Семантические компоненты

В предыдущем разделе мы продемонстрировали, как можно разло­жить фонемы на фонологические признаки. Сходным образом можно показать, что лексемы состоят из семантических признаков, или «компо­нентов».

Четкое описание компонентов и способов их установления дается у Лайонза (Lyons 1968, 470)*. Он.предлагает рассмотреть следующие наборы слов английского языка:

man ‘мужчина’ woman ‘женщина’ child ‘ребенок’

bull ‘бык’ cow ‘корова’ calf ‘теленок’

ram ‘баран’ ewe ‘овца’ lamb ‘ягненок’ и т.п.

Мы ощущаем, что триады слов в горизонтальном ряду представляют общую модель, так что можно установить следующие пропорции: man : woman : child = bull : cow : calf Слово man и bull имеют признак (+ мужской), woman и cow — (+ жен­ский) , a child и calf — (+ невзрослый). По вертикали мы видим следу­ющие противопоставления: весь первый столбец имеет признак (+ челове­ческий) , весь второй — (+ коровий), весь третий — (+ овечий). Выделен­ные нами признаки — это семантические компоненты. Каждая лексема представляет собой сочетание таких компонентов: lamb, например, определяется как (+ овечий), (+ молодой), что соответствует словар­ному определению этой единицы «young sheep ‘молодая овца’» или «young gregarious ruminant of the species ovis ‘молодое живущее стадно животное из рода овец ’».

Компоненты, как и фонологические признаки, могут быть универ­сальными:

«Часто высказывается мнение, что словарный состав всех есте­ственных языков (весь или его часть) может анализироваться в терминах конечного множества семантических компонентов, которые сами по себе независимы от конкретной семантической структуры какого-либо языка» (Lyons 1968,472)*.

Далее, однако, Лайонз критикует условность приписывания компонен­тов: почему, например, мы должны различать пары «мужчина : жен­щина», «бык : корова», «петух : курица» по критерию пола, т.е. приписывать словам признаки (+ мужской) или (+ женский) ? В обыден­ной жизни мы, возможно, различаем пару «мужчина : женщина» по характерной для них одежде или по длине волос. И все же до какой степени эти атрибуты являются отражениями более существенного раз­личия в поле — это еще одна философская проблема. Лич (Leech 1974, 232) глубже рассматривает проблему универсальности компонентов. Во-первых, он различает формальные и субстанциональные универсалии: на семантическом уровне к универсалиям предъявляются следующие требования:

1) «Все лексические толкования во всех языках могут быть про­анализированы в виде множеств компонентов» (формальная универсалия).

2) «Во всех языках имеется противопоставление между призна­ками 'одушевленный’ и ’неодушевленный» (субстанциональная универсалия).

Лич утверждает, что положение (1) любым лингвистом-теоретиком обычно принимается как само собой разумеющееся — вся лингвистика сводится к изучению формальных универсалий. Большинство расхожде­ний в лингвистике концентрируется вокруг положения (2), касающегося субстанциональных универсалий: лингвист не должен требовать, чтобы во всех языках функционировали одни и те же противопоставления. Фактически существует две версии гипотезы о субстанциональных уни­версалиях. Сильная версия заключается в том, что во всех языках имеет­ся та или иная семантическая категория, — и эта сильная версия очевид­ным образом неверна. Слабая версия формулируется в таком виде: «Существует универсальное множество семантических признаков, то или иное подмножество которых имеется в любом языке» (Leech 1974, 233).

Компонентный анализ дает в руки контрастивиста третий очень су­щественный для его работы инструмент. Это — комплекс семантических признаков. Английское слово hand полисемично, оно имеет по крайней мере четыре значения:

1) часть руки с пальцами,

2) стрелка часов,

3) помощник,

4) аплодисменты.

