Трансформационная порождающая грамматика

Трансформационная порождающая грамматика (ТПГ) была разра­ботана Хомским в работах «Синтаксические структуры» (Chomsky 1957) и «Аспекты теории синтаксиса» (Chomsky 1965). Основные особенности этой грамматики таковы: в грамматике различаются уро­вень глубинной структуры и уровень поверхностной структуры, уровни связаны между собой наборами трансформаций; синтаксический компо­нент грамматики является «порождающим», а семантический — «интер­претирующим».

Одна и та же причина определяет удобство использования ТПГ и для КА, и для описания одного языка — это эксплицитность грамматики. Для каждого шага вывода поверхностной структуры из глубинной фор­мулируется эксплицитное правило. Другие свойства грамматики при­влекательны именно с точки зрения КА: во-первых, в ТПГ утверждается, что глубинные структуры являются «универсальными», или общими для всех языков, таким образом, у нас есть единая точка отсчета для КА — так называемая «гипотеза о существовании универсальной базы»; во-вторых, трансформации, применяемые к глубинной структуре, выби­раются из универсального фонда, который Хомский называет «формаль­ными универсалиями», так что мы располагаем вторым критерием для сравнения (или «основанием сравнения»).

Атрибутивные прилагательные в ТПГ обычно выводятся из предика­тивных прилагательных, входящих в состав относительных предложе­ний; в свою очередь относительное предложение выводится из незави­симого предложения. Поэтому в переходе от глубинной структуры (ГС) к поверхностной (ПС) участвуют три трансформации: (а) релятивиза­ция, (б) whiz[27]-опущение и (в) перемещение прилагательного:

ГС I have an apple. + The apple is red.

‘У меня есть яблоко’. ‘Яблоко (есть) красное’.

а) I have an apple which is red.

‘У меня есть яблоко, которое (есть) красное’.

б) I have an apple red.

‘У меня есть яблоко красное’.

в) I have a red apple. ПС

‘У меня есть красное яблоко’.

Точно такое же начальное состояние и такую же трансформационную историю можно предложить для аналогичных немецких цепочек:

ГС Ich habe einen Apfel. Der Apfel ist rot.

‘У меня есть яблоко. Яблоко (есть) красное’.

а) Ich habe einen Apfel, der rot ist

‘У меня есть яблоко, которое красное (есть) ’.

б) Ich habe einen Apfel — rot.

‘У меня есть яблоко — красное’

в) Ich habe einen roten Apfel. ПС

‘У меня есть красное яблоко’.

Различия заключаются только в том, что трансформацию б), возможно, следовало бы назвать не whiz-опущением, a dist* -опущением, а также в том, что в результирующей цепочке немецкого языка необходимо иметь трансформацию, снабжающую атрибутивное прилагательное окончанием винительного падежа мужского рода -еп. Аналогичные французские, испанские и валлийские цепочки в отличие от английских и немецких часто обходятся без трансформации препозиции прилагательного; в этих языках атрибутивы обычно следуют за определяемым существитель­ным: le moulin rouge ‘красная мельница’, la casa Ыапса ‘белый дом’, ty newydd ‘новый дом’.

Этот же подход можно, игнорируя правило препозиции, распростра­нить на конструкции с порядком слов «Noun+Adj» (которые составляют исключения в английском языке), например: the president elect ‘избран­ный президент’, the heir apparent ‘очевидный наследник’, the only river navigable ‘единственная судоходная река’.

Следующее достоинство рассматриваемого подхода состоит в том. что он предоставляет обоим языкам одни и те же средства для экспли цитного объяснения природы неоднозначности на уровне предложения Как указывалось выше, атрибутивные прилагательные могут быть не однозначными; в качестве такого примера Хомский приводил предло жение: The industrious Chinese dominate the economy of S. E. Asia. ‘Трудо любивые китайцы занимают ведущее положение в экономике Юго- Восточной Азии’. Субъектная именная группа неоднозначна, так как может относиться либо ко всем китайцам, либо только к тем китайцам, которые трудолюбивы. Неоднозначность объясняется просто тем, что одно прочтение выводится из глубинной структуры с рестриктивным относительным предложением, а другое — из глубинной структуры с нерестриктивным предложением. Тот же метод в равной степени приме­ним к немецкому языку :

The industrious Chinese ‘Трудолюбивые китайцы’

Die arbeitsamen Chinesen.

