304. Имеет ли собственник имущества, переданного в хозяйственное ведение и сданного в аренду, право на получение арендных платежей? Вправе ли собственник имущества установить обязанность по перечислению арендной платы непосредственно в бюджет нормативным или ненормативным актом?
Данный вопрос несколько раз ставился в практике ФАС ВСО (см. постановления от 27.08.2004 NА19-6630/04-27-Ф02-3361/04-С1, от 24.12.2004 NА19-6630/04-27-39-Ф02-5356/04-С1, от 01.11.2005 NА19-11849/05-19-Ф02-5161/05-С1) и ФАС СЗО (см.
постановление от 03.06.2005 NА13-1144/2005-10), причем если первая инстанция признала соответствующее положение оспариваемого акта незаконным, то вторая заняла противоположную позицию.В наиболее раннем постановлении ФАС ВСО (см. постановление от 27.08.2004 NА19-6630/04-27-Ф02-3361/04-С1) оценивалась законность положения нормативного правового акта муниципального образования, которым предписывалось арендаторам перечислять арендную плату непосредственно в местный бюджет в размере 100%. Решением суда первой инстанции в удовлетворении заявления муниципального предприятия о признании соответствующего положения незаконным было отказано. ФАС ВСО со ссылкой на нормы Конституции РФ, ст.295, 299 ГК, ст.41, 51 БК, ст.17, 18 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях»[138] направил дело на новое рассмотрение, указав при этом, что в случае сдачи в аренду обремененного таким ограниченным вещным правом публичного имущества (в данном случае муниципального) у соответствующей организации, по сути, остается только одна форма реализации права хозяйственного ведения – получение арендных платежей.
Из приведенных нормативных положений в их системной и функциональной связи, по мнению кассационной инстанции, следует, что невозможность получения арендных платежей и их надлежащего использования, в том числе для выполнения обязанности по несению бремени содержания публичного имущества, организациями, обладающими таким имуществом на праве хозяйственного ведения, фактически означает прекращение данного ограниченного вещного права, что недопустимо, поскольку основания прекращения права хозяйственного ведения с учетом требований Конституции РФ (ее ст.55) закреплены в федеральном законе (в том числе ст.235, п.3 ст.299 ГК) и не подлежат расширительному толкованию.
Практически по тем же основаниям ФАС ВСО при повторном рассмотрении дела поддержал решение нижестоящей инстанции, признавшей несоответствующими закону те же положения обжалуемого нормативного правового акта (см. постановление от 24.12.2004 NА19-6630/04-27-39-Ф02-5356/04-С1). Наконец, в 2005г. ФАС ВСО (см. постановление от 01.11.2005 NА19-11849/05-19-Ф02-5161/05-С1) оценивал законность того же положения, но в первоначальной редакции акта местного самоуправления, согласно которой арендная плата арендатором направляется балансодержателю в размере 30% и в местный бюджет в размере 70%. Вполне очевидно, что здесь речь уже не могла идти о «фактическом прекращении ограниченного вещного права», однако суд и здесь признал положение незаконным, ссылаясь на п.1 ст.11 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» и ст.299 ГК.
Иная точка зрения выражена в постановлении ФАС СЗО (см. постановление от 03.06.2005 NА13-1144/2005-10), который оценивал аналогичные положения нормативного правового акта муниципального образования, устанавливающие обязанность по перечислению арендной платы арендатором по следующим нормативам: в районный бюджет – 90%, балансодержателю – 10%. Суд посчитал эти положения соответствующими закону, поскольку согласно абз. 2 п.1 ст.295 ГК, ст.17 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» собственник имеет право на получение части прибыли от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении предприятия. Названными правовыми нормами установлено право собственника на получение части прибыли от имущества, используемого унитарным предприятием в своей хозяйственной деятельности, и не определен порядок распределения дохода от сдачи муниципального имущества в аренду. По мнению ФАС СЗО, из содержания этих норм не вытекает запрет на получение собственником 90% платы от сдачи в аренду муниципального имущества.
Точка зрения ФАС ВСО представляется более правильной, хотя не все аргументы, используемые судом, можно признать убедительными.
Прежде всего, думается, даже установление обязанности по перечислению 100% арендной платы в бюджет не приводит и не может привести к прекращению права хозяйственного ведения, поэтому ссылку на несоответствие оспариваемого положения нормативного правового акта п.3 ст.299 ГК едва ли можно признать обоснованной. Кроме того, кассационная инстанция указывает, что перечисление предприятием 100% полученной арендной платы является незаконным (хотя п.2 ст.295 ГК не исключает такой возможности), в то время как оспариваемым положением данная обязанность возложена не на предприятие, а на арендатора.В то же время следует признать, что сама модель взаимоотношений между учредителем предприятия и предприятием, заложенная в ст.295 ГК и ст.17 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», предполагает получение дохода самим предприятием и уже вслед за тем возможность изъятия части прибыли собственником имущества[139]. Неслучайно унитарное предприятие отнесено к коммерческим организациям (п.2 ст.50 ГК), т.е. его деятельность направлена на систематическое извлечение прибыли. Нормативные правовые акты, изначально ограничивающие возможность получения прибыли унитарным предприятием от разрешенной деятельности, не соответствуют положениям ГК (п.1 ст.50 ГК).
В связи с рассматриваемым вопросом обратим внимание на п.4. постановления Правительства РФ от 30.06.1998 N685 «О мерах по обеспечению поступления в федеральный бюджет доходов от использования федерального имущества», согласно которому с 1 августа 1998г. устанавливается порядок внесения арендных платежей за пользование арендуемым федеральным недвижимым имуществом, при котором арендатор в соответствии с договором аренды ежемесячно, не позднее 10 числа отчетного месяца, перечисляет арендную плату на лицевой счет соответствующего территориального органа Министерства государственного имущества РФ, открытый им в органах федерального казначейства. В арбитражной практике нам не встретилось ни одного случая, когда бы договор, заключенный между государственным унитарным предприятием и арендатором, признавался недействительным на том основании, что арендная плата перечисляется арендодателю, а не собственнику имущества[140].
Если бы истец (Минимущество России или Росимущество ссылался бы на это обстоятельство, то едва ли соответствующее требование было удовлетворено в силу тех аргументов, которые нами приводились выше при анализе актов ФАС ВСО.В связи с рассмотренным вопросом обратим внимание и на постановление ФАС СЗО от 18.04.2001 NА56-27671/00. В данном случае собственник издал распоряжение, которым унитарному предприятию было дано согласие на предоставление в аренду определенного имущества конкретному арендатору, однако с тем условием, что арендная плата подлежала перечислению в федеральный бюджет в полном объеме. Предприятие обжаловало этот ненормативный акт в суд, однако ФАС СЗО поддержал позицию нижестоящих инстанций, отказавших в удовлетворении иска предприятия. По мнению кассационной инстанции, оспариваемая часть ненормативного акта не нарушает права и законные интересы истца, поскольку в соответствии с п.1 ст.421 ГК граждане и юридические лица свободны в заключении договора, а наличие согласия собственника на заключение договора аренды не влекло для предприятия обязанности заключить такой договор.
С позицией кассационной инстанции следует согласиться. Действительно, собственник осуществил право, предоставленное ему п.2 ст.295 ГК. Мыслима ситуация, при которой собственник в принципе не дает согласия на заключение договоров аренды конкретным предприятием, и в этом случае его действия едва ли можно признать незаконными, хотя предприятие при этом лишается дохода.