141. Может ли сделка быть заключена под условием, наступление которого зависит от сторон? Подлежит ли в таком случае применению п.3 ст.157 ГК?
Арбитражная практика изобилует спорами, связанными с возможностью применения ст.157 ГК в случае, когда наступление условия поставлено в зависимость от действий одной из сторон.
В то же время для удобства изложения введем следующую классификацию случаев:а) наступление условия преимущественно или полностью зависит от действий лица, совершающего сделку. ФАС УО (см. постановление от 30.01.2007 NФ09-73/07-С4) на основе анализа ст.157 ГК приходит к выводу, согласно которому отлагательное условие должно быть связано с обстоятельством, не зависящим от воли сторон, и относиться к будущему времени, при этом сторонам должно быть неизвестно, наступит соответствующее обстоятельство или нет, т.е. всегда должна существовать вероятность как наступления, так и ненаступления условия. Таким образом, ФАС УО не допускает возможности существования условия (в смысле ст.157 ГК), зависящего от воли сторон. В практике того же суда (см. постановление ФАС УО от 05.09.2002 NФ09-831/02-ГК) находим еще один вывод общего характера: исполнение или неисполнение обязательства одной из сторон договора не может быть признано для сторон этого договора обстоятельством, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит. По всей видимости, аналогичным образом рассуждает ФАС ВВО (см. постановление от 31.03.2005 NА79-6708/2004-СК2-6335), отказываясь признать условием оплату передаваемого права требования (см. также постановление ФАС СКО от 07.06.2005 NФ08-2396/2005).
Противоположную позицию занял ФАС ЗСО (см. постановление от 18.03.2003 NФ04/1171-150/А75-2003). Как следует из текста постановления, два субъекта заключили договор комиссии, по условиям которого комиссионер обязался в определенный срок реализовать дебиторскую задолженность, принадлежащую комитенту. В случае если в установленный срок реализация не будет осуществлена (право требования не будет уступлено), комиссионер становится цессионарием и обязан уплатить цену дебиторской задолженности в размере ее номинальной стоимости с дисконтом в размере комиссионного вознаграждения.
Поскольку комиссионер не реализовал дебиторскую задолженность и не уплатил ее цену комитенту, ФАС ЗСО посчитал, что уступка права требования не состоялась. При этом суд привел следующую аргументацию. В ст.157 ГК сказано, что если наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно, то условие признается не наступившим. Истец не представил доказательств того, что он предпринимал меры по реализации дебиторской задолженности либо заплатил ее стоимость комитенту, следовательно, ему было выгодно оставить дебиторскую задолженность себе, не рассчитавшись с ОАО «Югорскгазстрой». Между тем отсутствие денежных средств, которыми ОАО «Югорскгазстрой» могло бы погасить долги, привело к банкротству и ликвидации последнего. Названное обстоятельство свидетельствует о недобросовестности ООО «Сигма-96». Поэтому условие о том, что истец считается собственником дебиторской задолженности, не наступило.Позиция ФАС ЗСО, занятая по описанному выше делу, представляется неверной. В данном случае договором было установлено, что комиссионер становится цессионарием по прошествии определенного времени при условии, что дебиторская задолженность не будет реализована. Условие наступило, срок прошел. Следовательно, у комиссионера возникло право требования к должникам цедента и обязанность перед цедентом по уплате стоимости права требования. Допустимо ли в данном случае применять ст.157 ГК к возникшим правоотношениям? Предположим, комиссионер не предпринимал никаких действий по реализации дебиторской задолженности. Тем самым комиссионер нарушил обязанность перед цедентом и должен нести ответственность, установленную законом и договором. Однако интерес цедента состоял не в том, чтобы самостоятельно взыскивать эту задолженность, а в том, чтобы избавиться от нее, выручив максимально возможную сумму. И договором был предусмотрен механизм удовлетворения этого интереса: возникновение права требования у цессионария с обязанностью уплатить стоимость права требования цеденту.