Осуществление КА на этом уровне означает просто подбор лексических соответствий Я2:

handi = die Hand hand₃ = der Hilfsarbeiter

hand₂ = der Zeiger hand₄ = der Beifalh

Сходным образом KA немецкого слова Fleisch ‘мясо’ и его английских эквивалентов, осуществленный на уровне слов, просто зафиксировал бы наличие соотношения 1:2, т.е. был бы отмечен тот факт, что слово Fleisch иногда переводится как meat ‘мясо’, иногда — как flesh ‘плоть’: «сравне­ние языков на уровне лексем не дает особенно богатых результатов» (Di Pietro 1971, 121). Единственное, что необходимо сделать, — это определить условия, задающие это «иногда».

Компонентный анализ дает нам возможность сделать это, устанавли­вая промежуточный уровень семантической организации, расположенный между собственно компонентами и лексической единицей, — на этом уровне находится комплекс семантических признаков.

X

Y

Z

К

Л

м

Пусть Л = английское слово hand и Зі ... 3₄ — его четыре значения, опишем каждое значение в терминах его компонентов, они выбираются из множества х — т. Я предлагаю следующие наборы компонентов: handi: (часть тела), (конец руки), (чтобы держать) и т.п. hand₂ : (часть часов), (на циферблате), (движущееся)... hand₃ : (человек), (работающий), (на зарплате)... hand₄ : (деятель-человек), (публичное признание), (движение)... Заметим, что некоторые компоненты входят в состав более чем одного значения лексемы hand: handi, hand₃ и hand₄ имеют компонент (чело­век) , a hand₂ и hand₄ — компонент (движение).

В рамках этого подхода к лексическому КА оказываются противопо­ставленными все зафиксированные значения соотносимых лексем Я1 и Я2. Мы обнаружили, что английское слово hand служит эквивалентом немецкого слова Hand, а также слов Zeiger, Hilfsarbeiter и Beifall. Такая межъязыковая асимметрия, или «дивергентная полисемия», — очень распространенная причина ошибок у изучающих Я2: англичанин, изуча­ющий немецкий язык, склонен использовать слово die Hand для обозна­чения стрелки часов der Zieger. Однако существует иной подход, не ис­пользующий в качестве основания сравнения случайное совпадение фор­мы немецкого слова Hand и английского слова hand; это подход, осно­ванный на понятии семантического поля. Заметим, что полисемичное слово hand находится на пересечении четырех семантических полей: ЧАСТИ ТЕЛА, ДЕТАЛИ ЧАСОВ, СЛУЖБА и ВЫРАЖЕНИЕ ОБЩЕСТ­ВЕННОГО ПРИЗНАНИЯ. Так вот, семантическая однородность и мак­симальная общность семантических компонентов должны обнаружи­ваться внутри таких семантических полей, а не между ними. Именно поэтому Банчиле (В а п с і 1 а 1974) удается полностью описать англий-

ские и румынские слова со значением физической боли, опираясь всего лишь на полдюжины компонентов: (диффузный), (длительный), (рез­кий), (глубокий), (локализованный) и (физический агент).

Выявив лексемы Я1, формирующие конкретное семантическое поле, мы переходим к КА. Теперь нам предстоит выбор процедуры анализа: либо мы независимо определяем для того же самого поля лексемы Я2 и их значения, либо пользуемся переводными эквивалентами. В действи­тельности, эти два подхода являются зеркальными отражениями друг друга. Если выбирается первый подход, то инвентарь лексем Я2 подби­рает носитель этого языка, и для каждой лексемы делается компонент­ный анализ. Затем следует процедура сопоставления: те лексемы или значения Я1 и Я2, которым приписаны одинаковые компоненты, явля­ются по определению переводными эквивалентами. При втором подходе сначала даются гипотетические переводы, а последующий компонентный анализ проверяет их «пригодность». Проиллюстрируем этот подход на примере поля ПРИГОТОВЛЕНИЯ ПИЩИ в английском и немецком языке: для английского языка анализ этого поля осуществлен Лерер (L е h г е г 1969). По мнению исследовательницы, слово cook имеет три значения. В самом общем значении cookj оно означает ‘приготовлять пищу’ и относится к полю домашней работы вместе с такими словами, как clean ‘чистить’, wash ‘стирать’, repair ‘ремонтировать’ и т.п. Соок₂ имеет менее общий смысл и противопоставлено лишь слову bake ‘выпе­кать’, т.е. относится к приготовлению любой пищи, за исключением той, которая продается в булочных. Соок₃ — наиболее маркированное значе­ние, и именно на нем будет сосредоточен наш КА. Это значение связано с тем или иным способом обработки пищи с помощью нагревания. Лерер пишет: «Лексическое поле, охватываемое значением соок₃, можно под­разделить на четыре основные категории, озаглавленные лексемами boil ‘варить’, fry ‘жарить’, broil ‘жарить на открытом огне’ и bake₂ ‘печь’ (в особом значении)...

