Цель законотворчества - баланс интересов

--------------------------------

lt;*gt; Юрист спешит на помощь. 2008. N 7.

Вениамин Федорович, вы не один год работали прокурором. Есть ли принципиальные отличия в правозащитных функциях суда и прокуратуры? Где чаще ищут помощь люди и почему?

- Вчера я был на заседании научно-консультативного совета Генеральной прокуратуры.

У прокуратуры две основных функции. Первая - правоохранительная. Прокуратура обвиняет лицо, совершившее правонарушение, от имени государства, обвиняет перед судом, добивается того, чтобы было реагирование правоохранительной системы на нарушение права. Но прокуратура еще и правозащитный орган, она защищает потерпевших от правонарушений. Потерпевшими могут быть все. Гражданин, юридическое лицо, предприниматель и даже государство. Скажем, кто-то качает нефть и не платит налоги. Страдает в конечном счете все общество.

И прокурор, преследуя неплательщиков налогов, защищает интересы общества. Ведь массовая невыплата зарплат в недавние годы, которая нанесла удар по очень многим людям, имела в качестве главной причины массовую неуплату налогов.

Прокуратура защищает наряду с публичными интересами и интересы частные, интересы отдельных граждан. Защищает в первую очередь тех, кто сам не в состоянии обеспечить свою защиту. Ведь, чтобы защитить себя, надо обращаться в суд, прибегать к помощи адвоката, платить за его услуги. Не все наши сограждане могут себе это позволить, малообеспеченные и сегодня составляют немалую часть населения страны. И тут им на помощь приходит прокуратура. Причем осуществляемая прокуратурой защита является своего рода скорой помощью. Прокурор, например, может внести протест на незаконное решение. Во многих случаях справедливость восстанавливается на этой стадии, без всякого суда, оперативно.

В вашу бытность прокурором вам приходилось таким образом выручать потерпевших от правового произвола?

- Много раз. Вот типичная ситуация. Приходит ко мне человек, жалуется на неправильное увольнение, показывает приказ. Я вижу: приказ действительно незаконный. Звоню руководителю, даже не пишу бумагу, говорю, что у меня на приеме человек, которого он уволил и сделал это, по моему мнению, с нарушением закона. Прошу разобраться. На следующий день руководитель мне звонит, говорит, что привлек юриста, приказ действительно незаконный, и он его уже отменил. И такая неотложная помощь, которую я называю пресечением правонарушения, свойственна прокуратуре. За ней люди и обращаются в прокуратуру. И это никакое не телефонное право. Потому что прокурор в данном случае строго руководствуется законом и действует в интересах его защиты.

Хотя, конечно, прокурор может только поставить вопрос, сам он не правомочен отменить незаконный приказ. Это может сделать только суд. Сейчас наши суды, надо заметить, работают с большой нагрузкой, в среднем рассматривают примерно 15 миллионов дел в год. Около миллиона уголовных, а остальное приходится на гражданские и административные разбирательства. Но, повторюсь, роль прокуратуры весьма заметна. В конце концов, она может сама стать инициатором судебного разбирательства. Если ее превентивные действия не принимаются в расчет виновником правонарушения, то так и происходит. Скажем, если приходит к прокурору женщина, у которой несколько детей, которая не имеет ни времени, ни денег на то, чтобы обратиться за помощью к адвокату, то прокурор просто обязан ей помочь. И ограничивать эту его функцию, по моему мнению, нельзя. В некоторых странах прокуроры этого не делают, там все возложено на суды. Но в наших условиях отменить нынешнюю правозащитную функцию прокуратуры без ущерба для наименее защищенных граждан пока не получится.

Почти тридцать лет вы преподавали в Свердловском юридическом институте, четырнадцать лет были проректором.

