1848 А. Я. Булгакову

П. Чаадаев

150. С. Д. Полторацкому

Басманная. 3 мая.

Тысяча благодарностей, дорогой друг, за ваши заботы и беспокойства Не хочу скрывать от вас, что портретом пе особенно довольны, конечно, из-за пробного оттиска, который вы мне прислали: таково мнение людей искусства, и я его полностью разделяю. К тому же, как миє стало известно, литограф этот — один из самых знаменитых в Париже, и я еще раз благодарю вас за ваши любезные хлопоты. Поговорим о другом. Как же, скажите, удалось вам преодолеть побуждение рассказать мне о событиях дня 2? Такой подвиг вызывает у меня больше восхищения, чем одобрения. Сознаюсь, мне доставили большое удовольствие некоторые впечатления, песколько карандашных набросков на ваш манер. Уж не прогресс ли это? Если да, то от души поздравляю. Время быстротечно, и все должны продвигаться вперед, кто во что горазд и кто как сможет. Иногда и отступление означает прогресс. В настоящее время я только и делаю, что пячусь задом и прекрасно себя чувствую: это весьма действенный метод, очень приятный в некоторых широтах, ибо можешь быть уверен, что будешь путешествовать в большой компании. Если бы все человечество могло не медля последовать моему примеру: вот мое самое искреннее и серьезное желание.

Что сказать вам о нашей благополучной, трижды блаженной столице? Говорят, азиатская холера 3 все еще у нас не прошла, должно быть, в возмещение холеры политической, которой мы лишены и которая является привилегией европейских народов. Впрочем, нам тоже свойственны кое-какие переживания, естественное следствие ощущаемой нами глупости мира. Мы — обитатели другой, новой планеты, выведенные из безвестности всего лишь полтора столетия тому назад царственным Jle- верье 4, и нам ни к чему вмешиваться в то, что происходит на старой планете, зовущейся Европой.

А еще, друг мой, призываю вас погоревать вместе со мной, на этот раз более серьезно, о нашей бедной доброй г-же Муравьевой7. Вы не можете себе представить, как мне пе хватает ее скорбного и проникнутого любовыо к ближнему лица. Удивительная вещь! Эта безупречпая п безотказная женщина никем не была любима, даже темп, у кого было более чем у всех оснований ею дорожить: ее достоинств было, однако, недостаточно. Знаете ли вы, что в ней больше всего поражало? Ее правдивость. Нет ничего неслыханнее правды: давайте же лгать, друг мой,— это приведет нас в царствие небесное.

Быть может, вам будет интересно узнать, что сталось с ее внучкой Софьей, плодом изгнания8. Она выходит замуж за сына вашего друга Бибикова 9 и приносит ему в приданое миллион. Как видите, не все, родившиеся в Ботани-Бее 10, так уж несчастны. Что вам еще сказать? Я все еще болен и не понимаю, по какой фаптазии природа так настойчиво продлевает мое невыносимое существование. Со всех сторон вам посылают приветы: я с нетерпением жду нашей встречи и хочу вас обнять, но все же надеюсь, что вы приедете к нам, проникнутый святым и справедливым отвращением ко всем ужасным, гнусным и страшным вещам, которых вы были свидетелем.

Если вы будете проезжать через Берлин, повидайтесь с чудаком Якушкинымкоторый слушает там курс юридических наук и который недавно украсил свое существование хорошенькой женой, женившись меж двух баррикадных боев. Как вам это нравится? Он сын людей, которых я очень любил, поэтому и он вызывает у мепя интерес. Навестите там также моего старого друга Шеллинга и узнайте, прошу вас, что с ним происходят при этом общем перемещении вещей и людей. Полагаю, что его царственное философское достоинство сильно подорвано теперь, когда столько тропов пошатнулось или уже рухнуло. Я не пишу вам о Сиркурах в надежде поговорить о них, когда вы вернетесь. Кстати, я не знаю, почему этот несчастный республиканец Сиркур 12 не писал мие.

Передайте, друг мой, мое почтение г-же Полторацкой, а также одной молодой особе13, которую вы знаете. Надеюсь, нет нужды уверять вас в моих дружеских чувствах.

Петр Чаадаев.