305. Имеет ли право собственник имущества, переданного в хозяйственное ведение, на получение суммы неосновательного обогащения от лица, безосновательно пользовавшегося данным имуществом?
Судя по практике окружных кассационных инстанций, число соответствующих споров весьма многочисленно, поскольку унитарные предприятия нередко передают в аренду недвижимое имущество, не получая согласия собственника.
Таким образом, арбитражным судам приходится определять судьбу тех денежных средств, которые сберегли лица, фактически пользовавшиеся помещениями, после подписания договора аренды, признанного недействительным.В большинстве встретившихся нам постановлений окружные кассационные суды удовлетворяют иски собственника о взыскании сумм неосновательного обогащения от лица, пользовавшегося «распределенным» имуществом (см. постановления ФАС ВСО от 21.09.2004 NА19-20618/03-14-Ф02-3900/04-С2; ФАС ЗСО от 30.08.2006 NФ04-5553/2006(25938-А67-38); ФАС ПО от 15.10.2002 NА49-2310/02-50/3; ФАС УО от 10.06.2002 NФ09-1183/02-ГК, от 16.08.2004 NФ09-2591/04-ГК; ФАС ЦО от 14.03.2003 NА09-6698/02-9). При этом в обоснование данной позиции приводятся следующие аргументы. Имущество, которым пользовалось лицо, является собственностью публично-правового образования. Согласно ст.1105 ГК собственник имущества является тем лицом, за чей счет произошло неосновательное сбережение денежных средств за пользование спорным имуществом, поскольку БК[141] и (или) федеральными законами о бюджете на соответствующий год[142] доходы бюджета формируются за счет доходов от сдачи в аренду федерального имущества в размере 100% доходов. Также иногда можно встретить ссылку на подп. 10 п.7 Положения о Министерстве имущественных отношений Российской Федерации (утверждено постановлением Правительства РФ от 03.06.2002 N377)[143], согласно которому Минимущество России имеет право обращаться в суды с исками от имени Российской Федерации в защиту государственных интересов по вопросам приватизации, управления и распоряжения федеральной собственностью, в том числе по вопросам взыскания задолженности по арендной плате и расторжения договоров аренды имущества, закрепленного за федеральными государственными унитарными предприятиями и учреждениями.
Аналогичной позиции придерживаются суды, отказывающие в иске о взыскании неосновательного обогащения унитарным предприятиям на том основании, что с подобным требованием может обращаться лишь собственник имущества (см. постановления ФАС ПО от 15.10.2002 NА49-2310/02-50/3; ФАС СЗО от 29.05.2000 NА56-2723/2000, от 15.10.2003 NА56-40402/02). В этой группе постановлений аргументация, пожалуй, наиболее слабая. Так, в последнем из приведенных судебных актов ФАС СЗО указывает, что поскольку истец не вправе сдавать помещения в аренду без согласия Комитета по управлению государственным имуществом и получать доходы от передачи названного имущества другим лицам, то он не вправе и требовать возмещения убытков от неполучения таких доходов. По этим же основаниям заявленная к взысканию сумма не может быть истребована истцом и в качестве неосновательного обогащения. Очевидно, последнее суждение никак не следует из предыдущих.
Необходимо указать и на сравнительно небольшое число судебных актов окружных кассационных инстанций, которыми в удовлетворении требований публично-правовых образований о взыскании неосновательного обогащения отказывается (см. постановления ФАС ВСО от 22.04.2004 NА19-11441/03-48-Ф02-1228/04-С2; ФАС ДО от 13.07.2004 NФ03-А04/04-1/1851; ФАС ПО от 04.03.2003 NА49-3995/02-50/24). По сути, единственным аргументом в пользу данного вывода служит отсылка к ст.295 ГК, из которой, по мнению судов, следует, что государство, передав имущество в хозяйственное ведение иного субъекта, имеет лишь право на получение прибыли от его использования.
Несмотря на то, что последняя из представленных позиций содержит в себе наименьшее число аргументов, именно она представляется правильной. Проанализируем те нормы, на которых основывается противоположная точка зрения.
Согласно п.2 ст.60 БК доходы от использования имущества, находящегося в муниципальной собственности, поступают в местные бюджеты в полном объеме (данная норма Федеральным законом от 20.08.2004 N120-ФЗ признана утратившей силу с 1 января 2006г.).