- Весной я побывал в Екатеринбурге, выступал там в своем родном юридическом институте, теперь это Уральская государственная юридическая академия, на Всероссийской конференции студентов лучших юридических вузов страны. Это юридические факультеты Московского, Санкт-Петербургского, Томского, Ростовского университетов, юридические академии Екатеринбурга и Саратова, ряд специализированных институтов и факультетов из других городов. Вот эти вузы как усердно готовили раньше высококвалифицированных юристов, так готовят и сегодня. В них обеспечено главное условие для качественной подготовки кадров - мощный профессорско-преподавательский состав. А кроме того, их отличают хорошая научная школа, отработанные методики, необходимая материально-техническая база.

Но ведь сейчас, к сожалению, юристов готовят и в тех учебных заведениях, где ничего из перечисленного мною нет. Ясное дело, что в таком случае речь может идти только о профанации. А это - страшная вещь. Потому что люди получают дипломы, а за этими дипломами ничего нет. Поэтому сегодня, на мой взгляд, нужно провести ревизию, так сказать, инвентаризацию юридического образования и остановить процесс выдачи дипломов, не подкрепленных соответствующей подготовкой. И Ассоциация юристов России готова подключиться к этой работе и помочь органам образования исправить ситуацию.

Вы являетесь признанным авторитетом в области законотворческой деятельности. Как вообще создаются законы? Ведь при их разработке нередко сталкиваются разные, порой взаимоисключающие концепции и точки зрения?

- Сначала я скажу, как, по моему мнению, законы должны создаваться. Во-первых, не нужно ничего высасывать из пальца, каждый закон должен быть ответом на какую-то общественную потребность, подчинен решению реальных, поставленных жизнью проблем и задач. Во-вторых, надо, чтобы подготовка закона осуществлялась профессиональными мозгами. Речь идет о работе архисложной и крайне ответственной.

Скажем, покупатель и продавец, работник и работодатель - можно такие пары продолжать называть - вступают в отношения, где каждая из сторон старается обеспечить собственную выгоду: покупатель - купить подешевле, продавец - продать подороже. Закон же должен регулировать их отношения так, чтобы уравновесить интересы, создать равные возможности, не дать неоправданного преимущества ни одной из сторон. Иными словами, добиться баланса интересов. На пути этого стоят группы лоббистов, стремящиеся нарушить баланс в пользу той или иной стороны, которая готова заплатить за обеспечение своих интересов.

Закон должен быть подготовлен юридически грамотно, вписан в общую правовую систему, он должен работать. У нас, особенно в конце восьмидесятых - начале девяностых годов прошлого века, писались законы-агитки, законы-декларации, законы-призывы. Они совершенно не работали, потому что не содержали в себе механизма исполнения. В законе необходимо иметь три важнейших структурных элемента, три предписания: запреты, обязывания, дозволения, говоря юридическим языком. Или, если перевести все это на обычный язык, правильно составленный закон предписывает, что должно, что можно и что нельзя. И, наконец, в законе обязательно должна быть санкция, то есть неблагоприятные последствия для тех, кто нарушает "должно" и "нельзя".

А кто должен законы готовить?

- У нас сейчас больше половины законов готовят депутаты. Думаю, это неправильно. Я считаю, что законы должны преимущественно готовиться правительственными структурами, которые обязаны, во-первых, быть близко к жизни, во-вторых, иметь необходимых специалистов и, в-третьих, выстраивать тот самый баланс интересов, о котором я говорил выше. А что остается в таком случае депутатам? А им остается самое главное - только они превращают законопроект в закон.

И здесь очень важно обуздать давление лоббистов. Когда мы готовили четвертую часть Гражданского кодекса о праве на интеллектуальную собственность, на нашу рабочую группу, которой я руководил, оказывался сильнейший нажим лоббистов. Мы должны были обеспечить защиту интересов трех групп: во-первых, творцов - людей науки, искусства, литературы, а также изобретателей, чей труд защищается патентами; во-вторых, потребителей, тех, для кого все это создается, то есть для нас с вами; и, в-третьих, бизнесменов, которые вкладывают во все это деньги, продюсеров, издателей и т.д. Так вот предприниматели оказывали на нас самое мощное давление, ибо у них были такие возможности - связи, финансовые и административные рычаги.