The Chinese who are industrious. ‘Китайцы, которые трудолюбивы’. The Chinese, who are industrious. ‘Китайцы (которые трудолюбивы)’.

Die Chinesen#, die arbeitsam sind. ‘Китайцы, которые трудолюбивы’. Die Chinesen, die arbeitsam sind.⁵ ‘Китайцы (которые трудолюбивы)

Точно так же немецкое предложение Maria ist eine schone Tanzerin ‘Ма­рия — прекрасная/красивая танцовщица’ неоднозначно по той же причи­не, что и его английский переводной эквивалент: одно прочтение выво­дится из глубинной структуры с адъективным относительным предложе-

ниєм, другое — из глубинной структуры, в которой слово beautiful выполняет в относительном предложении функцию наречия.

Mary is a dancer (,) who dances beautifully.

‘Мери — танцовщица, которая прекрасно танцует’. Mary is a dancer (,) who is beautiful.

‘Мери — танцовщица, которая красива’.

Mary is a beautiful dancer.

‘Мери — прекрасная / красивая танцовщица’.

Отсылка к глубинной структуре может объяснить выбор языками тех или иных поверхностных структур. Почему, например, немецкий язык допускает, чтобы в препозиции к существительным находились атрибутивные определения, которые по сложности и происхождению очевидным образом являются предложениями? Такое определение пред­ставлено в следующих примерах:

Der in Berlin seit langem bekannte Author... букв, ‘давно известный в Берлине автор’

Der den ganzen Nachmittag unter dem Wagen schlafende Hund... букв, ‘спавшая весь день под машиной собака’.

Столь же очевидно, что в английском языке предшествование таких оп­ределений существительным не допускается, ср.:

*The for a long time in Berlin known author...

*The all afternoon sleeping under the car dog...

Объяснение этих различий между английским и немецким языком, предложенное Кёнигом (К б n і g 1971), основано на двух наблюдениях, принадлежащих другим лингвистам. В 1963 году Филлмор сформулиро­вал общее правило, в соответствии с которым в препозицию могут быть перемещены лишь те прилагательные или причастия, которые находятся в конце предложения; а в 1962 году Бах предложил считать основным, или глубинным, порядком элементов в немецком предложении порядок с личным глаголом на последнем месте — иными словами, порядок, характерный для зависимых предложений немецкого языка. Итак, давайте сравним немецкие и английские относительные предложения, из которых мы выводим (или, в случае английского языка, так и не мо­жем вывести) сложные определения, приведенные в представленных выше примерах.

Der Hund, der den ganzen Nachmittag unter dem Wagen schlief...

The dog(,) which slept under the car all afternoon...

‘Собака, которая весь день проспала под машиной...’

Заметим, что в немецком предложении глагол, формой которого явля­ется причастие schlafende, занимает в предложении последнее место; при перенесении в препозицию к существительному глагольная форма может захватить с собой все, что предшествует ей в этом предложении.

The sleeping dog under the car...

The dog sleeping under the car...

Другое достоинство подхода, использующего ТПГ, заключается в том, что исследователю, осуществляющему контрастивный анализ, открыва­ется значимость таких языковых явлений, на которые он при других условиях скорее всего не обратил бы внимания, сочтя их тривиальными. Приверженец ТПГ Росс указал на то, что в различающих сравнительных конструкциях встречаются элементы, которые мы обычно ожидаем встретить лишь в отрицательных или вопросительных конструкциях: наречие ever ‘когда-либо’ и модальный глагол need ‘нуждаться’ в англий­ском языке, наречие jemals ‘когда-либо’ в немецком:

Bill is more polite than you ever were.

‘Билл вежливее, чем когда-либо был ты’.

Bill was crueller than he need have been.

‘Билл более жесток, чем следовало бы’.

Fritz ist heute schon geschickter als sein Bruder jemals. war. букв. ‘Фриц уже сейчас умнее, чем был когда-либо его брат’.