Поэтому едва ли верно утверждение ФАС ЗСО о том, что комиссионер недобросовестно содействовал наступлению условия, которое ему выгодно. Тот факт, что комиссионер (цессионарий) не уплатил стоимость права требования цеденту, никак не влияет на факт перехода прав.Представляет определенный интерес позиция ФАС СЗО (см. постановление от 25.09.2001 NА13-764/01-12), занятая при рассмотрении следующего спора. Между продавцом и покупателем был заключен договор купли-продажи автомата для изготовления стеклотары, оплата которого должна была быть осуществлена спустя 10 дней после его запуска. При этом сам момент запуска определялся покупателем. Поскольку оплата долгое время не осуществлялась, ФАС СЗО посчитал, что с момента передачи оборудования и по день предъявления иска прошло значительное время, покупатель не представил доказательств принятия добросовестных мер по наступлению отлагательного условия по оплате, в связи с чем согласно ст.157 ГК такое условие признается наступившим. В практике ФАС СКО (см. постановление от 07.06.2005 NФ08-2396/2005) рассматривалось во многом похожее дело: по условиям поставки товара право собственности на товар возникало у покупателя в момент его передачи, а обязанность по оплате наступала после реализации товара последующим покупателям. Суд посчитал довод заявителя о том, что договор поставки заключен под отлагательным условием, которым обязательство по оплате товара поставлено в зависимость от факта его реализации покупателем (п.1 ст.157 ГК), противоречащим правовой природе заключенной сделки (имеющей направленность на возмездную передачу товара в собственность покупателя). Не соответствует он, по мнению суда, и волеизъявлению сторон договора, содержание которого свидетельствует о том, что продавец стал собственником товара в момент поступления товара на его склад и обязан оплатить товар поставщику. Из текста договора поставки не следует, что покупатель освобождается от обязанности оплатить поставленный товар, если не смог его реализовать.
Как в случае, рассмотренном ФАС СЗО, так и ФАС СКО, обязанность по оплате товара возникала после совершения покупателем определенных действий. Если ФАС СЗО пришел к выводу о наступлении обязанности по оплате на основании ст.157 ГК, то ФАС СКО сделал аналогичный вывод, аргументировав его противоположным образом (невозможностью применения ст.157 ГК) к отношениям сторон.
Различия в позициях судов во многом объясняются, с одной стороны, отсутствием руководящих принципов в применении ст.157 ГК, а с другой – весьма расплывчатой формулировкой данной нормы.
Прежде всего отметим, что «обстоятельство, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит» (п.1, 2 ст.157 ГК), и «обстоятельство, зависящее от действий сторон (или одной из сторон)», – не одно и то же. Обстоятельство может заключаться в совершении действий одной из сторон, и в то же время в момент заключения сделки неизвестно, наступит оно или нет.
Фактически п.1 ст.157 ГК лишь отделяет условие от понятия срока (ст.190 ГК). Срок – это определенный промежуток времени до известного момента или до события, которое неизбежно должно наступить. Условие – напротив, обстоятельство, которое может и не наступить. Таким образом, все, что не является сроком, подпадает под понятие условия, установленного п.1, 2 ст.157 ГК. В то же время закон устанавливает особое правило в отношении действий стороны, для которой наступление условия выгодно или невыгодно (п.3 ст.157 ГК).
С нашей точки зрения, принципы, по которым должны применяться правила ст.157 ГК, должны исходить из систематического и логического толкования норм ГК применительно к конкретной ситуации. Так, если исполнение обязанности по оплате должно предшествовать передаче вещи, то в силу п.1 ст.157 ГК первое действие можно рассматривать в качестве отлагательного условия для совершения другого действия. Последовательно рассуждая, мы будем должны применить в данном случае п.3 ст.157 ГК или обосновать отказ от его применения: покупатель недобросовестно воспрепятствовал наступлению условия, значит оно наступило, и возникла обязанность по передаче вещи.
Очевидно, предложенный подход в данном случае неприемлем. Пункт 3 ст.157 ГК направлен на защиту интересов стороны, которая бы пострадала, если бы условие не наступило. Едва ли продавцу выгодно возникновение его обязанности по передаче вещи, в то время как покупатель не оплатил ее в порядке, установленном договором. На отношения сторон в данном случае распространяются правила ст.328, 487 ГК.Поэтому в целом следует признать правильным вывод ФАС УО (см. постановление от 05.09.2002 NФ09-831/02-ГК), согласно которому исполнение или неисполнение обязательства одной из сторон договора не может быть признано для сторон этого договора обстоятельством, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит, если иметь в виду возможность применения в таком случае п.3 ст.157 ГК. В то же время данный вывод не обладает столь универсальным значением, которое придает ему ФАС УО.
Очевидно, он правилен, если обязанности сторон взаимообусловлены (носят встречный характер). Также его следует признать правильным применительно к вопросам ответственности. Так, ФАС ПО (см. постановление от 27.05.2005 NА55-14861/04-16), с нашей точки зрения, неверно указывает, что обязанность уплатить неустойку возникает в случае задержки оплаты, следовательно, сделка в этой части заключена под отлагательным условием. В данном случае нет никаких оснований обращаться к правилам ст.157 ГК, поскольку условия наступления ответственности регулируются специальными нормами гражданского законодательства. Точно также не было никакой необходимости ФАС МО (см. постановление от 15.02.1999 NКГ-А40/107-99) ссылаться на ст.157 ГК, обсуждая возможность продавца (истца по делу) отказаться от совершения сделки, возвратив покупателю (ответчику по делу) полученный аванс и уплатив при этом проценты из расчета 180% годовых. Подобное условие договора следует толковать с позиций норм об одностороннем отказе от договора и отступном.