И удалось после принятия четвертой части Гражданского кодекса навести порядок в области защиты прав на интеллектуальную собственность?

- Закон неплохо работает, хотя он, конечно, небезупречен. Вообще, не бывает идеальных законов. Если каждый раз пытаться довести закон до совершенства, то он никогда не выйдет. На момент выхода четвертая часть Гражданского кодекса вобрала в себя все лучшее, что было наработано по части защиты интеллектуальной собственности у нас и за рубежом. Мы показали наш законопроект самым авторитетным западным экспертам, и они не нашли в нем серьезных изъянов, несоответствий международным нормам. Были учтены даже их непринципиальные замечания. Но сразу хочу заметить: только с помощью Гражданского кодекса защиту интеллектуальной собственности обеспечить не удастся. Должен по-настоящему работать и Уголовный кодекс.

В каком состоянии пребывает наша судебная система? Насколько наши суды являются сегодня независимыми? Есть ли здесь подвижки?

- Подвижки, конечно, колоссальные, сегодня у нас созданы все предпосылки для того, чтобы судебная власть функционировала эффективно. Именно как независимая власть. Потому что если она зависима, то она не власть. Более того, я уверен, что мнение о зависимости нашего правосудия - это в значительной степени утвердившийся стереотип, который некоторыми нашими, а вслед за ними и западными средствами массовой информации настойчиво повторяется, хотя реальная картина далека от подобных утверждений. И нам, судьям, это сильно мешает, создает невероятно трудные условия для нашей работы, потому что мы нуждаемся в доверии.

Нужно понимать: в любом судебном процессе всегда есть две стороны - выигравшая и проигравшая. И во многих случаях проигравшая сторона причину своего проигрыша склонна взвалить на неправедный суд: мол, кто дал взятку, тот и выиграл. Живучесть упомянутого стереотипа поддерживают и недобросовестные адвокаты. Я не хочу бросить тень на адвокатов вообще, среди них очень много по-настоящему профессиональных и в высшей степени порядочных специалистов. Но есть и такие, которые, не имея за душой необходимых знаний, но желая заработать, говорят своим клиентам: вот у меня в суде есть "рука", надо бы умаслить. Выиграл он процесс, считается, что "благодарность" клиента сработала, проиграл - может даже деньги вернуть, сказав, что не получилось. Но суд уже запятнан.

Хотя, разумеется, за всех судей я поручиться не могу. В Германии, когда я там встречался с коллегами, мне сказали, что немецкие судьи взяток не берут. И я этому верю. Тут и экономические факторы срабатывают, когда брать мзду - себе дороже, намного больше потеряешь, чем приобретешь. И многолетнее утверждение в судейской среде нравственных норм, корпоративной этики, накладывающей табу на мздоимство. Наконец, любая попытка дать судье взятку на Западе рассматривается как тяжкое преступление, влекущее за собой неминуемую кару. В мозгах многих наших граждан пока нет еще понимания того, что давить на суд - это совершать преступление. И для укоренения такого понимания потребуется, наверное, еще не один год.

А в целом наша судебная система заслуживает большего доверия, большего уважения со стороны общества. Это и саму судебную систему подвигнет к более динамичным изменениям в лучшую сторону, и кадровый состав служителей Фемиды избавит от рвачей и проходимцев. В судьи люди должны идти не ради денег, а по убеждению, как идут, например, в священники. Ведь неверующему человеку там не место. Так и юрист должен верить в право и служить праву.

В свое время наш великий сатирик Салтыков-Щедрин отмечал, что свирепость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Насколько это справедливо сегодня? Как вообще добиться исполнения закона?

- Вот этот вопрос является ключевым. У нас неплохо отработано законодательство, отлажена судебная система. Но между ними есть слабое звено - это как раз исполнение закона. Для исполнения закона что требуется?