Из этого делается вывод, что глубинная структура таких сравнительных конструкций должна включать в качестве составляющей отрицательное предложение: конструкция John is taller than Bill ‘Джон выше, чем Билл’ выводится из конструкции типа следующей: John is taller than ВШ is NOT tall ‘Джон выше, чем Билл НЕ высок’. Это утверждение мотивирует­ся не только внутриязыковыми факторами, но и находит поддерж­ку в других языках (в данном случае — во французском и валлий­ском), которые действительно сохраняют в поверхностной структу­ре своих сравнительных конструкций вполне отчетливый след отри­цания:

И est plus puissant que vous ne croyez.

букв. ‘Он более могущественный, чем вы не думаете’.

Oedd hi’n hynnach пас oeddwn i’n feddwl. букв. ‘Была она старше не была я думал’.

И, наконец, подход, использующий ТПГ, предоставляет контрастиви- сту возможность измерять степень различия между конструкциями Я1 и Я2. Мы предположили, что глубинная структура для всех языков одна и та же и что в наибольшей степени языки различаются своими поверх­ностными структурами. Степень различия определяется тем, в какой момент деривационной истории сравниваемые конструкции начинают расходиться. У Ди Пьетро (Di Pietro 1971, 26) говорится об этом так: «...различия между языками могут реализоваться на разных уров­нях промежуточных структур». Уитмен (Whitman 1970, 40) обосно­вывает обращение КА к этим «промежуточным структурам» следующим образом: «Если глубинные структуры — это то, что поступает на вход трансформационного компонента, а поверхностные — то, что находится на выходе, то можно с пользой говорить также и о промежуточных структурах». Таким образом, различие между структурным и транс­формационным подходом к КА заключается в том, что вместо иссле­дования соответствий между поверхностными структурами исследу­ются соответствия между трансформационными правилами (Nickel, Wagner 1968).

Когда правило Я1 в точности соответствует правилу Я2, никакого различия между языками не наблюдается. Для того чтобы правила Я1 и Я2 в точности соответствовали друг другу, они должны, как указы­вает Мэртон (М а г t о п 1968) :

(1) оперировать с одной и той же базовой или промежуточной це-

почкой;

(2) использовать одну и ту же «операцию»: опущение, введение или перестановку элементов;

(3) давать в результате соответствующие друг другу структуры Я1 иЯ2 (вытекает из (1) и (2)).

Мы уже видели такой пример: whiz-опущение в английском языке и dist-опущение в немецком — соответствующие друг другу правила.

Контрастивиста в большей степени интересуют различия между прави­лами при применении их к соответствующим глубинным (или проме­жуточным) структурам двух языков. При использовании правил обнару­живается несколько типов различий:

1) Один из языков использует правило, тогда как другой либо во­обще не использует его, либо использует менее регулярно. Например, существует правило, действующее при порождении that/dafc-предложе- ний в английском и немецком языках, которое в немецком применяет­ся, а в английском нет; это правило перестановки «ОБЪЕКТ—ГЛАГОЛ», которое в следующем примере деривации немецкого предложения трансформирует 1 в 2:

S1

S1

Ich weifi es ‘Я знаю это’

Ich weifi, dafi Sie sehen ihn.

‘Я знаю, что они видят его’.

I know it + They see him

‘Я знаю это’ ‘Они видят его’

1 .Вставление S2 в S1 I know that they see him.

‘Я знаю, что они видят его’.

S2

S2

+ Sie sehen ihn ‘Они видят его’

2. Перестановка О-Г в S2 Ich weifi, daft Sie ihn sehen.

(не применяется) ‘Я знаю, что они его видят’.

Существует правило, которое во французском языке применяется более ограниченно, чем в английском, — это правило препозиции прилагатель­ного : в английском языке прилагательные обычно предшествуют опреде­ляемым существительным, а во французском следуют за ними.

2) В Я1 некоторое правило является обязательным, а в Я2 — факуль­тативным (или наоборот). Под «факультативностью» имеется в виду тот случай, когда грамматикой порождаются в равной степени правиль­ные предложения вне зависимости от того, применяется ли данное конкретное правило. Например, правило введения объектного относи­тельного местоимения в английском языке факультативно, а в немец­ком обязательно, ср.:

That was the film (which) I saw.

Das war der Film, DEN ich gesehen habe.

‘Это был фильм, который я видел’.

*Das war der Film ich gesehen habe .

‘Это был фильм я видел’.