Возьмем некоторое подмножество лексем поля cook в английском и немецком языках. Вначале припишем словам их семантические компо­ненты, после этого мы сможем перейти к КА.

Kj —K5 обозначают пять компонентов, с помощью которых можно описать и различить эти наборы лексем. В соответствии с системой условных обозначений «+» означает, что лексема содержит соответствующий компонент, «—» — что не содержит, 0 означает, что ничего определенного относительно наличия или отсут­ствия данного компонента сказать нельзя.

Отметим, какие соответствия и несоответствия (противопоставления) позволяет выявить этот анализ:

cook =kochen!: оба слова означают приготовление пищи любым

из способов, задаваемых компонентами К_х — К₅; boil = kochen₂ : т.е. в воде, на огне, быстро;

simmer = kochen₃: т.е. в воде, на огне, медленно.

Braten позитивно определяется только отсутствием воды в процессе приготовления, все остальные компоненты оказываются для этого слова неразличительными (обозначаются через 0). Итак, процесс, обознача­емый словом braten, может осуществляться при наличии жира и без него, в духовке или на огне. В самом деле, Bratkartoffeln ‘жареный картофель’ готовится в сковороде, на огне, с жиром, т.е. он жарится (fry); в то же время ein Rindbraten ‘говяжье жаркое’ готовится в духовке, без жира — это roast beef ‘жареное мясо’. Иными словами, braten — более общий термин, объединяющий семантическое пространство слов fry ‘жарить’ и roast ‘запекать’. Здесь мы имеем случай межъязыкового дивергентного обобщения. Для разграничения значений слова braten можно было бы за­дать две единицы bratenx (= fry) и braten₂ (= roast). Если ввести больше компонентов, то такое разделение можно мотивировать в рамках немец­кого языка (не прибегая к «вспомогательному анализу»). Наиболее вероятными кандидатами на роль таких компонентов могли бы стать

селекционные признаки. Мы говорили бы, что bratenj выбирает себе объекты типа Schinken ‘окорок’, Spiegeleier ‘глазунья’, a braten₂ — такие слова, как Rind ‘говядина’, Schweine ‘свинина’ и Kalbs ‘телятина’.

Toast характеризуется теми же компонентами, что и rosten, давая Rostbrot в качестве соответствия слову toast ‘тост (поджареный хлеб)’. Однако соотношение не всегда бывает таким четким: имеются слова типа Rostkartoffeln ‘печеный картофель’, Rostpfanne ‘сковорода’ и Rost- ofen ‘печь для обжига’.

Компоненты К_х — К₅, как показано в (L е h г е г 1969, 45), не дают возможности отличить roast от bake, так что предлагается компромис­сное решение: «считать roast лишь частичным гипонимом bake». Суще­ствует еще одна возможность различить эту пару, если обратиться к уточ­нению посредством селекционных признаков: глаголы bake/backen выбирают объекты, состоящие из муки, — cake/Kuchen/Geback ‘пирог/ пирог/печенье’ a roast/braten — продукты животного происхождения, т.е. различные виды мяса (как мы видели выше).

