же опасность возникает, когда языки с очень свое­образной структурой, особенно неевропейские языки, опрометчиво втис­киваются в рамки описания европейских языков (Patsch 1970,1 сл.).

3.3. Межъязыковые отношения между явлениями исходного языка и языка-цели могут быть представлены лишь в сравнительно недифферен­цированном виде, если корреляты языка-цели С ИХ конкретной ЯЗЫКО­ВОЙ спецификой не уточнены и семантически не разграничены между собой (ср. выше о коррелятах немецкого языка-цели в сравнении с французскими формами будущего времени). Разграничение между кор­релятами внутри языка-цели (внутриязыковой контрастивный анализ) особенно важно в случае дивергентных отношений между исходным языком и языком-целью, поскольку речь при этом идет также об усло­виях, в которых возможно соответствующее норме употребление кор­релятов языка-цели (D і Pietro 1972,143). Внутриязыковое контрас­тивное сопоставление коррелятов языка-цели, осуществимое лишь по­средством семасиологического анализа, становится тем самым также основополагающей предпрсылкой для однозначного толкования дивер­гентных отношений «исходный язык язык-цель», ср.:

внутриязыковое

сопоставление

Последнее обстоятельство ясно проявляется, например, в случае фран­цузского printemps ‘весна’, которому в немецком языке соответствуют три лексических коррелята. Наряду с наиболее старым Lenz, употребля­емым в настоящее время лишь в качестве поэтизма либо с иронической окраской, имеется также вошедшее в употребление в XV в. Friihling, которое в свою очередь тоже стало «поэтическим и образным выраже­нием» и «подчеркивает эмоциональное отношение к этому времени года» (Duden 1963, 189) в противоположность принятому в более деловом и нейтральном контексте слову Fruhjahr (Fruhjahrsbestellung, но не Friihlingsbestellung ‘подготовка поля к весеннему севу’). При по­мощи продемонстрированного выше внутриязыкового способа описания можно разграничить сферы употребления этих лексем в языке-цели. Во французском подобных разграничений не наблюдается: слово printemps является потенциальным коррелятом для всех трех немецких лексем в их специфических сферах употребления (в том числе и для метафори­ческого употребления le printemps de la vie ‘весна жизни’ и т.д.).

Знание об употреблении коррелятов из языка-цели приводит к тому, что становится возможным рассматривать и факт исходного языка в свете тех противопоставлений, которые выявлены среди данностей языка-цели: например, ср. англ. eat и франц. manger ‘есть, питаться’ с носителем дейст­вия /человек/ (My friend eats at home, Mon ami mange a la maison ‘Мой друг питается дома’) -+нем. essen; то же при носителе действия /живот­ном/ (Cows eat grass, Les vaches mangent de l’herbe ‘Коровы питаются тра­вой’) -+нем. fressen. При этом речь идет фактически об обратной проекции семантической структуры языка-цели на семантическую структуру исход­ного языка, при которой эта последняя оказывается до определенной сте­пени перекрытой структурами языка-цели и — разумеется, только в про­цессе контрастивного анализа и только для его задач! - «перерасчленен- ной» в соответствии с ними. Однако это ни в коем случае не должно при­вести к интерпретации, то есть к расчленению заложенной в системе ис­ходного языка семантической структуры по образцу структуры языка- цели, так как в подобном случае словам eat и manger были бы ошибочно приписаны две семемы, что не соответствует языковым фактам (ср. Einfuhrung II, 3—3.2). Правда, подобные обратные проекции являются составной частью процедуры преодоления дивергентных отношений меж­ду исходным языком и языком-целью и таким образом помогают придать однозначность межъязыковым отношениям (J a g е г 1973,160 сл.).

В описанных случаях однозначная интерпретация не представляет обычно больших трудностей. Это, однако, не должно заслонять от нас того факта, что такого рода однозначные интерпретации могут быть достигнуты лишь с трудом или не в полной мере, особенно тогда, когда анализ языка-цели весьма затруднен (например, в вопросе о способах выражения футуральности в различных языках). По этой причине одно­сторонние контрастивные исследования, если только они не направлены специально на однозначную интерпретацию межъязыковых отношений, не выполняют этой задачи или выполняют ее с известной натяжкой (ср. также Einfuhrung III,4—5).