Требуются, во-первых, надлежащая организация исполнения закона, наличие ответственного или ответственных за это дело, пресечение коррупции. Потому что чиновник-коррупционер заботится не об исполнении закона, а об извлечении из него личной выгоды, он, по сути, приватизирует закон и торгует им. Коррупционер - злейший враг закона, он предатель. И тут я считаю неправильным и вредным бытующее мнение, что коррупция, как и мафия, непобедима. Отдельные взяточники были, есть и будут, с этим действительно трудно что-либо сделать. Но коррупция как система существует только там, где государство потворствует этому и, как говорится, мышей не ловит. Похоже, что такое понимание есть у руководителей государства, решимость нанести по коррупции системный удар очень четко озвучена в нескольких последних выступлениях Президента страны. Недавно, как вы знаете, создан специальный совет по борьбе с коррупцией, который возглавил сам глава государства, сформирована межведомственная группа по борьбе с коррупцией, разработан и начал осуществляться национальный план по борьбе со взяточничеством.

И второе условие исполнения закона - это правосознание людей. Закон должен исполняться гражданами не по принуждению, а добровольно. Что для этого нужно? Нужны две вещи: чтобы люди знали законы и, самое главное, понимали, что законы обеспечивают их интересы, что им выгодно соблюдение закона и невыгодно его нарушение. Тогда гражданин сам будет стоять на страже закона. Здесь необходима хорошо налаженная правовая пропаганда, важен правовой всеобуч, важно правовое воспитание, то есть то, чем как раз и занимается ваш журнал. Но этого нельзя сказать, к сожалению, о всей прессе. Многие наши средства массовой информации - газеты и телеканалы - нередко ведут, по сути, антиправовую пропаганду, насаждают не культ закона, а культ силы, кулака, культ денег, которые якобы ставят их обладателя над законом. Так что истоки правового нигилизма нужно искать в том числе и в редакционной политике безответственных редакторов.

Весь нынешний год вы будете исполнять обязанности председателя Ассоциации юристов России. Какие задачи решает Ассоциация?

- Собственно, все то, о чем я говорил выше, и составляет содержание работы Ассоциации. Это ведь не государственная организация, а самообъединение юристов, элемент гражданского общества. Ассоциация включает в себя и объединяет юристов всех специальностей - и судей, и прокуроров, и адвокатов. Это позволяет с учетом разных интересов оказывать помощь в разработке и совершенствовании нашего законодательства, хорошо отладить систему правосудия, систему исполнения законов, добиваться баланса интересов.

Кроме того, немаловажный участок нашей работы - это подготовка кадров юристов, забота об этике юриста, очищение рядов тех, кто призван профессионально защищать закон, служить праву, от прохиндеев, лихоимцев и вообще от людей нравственно нечистоплотных.

Ну, и последнее, Вениамин Федорович. Что бы вы, зная наш журнал, будучи его автором и членом редакционного совета, могли пожелать коллективу редакции?

- Я думаю, это очень хорошо, что такое авторитетное издание, как "Российская газета", официальный орган Правительства, в котором публикуются все государственные правовые акты (собственно, с момента публикации в газете они и начинают свою жизнь), выпускает в качестве приложения журнал "Юрист спешит на помощь". Мне нравится в нем многое, начиная с очень точного названия. Точного и актуального. Ведь как бы широко ни была разветвлена сеть адвокатских бюро, в нашей стране еще долго значительной части населения будут не по карману услуги платных юристов. И для них ваш журнал - это реальная возможность получить правовые разъяснения, ответы на вопросы, поддержку при разрешении тех или иных юридических коллизий. Это очень полезное дело, и оно нужно людям. Так что успехов вам, всей редакции журнала в вашем начинании.

Спасибо за беседу и добрые пожелания.

Беседовали

Александр Гаврилов,

Вячеслав Мотяшов