Итак, к настоящему моменту мы воспользовались тремя понятиями из области семантики: слова boil, fry, roast и др. назывались ГИПОНИ­МАМИ архилексемы cook; слова hand и die Hand находятся в отношении ДИВЕРГЕНТНОЙ ПОЛИСЕМИИ; глагол braten, покрывающий семанти­ческое пространство глаголов fry и roast, демонстрирует ДИВЕРГЕНТ­НОЕ ОБОБЩЕНИЕ. Четвертое важное понятие — это СИНОНИМИЯ. В силу того что лексемы двух языков, являющиеся переводными экви­валентами друг друга, имеют одно и то же значение, они могут быть названы синонимичными. Это может показаться довольно тривиальным, но тривиальность исчезает, если мы примем во внимание, что «можно, конечно, употреблять термин „синонимия" расширительно, чтобы он охватывал как отдельные единицы, так и группы лексических единиц» (Lyons 1968, 451)*. На этой основе могут быть соотнесены в рамках одного языка выражения female fox ‘самка лисицы’ и vixen ‘лисица’, и даже mature bovine quadruped ‘взрослая женская особь крупного рога­того скота’ и cow ‘корова’. Необходимо зарезервировать возможности для такого рода соотношений, поскольку у носителей языка могут быть особые основания для использования сложных форм: так, в языке аме­риканского полицейского протокола выражение juvenile Caucasian male ‘молодой человек европейского происхождения’, по-видимому, свобод­но употребляется вместо выражения White boy ‘белый парень’.

Однако при межъязыковом соотнесении простых и сложных лекси­ческих единиц такие возможности не предусмотрены. Тем не менее любое сопоставление разных языков на уровне лексики, будь то ситуа­ция билингвизма, профессионального перевода или изучения Я2, порож­дает такие соответствия между простыми и сложными формами, поэто­му в лексическом КА они должны быть учтены. В дискуссии, посвящен­ной немецко-английским противопоставлениям в лексике, Кёрквуд (Kirkwood 1966, 177, см. наст, сб., с. 342—343. — Прим. ред.) замеча- ет, что в немецком языке для обозначения «щетки» имеются простые лек­семы вроде Biirste ‘щетка’, Pinsel ‘кисть’, Besen ‘метла’, тогда как в анг­лийском языке — сложные эквиваленты этих слов: hair/clothes brush ‘щетка для волос/одежды’, painting brush ‘кисть художника’, sweeping brush ‘половая щетка’. Липиньска (Li pin ska 1974, 168) формули­рует для этих случаев следующее обобщение: «Некоторое значение X, выражаемое в Я1 посредством одной лексической единицы, выражает­ся в Я2 посредством нескольких лексических единиц, находящихся в четких синтагматических отношениях друг с другом». Примерами могут служить ‘завтракать’: to have breakfast (англ.), ‘запах гари’ swqd (польск.) : a smell of burning (англ.). Именно эта возможность межъязыкового пере­фразирования гарантирует осуществимость перевода даже в случаях «лексической дыры» в одном из языков.

Следующее свойство лексического соотношения «простое — сложное» связывает его с другой категорией нашего лексического КА — с дивер­гентным обобщением. В том случае, когда лексическая единица одного языка, например hand ‘рука’, smell ‘запах’ или kochen ‘готовить’, имеет более общее значение, чем простая лексема другого языка, ее значение может быть «сужено» путем добавления слов, в результате чего возника­ет сложная лексема: hand (of a clock) ‘стрелка (часов)’, smell (of burning) ‘запах (гари)’, langsam kochen ‘варить (на медленном огне)’. В таком случае возникающие в результате комплексы находятся в соотношении 1:1 с соответствующими простыми лексемами другого языка: Zeiger, swqd и simmer соответственно. Исходя из этого, можно утверждать, что все лексические соответствия характеризуются отношением 1:1, напри­мер, leicht kochen ‘потихоньку варить’ или langsam kochen ‘варить (на медленном огне)’ соответствуют английскому слову simmer. Против этого можно возразить, что, хотя kochen₃ (в значении simmer) может использоваться в сочетании с наречиями типа leicht/langsam, коренные носители немецкого языка обычно не пользуются этими наречиями: у них редко возникает необходимость выражать в явном виде медлен­ный характер варки. Представляется, что во всех языках существует одна и та же тенденция: говорящие используют по возможности более общие слова и выражения, уточняя их лишь настолько, чтобы исключить неправильное понимание. Вспомогательные признаки обычно сообщают­ся контекстом высказывания, как в следующих примерах:

1) Schmutzige Wasche muss man kochen. ‘Грязное белье нужно кипятить’.