Возникает ли на основании данного положения гражданско-правовая обязанность третьего лица перед муниципальным образованием? Сомнительно.Во-первых, неосновательное обогащение лица в данном случае заключается не в самом пользовании государственным имуществом, а в сбережении тех средств, которые были бы уплачены в качестве арендной платы. Следовательно, о доходах от использования государственного имущества говорить неверно. Во-вторых, в силу п.1 ст.1 БК регулирует отношения, возникающие между субъектами бюджетных правоотношений в процессе формирования доходов и осуществления расходов бюджетов всех уровней бюджетной системы РФ и бюджетов государственных внебюджетных фондов, осуществления государственных и муниципальных заимствований, регулирования государственного и муниципального долга. Юридические лица, получившие во владение и пользование муниципальное имущество по недействительной сделке, не указаны в числе участников бюджетных правоотношений.
Доводы судов, удовлетворяющих требования публично-правового образования на основании ранее действовавших законов о федеральном бюджете на соответствующий год, также не могут быть признаны убедительными. Аргументы, приведенные выше относительно применения п.2 ст.60 БК, уместны и здесь. Кроме того, заметим, что в соответствующих законах говорится о формировании доходов федерального бюджета за счет сдачи в аренду федерального имущества. Во-первых, предметом требования государства в соответствующих спорах является не арендная плата, а неосновательное обогащение. Во-вторых, даже если бы доходы федерального бюджета формировались за счет сумм, полученных по таким искам, отсюда еще не следовало бы возникновение права требования к пользователю имуществом. Государство может по своему усмотрению планировать получение любых доходов от любой деятельности любых лиц. Однако отсюда вовсе не следует, что государство имеет соответствующее право требования.
Также неубедительна отсылка, содержащаяся в ряде постановлений, к подп.
10 п.7 Положения о Министерстве имущественных отношений Российской Федерации. Во-первых, вызывает сомнения сама возможность предъявления государством исков о взыскании арендной платы по договорам, заключенным унитарным предприятием (см. выше), и, соответственно, законность в этой части подп. 10 п.7 Положения. Во-вторых, здесь следует заметить, что в подп. 10 п.7 Положения речь идет о взыскании арендной платы, а не сумм неосновательного обогащения. В-третьих, Положение не регулирует гражданско-правовые отношения участников имущественного оборота и не может устанавливать особых оснований возникновения гражданско-правовой обязанности лица, неосновательно пользующегося имуществом перед государством.Таким образом, вывод о наличии или отсутствии права собственника требовать уплаты сумм неосновательного обогащения может быть сделан лишь на основании норм гражданского законодательства. Согласно п.2 ст.1105 ГК лицо, неосновательно временно пользовавшееся чужим имуществом без намерения его приобрести, должно возместить потерпевшему то, что оно сберегло вследствие такого пользования. Для удовлетворения соответствующего требования необходимо установить: 1) лицо, неосновательно пользующееся имуществом; 2) потерпевшего; 3) факт пользования; 4) отсутствие основания для пользования имуществом.
Во всех рассмотренных случаях первое, третье и четвертое обстоятельства устанавливались без каких-либо затруднений. При этом отсутствие основания состояло в том, что договор аренды, заключенный между предприятием и иным субъектом, признавался недействительным.
Однако можно ли признать собственника имущества потерпевшим в смысле ст.1102 ГК? Иными словами, обогащается ли пользователь имущества за счет публично-правового образования? В соответствии с абз. 2 ст.295 ГК собственник имеет право на получение части прибыли от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении предприятия. Таким образом, пока прибыль не будет предприятием получена, собственник не приобретает соответствующего требования.
Отсюда следует, что лицом, имеющим право потребовать неосновательно сбереженные денежные средства, является предприятие, которое (если бы договор был действителен) получило бы арендную плату, однако в результате отсутствия правовых последствий такого договора и иных обстоятельств оказывается потерпевшим.
Данный вывод корреспондирует п.1 ст.1103 ГК, в соответствии с которым правила о неосновательном обогащении субсидиарно применяются к реституционным требованиям. Последствием недействительности сделки выступает возврат всего полученного сторонам сделки, а такой стороной является предприятие, но не собственник имущества. Поэтому следует признать верной позицию судов, отказывающих в удовлетворении требования собственника к третьим лицам, пользующимся имуществом, переданным в хозяйственное ведение без правовых оснований.