Другой пример (St ос k we И et al. 1965) касается опущения союза and/e при сочиненных прилагательных в английском и испанском язы­ках. В английском языке сохранение сочинительного союза факуль­тативно, в испанском обязательно:

an attractive, intelligent girl ‘привлекательная, умная девушка’ an attractive and intelligent girl ‘привлекательная и умная девушка’ una senorita atractiva е inteligente ‘привлекательная и умная девушка’ *una senorita atractiva inteligente ‘привлекательная умная девушка’.

3) Трансформации «упорядочены извне» или, иначе говоря, применя­ются в некотором установленном порядке (Chomsky 1965, 133). Среди правил рефлексивизации в английском языке имеется правило, которое может применяться только после прономинализации: осуще­ствляется (1), затем (2) и, наконец, (3) :

(1) John shaves John ‘Джон бреет Джона’ (два «Джона» кореферент- ны).

(2) John shaves him ‘Джон бреет его (=Джона) ’.

(3) John shaves himself‘Джон бреется’.

В немецком языке правило пассивизации должно применяться до пра­вила Equi-NP—опущения (Huber, Kummer 1974, 302), см. следую­щий пример:

(1) Fritz wiinscht, daft Paula ihn кШ/*Фриц хочет, чтобы Паула его поцеловала’.

(2) Fritz wiinscht, daft er von Paula gekuftt wird. ‘*Фриц хочет, чтобы он был поцелован Паулой’.

(3) Fritz wunscht, von Paula gekiifit zu werden. ‘*Фриц хочет быть поце­лованным Паулой’.

Предложение (3) выводится из (2) с помощью опущения местоиме­ния ег, тождественного субъекту Fritz; эту операцию нельзя применить по отношению к (1) (до пассивизации), потому что в (1) местоимение, кореферентное слову Fritz, стоит в винительном падеже — различие слишком существенное, чтобы можно было применить Equi—NP—опу­щение.

Некоторые различия между языками могут быть отнесены за счет различий в порядке применения правил. Халле (Halle 1971) показы­вает, каким образом разный порядок правил может объяснять различия в месте ударения в нескольких славянских языках. Для английского языка Джекобе и Розенбаум (Jacobs, Rosenbaum 1968, 31) демонстрируют необходимость применения правила рефлексивизации до правила императива, поскольку при обратном порядке вначале была бы порождена конструкция *wash you, по отношению к которой правило рефлексивизации неприменимо, так как не выполняется условие нали­чия двух кореферентных NP для последующей трансформации. В немец­ком языке такой строгий порядок применения правил не обязателен. Так, к выражению Siej waschen Siej ‘Вы умойте Вас’ можно применить правило императива, чтобы получить выражение Waschen Sie Sie, в кото­ром имеется две кореферентных NP, так что рефлексивизация может применяться, давая в результате фразу Waschen Sie sich ‘Умойтесь’. Другое различие между языками, объяснимое с помощью разного по­рядка применения правил, связано с трансформацией глагольного согла­сования и трансформацией введения связки. Первое правило переносит со вспомогательного сегмента на глагольный признаки лица, числа и времени, затем опускает вспомогательный сегмент, чтобы в конце концов из структуры 1) получить структуру 2) :

I

VB

/ \

grin s

‘Кошка скалится’

Далее, глубинная структура предложения The cat is black ‘Кошка чер­ная’ не содержит связки, так что прежде всего должна быть применена трансформация введения связки, чтобы обеспечить ее присутствие в поверхностной структуре. Если этого не сделать, трансформация глаголь­ного согласования опустит вспомогательный узел и, приписав имеющие­ся у него признаки лица, числа и времени прилагательному, даст в ре­зультате грамматически неправильное выражение *The cat blacks. В про­тивоположность этому в русском языке имеется ряд глаголов, тре­бующих такого порядка правил, при котором не соблюдается ранее примененное правило введения связки. К числу таких глаголов отно­сятся следующие (Pul’kina 1975, 280): белеть, краснеть, желтеть, богатеть, зреть. Именно этот порядок правил позволил Лермонтову сочинить его знаменитую строчку: Белеет парус одинокой.