2) Die Milch kochte, bis sie sahnig wurde. ‘Молоко кипятили, пока не появилась пена’.

В примере (1) имеет место kochen₂ (boil), а в примере (2) — kochen₃ (simmer) и нет никаких наречий: просто все знают, что грязное белье кипятят, а молоко томится на медленном огне.

Исследование условий совместной встречаемости лексических единиц, которые определяют «отбор некоторых значений и исключение других» (Katz 1966, 205), относится к области изучения селекционных ограни­чений. Последние представляют собой правила, определяющие, какие типы лексем могут употребляться в тех или иных грамматических кон­текстах, и объясняющие, например, возможность фразы John snores ‘Джон храпит’ и неприемлемость *The symphony snores ‘Симфония хра­пит’ тем, что глагол snores требует одушевленного субъекта. Селекцион­ные ограничения являются по своей природе жесткими, что отличает их от коллокаций Фёрса, представляющих собой статистическое понятие. Лексиколог может выявить класс «привычных» коллокаций, таких, как take pictures ‘делать снимки’, take a walk ‘прогуляться’, sit an exam ‘сдать экзамен’. Контрастивист будет изучать их соответствия в других языках, выявляя контрастивные коллокаций для тех же значений, на­пример, Bilder machen, einen Spaziergang machen, passer un examen и т.п.

Естественно, в таком коротком обзоре многие проблемы контрастив­ной лексикологии остались незатронутыми: говоря о СИНОНИМИИ, мы могли бы, например, обсудить различие между когнитивной и конно- тативной синонимией (в языках имеются пары лексем, являющиеся когнитивными, но не коннотативными синонимами: freedom/liberty ‘свобода’ hide/conceal ‘прятать’, Angst/Furcht ‘страх’. Тем не менее наде­юсь, что мне удалось показать наиболее интересные, на мой взгляд, области и процедуры в этом довольно мало исследованном разделе КА.

Примечания

К главе 1

¹ Ср. (Fishman 1977, 316): «Не может быть диалектов, которые бы не были диалектами „чего-то” ... а само это „что-то “ может быть всего лишь абстракцией» .

² Термины «Я1», «первый язык» и «родной язык» (РЯ) не являются синони­мами, так же как и термины «Я2», «иностранный язык» (ИЯ) и «изучаемый язык» (ИзЯ) (ср. Christophersen 1973, 39). В дальнейшем, если это не будет спе­циально оговорено, я буду считать их синонимами.

К главе 2

¹ Это не совсем справедливо. По работам Хомского можно проследить рост интереса к грамматикам как обучающим моделям. В (Chomsky 1957, 50)

Хомский предлагает, чтобы теория грамматики «...давала практичный и автомати­ческий метод конструирования грамматики». Он подразумевает имеющиеся в распоряжении лингвиста «процедуры обнаружения» грамматики. В (Chomsky 1964, 26) «процедуры обнаружения» возводятся в ранг «обучающей модели»: «Обучающая модель В - это устройство, которое конструирует теорию... на выхо­де, основываясь на первичных языковых данных... имеющихся на входе». Затем в (Chomsky 1965, 58) эта «обучающаяся модель В» воплощается в механизм, обеспечивающий процесс изучения ребенком языка того окружения, в котором он находится; модель становится известной под названием «устройство усвоения языка» (цит. по русск. переводу: Хомский Н. Синтаксические структуры. - В кн.: «Новое в лингвистике. Вып. II». М.: ИЛ., 1962, с. 458). В главе 6 рассматри­вается вопрос о том, применяется ли то же самое устройство при изучении Я2.

² Некоторые перечни таких «коммуникативных потребностей» можно найти в (Wilkins 1976, 29—54). Они подразделяются здесь на три типа «значений»: 1) концептуальные или пропозициональные значения, 2) модальные значения и

3) значения через употребление. Другие часто используемые наименования - это «понятия» и «функции». Они обсуждаются в (Wilkins 1976).