3.4. Результаты одностороннего исследования верны лишь для данной, конкретно поставленной задачи, они далеко не в каждом случае обра­тимы (reversibel). Если «перевернуть» описанную выше одностороннюю процедуру сопоставления французского будущего времени с его немец­кими коррелятами и двигаться от немецкого футурума к французскому, то полученные результаты с неизбежностью окажутся несколько иными. Причиной этого служат главным образом два обстоятельства. Во-первых, сходные явления в конкретных языках могут иметь различную семантиче­скую структуру. Так, например, немецкий футурум лишен побудительно­го значения, которое мы наблюдаем во французском (ср. Einfiihrung II, 3—3.2). Это отражается на процедуре сравнения, так как при односто­роннем сравнении «немецкий французский» значение побудительности не будет играть никакой роли. Во-вторых, следует принять во внимание следующее: futur simple — формально (морфологически) ограниченное явление исходного языка, служившее предметом сравнения «француз­ский немецкий», не имело рядом с собой других (синонимичных) языковых средств, служивших выражению того же значения (ср., напро­тив, двустороннюю процедуру в Einfiihrungll, 3—2.2). Эти средства, не встречавшиеся в исходном языке, должны при обратной контрастив­ной процедуре (язык-цель французский исходный язык немецкий) включиться в область сравнения, как того требует задача односторонней процедуры: охватить в языке-цели все средства, эквивалентные (или частично эквивалентные) явлению в исходном языке. Следовательно, получается новое расчленение межъязыковых корреляций, специфичное для данного направления (от немецкого к французскому), которое приводит к изменению результатов контрастивного исследования. Для сравнения с процедурой в направлении французский немецкий (пока­занной в Einfiihrung II, 3—3.2) приведем здесь контрастивное сопоставление в направлении «немецкий французский»:

Язык-цель (французский)

Исходный язык (немецкий)

1. Futur simple в значении будущего

1. Футурум в значении будущего

2. aller + инфинитив в значении будущего

3. Prdsent в значении будущего

1. Futur в значении побуждения

2. Футурум в значении побуждения

2. Imp£ratif

1. Futur в качестве предпо­лагаемого настоящего (особенно у глаголов avoir и 6tre)

3. Футурум в качестве предпо­лагаемого настоящего

2. Pr£sent с модальным словом

и т.д.

и т. д.

3.5.Все изложенное выше приводит нас к заключению, что можно сочетать два односторонних взаимонаправленных сравнения и при этом, как правило, можно выявить частичное тождество (эквивалентность) сфер значений конкретных языков, а следовательно, и частичный охват сопоставляемых явлений. Тем самым можно с наглядностью выявить налагающиеся друг на друга семантические области (морфологических (частичных) категорий, парадигм, структур предложений, лексем) двух языков, а также и те области, которые, напротив, не совпадают. Разу­меется, в основе этой процедуры лежит факт — заранее предполагав­шийся исследователем — частичного тождества обоих явлений исход­ного языка, как, например, в случае немецкого презенса и английского презента (simple или expanded form) или в случае русского и немецкого приименного дополнения в родительном падеже. Напротив же, для конт­растивного сопоставления неэквивалентных явлений должны быть осо­бые основания, как, например, в случае так называемых «ложных дру­зей переводчика» (ср. Е і n f u h г и n g II, 2—1). Комбинация из двух взаимонаправленных сравнений может быть схематически представлена следующим образом:

англ. present (simple form)

неактуальное настоящее

нем, презенс

актуальное настоящее

англ. present

(expanded form)

3.6. Односторонний подход используется для целей сопоставления в ходе изучения иностранных языков. От анализа коррелятов можно ожи­дать точных данных о передаваемых явлениях иностранного языка (что особенно важно в отношении малоизученных иностранных языков), а также указания на возможные «трудные» места во взаимоотношениях родного и иностранного языков. Контрастивные исследования с подоб­ными целевыми установками дают и представление о нормах употребле­ния коррелятов из языка-цели. Кроме того, одностороннее сравнение широко применяется сегодня в контрастивных исследованиях, ориенти­рованных на теорию перевода. Здесь особенно велика необходимость (связанная со спецификой целей и задач) однозначной интерпретации дивергентных отношений исходного языка и языка-цели. Таким обра­зом, можно попытаться смоделировать процесс поиска решения при выборе средств языка-цели; этот процесс составляет неотъемлемую часть всякого перевода. Одностороннее сравнение находит также приме­нение в лексикографических исследованиях.

Обобщенно можно представить этапы односторонней процедуры в следующей схеме:

Язык-цель

3. Исследование специфики

гаются условия для однознач- ной интерпретации дивергент­ных отношений исходного языка и языка-цели.

~ ления этих средств и дости-

g навливается область употреб-

Исходный язык

1. Семантический анализ данного языкового явления х. Его резуль­татом является специ­фическая семантическая структура в исходном языке

2. Эта семантическая структура показывает меру соотношения (частично) эквивалентных

явлений A, Aj, В в языке-цели.