4) Некоторые трансформации менее специализированы или, иначе говоря, имеют более широкую сферу действия, чем другие. Поэтому может получиться так, что две трансформации, рассматриваемые как «одно и то же» (несмотря на то что они действуют в двух разных язы­ках) , будут различаться сферой действия. Случаи такого рода представ­ляют собой правила введения связки в английском и русском языках. Мы исходим из предположения, что глубинные структуры не содержат связок (т.е. форм глагола be в английском языке и быть в русском)⁶, связки вводятся с помощью трансформаций при отсутствии в глубинной структуре полного, или «лексического», глагола — условие простое и достаточно общее. В русском языке введение связки быть происходит при соблюдении более строгих условий: быть вводится только в том слу­чае, если вспомогательный глагол имеет форму ненастоящего (т.е. прошедшего или будущего) времени, или форму третьего лица един­ственного числа (есть) в научных определениях, или при обозначении существования (Pul’kina 1975, 242) Ср.:

Мой брат студент (нулевая связка).

Мой брат был/будет студент м.

Прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками (научное определение).

У меня есть братья и сестры (предложение существования).

5) Пятое достоинство подхода, использующего ТПГ, состоит в том, что такой подход позволяет делать «существенные обобщения». Это происходит в тех случаях, когда два разных фрагмента грамматики требуют применения одного и того же трансформационного правила. Кёниг (Konig 1972, 57) иллюстрирует это на конкретном примере. Он отмечает, что английские и немецкие относительные предложения, содержащие наречия или предложные дополнения, имеют некоторые раз­личия : в английском языке предлог может либо предшествовать относи­тельному местоимению, либо появляться в конце относительного пред­ложения, как в (1) и (2) соответственно:

(1) The problem about which John thought...

(2) The problem which John thought about...

‘Проблема, о которой Джон думал...’,

тогда как в немецком языке второй вариант запрещен :

(3) Das Problem, tiber das Hans dachte...

(4) *Das Problem, das Hans dachte tiber...

‘Проблема, о которой Ганс думал...’

Теперь рассмотрим в этих языках вопросительные предложения с пред­логами, они демонстрируют то же самое различие: в английском допу­скаются две возможности, в немецком — только одна:

(5) About what is John talking?

(6) What is John talking about?

‘О чем говорит Джон?’

(7) Uber was (Woriiber) spricht Hans?

(8) *Was spricht Hans uber?

‘О чем говорит Ганс?’

Кёниг совершенно справедливо утверждает, что оба эти явления объяс­няются с помощью правила о вовлечении («Pied-Piping» rule): в немец­ком языке вперед выносится вся предложная группа, тогда как в анг­лийском может быть вынесено только местоимение (относительное или вопросительное), не увлекающее за собой предлога. То, что при других обстоятельствах представляло бы собой два несвязных утверждения, в КА, основанном на модели ТПГ, может, таким образом, стать суще­ственным обобщением.

(6) Трансформационные правила могут не только строго предше­ствовать другим правилам или следовать за ними — некоторые правила предполагают наличие других. КА должен обязательно принимать это во внимание. Кёниг (Konig 1972, 61) демонстрирует, как в английском языке правило подъема порождает структуры, которые могут подвер­гаться пассивизации. «Подъем» применяется к структуре типа (1), в результате чего возникает конструкция (2) «accusativus-cum-infmitivo/, последняя, имея в роли прямого объекта NP «John», может подвергнуть­ся пассивизации и дать в результате (3) :

(1) They believe that John is a clever boy.

‘Они считают, что Джон — умный мальчик’.

(2) They believe John to be a clever boy.

‘Они считают Джона умным мальчиком’.

(3) John is believed (be them) to be a clever boy.

‘Джон считается (у них) умным мальчиком’.

Как указывает Кёниг, структуры типа (2) в немецком языке «практи­чески не существует». Однако англичане, изучающие немецкий язык, будут пытаться порождать немецкие формы, аналогичные (2). Более того, поскольку в английском языке формы типа (2) легко подвергают­ся пассивизации, англичанин будет делать попытки применить пассиви- зацию по отношению к немецким формам, похожим на 2), в резуль­тате будет получена несуществующая конструкция:

*Hans wird geglaubt, ein kluger Yunge zu sein.

Эта последовательность лингвистических событий отчетливо демонстри­рует то, каким образом изучающие язык пытаются перенести трансфор­мационные возможности с Я1 на Я2, в результате чего возникают ошиб­ки. Итак, осуществление КА в рамках модели ТПГ, судя по всему, имеет определенные достоинства.

3.3.3.