³ Пример, приведенный Сейпоном, не безупречен: здесь вполне уместны и су­ществительные carpentry гплотницкое дейо\ embroidery ‘вышивание’ и т.п. Верно, однако, что однозначно предсказать появление какого-либо конкретного слова невозможно.

⁴ Заметим, что Ладо включает сюда также перенос «значений», мы будем счи­тать, что такое включение должно относиться к восприятию языка.

⁵ Ср. (Dodson 1967, 90): «Преподавать второй язык можно лишь с помощью приемов обучения прямого метода, пренебрегая первым языком, и было бы чистей­шим лицемерием считать, что при таком подходе конечной целью преподавания является двуязычие».

⁶ Термин «экзотический язык» по самой сути своей является контрастивным, поскольку так нельзя назвать ни один язык, рассматриваемый изолированно: язык может быть «экзотическим» только на фоне какого-то другого языка.

⁷ «В японском языке вопросы выражаются с помощью вопросительной частицы ка, которая ставится в конце предложения» (К u п о 1973, 13).

⁸ Выражаясь не столь сенсационно, мы могли бы воспользоваться понятием научных революций (Kuhn 1962), сопровождающихся сменой «парадигмы», или теоретической либо методологической ориентации. Осгуд (Osgood 1949) использует этот термин несколько осторожнее.

⁹ Рецензия (MacCorquodale 1970) на рецензию Хомского известна в меньшей степени.

¹⁰ Хотя они самокорректируются, я не могу согласиться с Кордером (С о г d е г 1967, 167), что их следует считать «погрешностями» (употребления), а не «ошиб­ками» (компетенции).

К главе 3

¹ В «Contrastive Structure Series», издаваемой в издательстве Чикагского универ­ситета под редакцией Фергюсона, были опубликованы двухтомные контрастивные исследования следующих пар языков: испанский/английский, итальянский/англий­ский, немецкий/английский; в первом томе даются фонологические описания, во втором - грамматики соответствующих языков.

² Насколько мне известно, сторонники падежной грамматики считают, что в глубинной структуре имеется универсальное фиксированное множество падежей, ср. 3.3.3. Здесь же я рассматриваю поверхностную структуру.

³ Ср. (Harris 1954, 259), где языковое различие определяется как «...коли­чество и содержание грамматических инструкций, необходимых для порождения высказываний одного языка из высказываний другого».

⁴ В соответствии с правилами немецкой пунктуации (в отличие от английской) вне зависимости от того, является ли предложение рестриктивным, после предше­ствующей именной группы ставится запятая, поэтому я обозначил с помощью знака # паузу, возникающую перед нерестриктивными предложениями в разговорной речи.

⁵ Условия введения связки в русском языке похожи на условия введения связ­ки в арабском (ср. Ferguson 1971,142).

К главе 4

¹ Например, (Stockwell, Bowen, Martin 1965).

² Мы уже подчеркивали, что КА, будучи разделом лингвистики, а не психолинг­вистики, сам по себе занимается не тем, как изучается язык, а всего лишь тем, что должно изучаться.

³ Приложения третьей степени содержат «организацию и подачу» изучаемого языка обучающимся, т.е. фазу преподавания в рамках прикладной лингвистики.

⁴ Разграничение, проведенное Ф. де Соссюром, в определенных аспектах сходно с дихотомией «компетенция / употребление» Хомского (ср. D е г w і n g 1973).

⁵ Расположение согласных по частоте в нисходящем порядке для английского языка: /tnrlsdzm9kwbhvfpgjg Of dj t/j/; для немецкого языка: /п t г d s lxmfvgzbkts/hppj pf/.

⁶ Мне известны аргументы в пользу трактовки /д/ как аллофона /X/.

⁷ Берлин и Кей фактически пытаются увидеть за поверхностным разнообразием систем цветообозначений в разных языках определенную универсальность основ­ных противопоставлений; они, таким образом, являются противниками гипотезы Уорфа.

ЯЗЫКОЗНАНИЕ - СОПОСТАВЛЕНИЕ - ПРЕПОДАВАНИЕ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ

3.