Подчеркнем, любое действие сторон может рассматриваться в качестве условия, однако п.3 ст.157 ГК по общему правилу к отношениям сторон неприменим, и невозможность его применения в первую очередь объясняется наличием специальных норм закона, регулирующих возникшее отношение.
Если наступление условия зависит от действий одной из сторон, применению п.3 ст.157 ГК к спору препятствует принцип равенства и автономии воли субъектов правоотношения.
Предполагается, что обе стороны находятся в равных условиях и не знают, наступит ли условие. Пункт 3 ст.157 ГК имеет в виду возможность препятствования или содействия наступлению условия со стороны одного из субъектов и предусматривает определенные правовые последствия таких действий. Сама терминология законодателя – «содействие» и «препятствование» – подразумевает лишь возможность одной из сторон изменить течение событий, повлиять на наступление или ненаступление условия. Пункт 3 ст.157 ГК, очевидно, не рассчитан на случаи, когда действие всецело зависит от воли одной стороны, поскольку слова «содействие» и «препятствование» в этом случае утрачивают смысл.В то же время в отдельных случаях, когда наступление условия зависит от действий одной из сторон, применение п.3 ст.157 ГК оправдано. Но для этого должны быть соблюдены следующие условия. Во-первых, отношение сторон не регулируется специальными нормами (в частности, нет оснований для применения ст.328, 393-406 ГК). Во-вторых, субъект, от которого зависит наступление условия, виновно не совершает необходимого действия (т.е. действует недобросовестно, используя терминологию ст.157 ГК). В-третьих, применение п.3 ст.157 ГК должно быть обусловлено интересами второго участника правоотношения.
В частности, в уже упомянутом нами примере ФАС СЗО (см. постановление от 25.09.2001 NА13-764/01-12) справедливо применил п.3 ст.157 ГК, установив, что покупатель не осуществляет запуск оборудования, нарушая свою обязанность по его оплате;
б) наступление условия зависит от действий обеих сторон. В случае, когда наступление условия зависит от воли обеих сторон, устраняется то препятствие, о котором шла речь выше, – стороны находятся в равных условиях, и только их совместная воля необходима и достаточна для возникновения правовых последствий сделки. В частности, в практике ФАС ПО (см. постановление от 27.05.2003 NА06-3138-16/02) рассматривался спор из договора аренды. В соответствии с условиями договора он вступает в силу с момента оформления акта приема-передачи в аренду имущества и оборудования, а по истечении 45 дней в случае неоформления акта приема-передачи договор признается недействительным. ФАС ПО посчитал, что стороны поставили момент заключения договора в зависимость от условия, отвечающего п.1 ст.157 ГК.
Отвлекаясь от крайне неудачного примера использования юридической техники (едва ли стороны могут признать договор недействительным), можно констатировать, что субъекты четко различили срок и условие. ФАС ПО совершенно справедливо заключил, что подписание акта приемки-передачи является условием в смысле п.1 ст.157 ГК.
Аналогичным образом условие зависело от действий обеих сторон в делах, рассмотренных ФАС УО (см. постановление от 10.11.2002 NФ09-2709/02-ГК) и ФАС ЦО (см. постановление от 30.03.2006 NА54-3841/2005). И в том, и в другом случае речь шла о вступлении договора в силу в случае передачи имущества должника в залог кредитору. Поскольку имущество в залог не было передано, основной договор не вступил в силу. Отношения сторон полностью соответствуют п.1 ст.157 ГК
Относительно возможности применения в данном случае п.3 ст.157 ГК отметим следующее. Во всех приведенных примерах оснований для применения данной нормы не было. Если ни одна из сторон не совершала действий, необходимых для наступления условия (и одновременно не препятствовала его наступлению), то п.3 ст.157 ГК не может быть применен. Каким образом следует рассуждать, если одна из сторон предприняла все необходимые условия, а другая уклоняется от совершения необходимых действий? Продолжая приведенный пример с залогом, предположим, заемщик совершил все необходимые действия дня передачи кредитору имущества в залог, однако последний уклоняется от принятия залога и предоставления кредита? Думается, и здесь возможно применение п.3 ст.157 ГК к отношениям сторон.
Однако и в данном случае (как и в примерах, когда наступление условия зависит от действий только одной из сторон) необходимо оговориться о необходимости соблюдения трех условий: 1) отношение сторон не регулируется специальными нормами, исключающими п.3 ст.157 ГК; 2) один из субъектов виновно уклоняется от совершения необходимых действий, в то время как второй сделал все от него зависящее для наступления условия; 3) применение п.3 ст.157 ГК должно быть обусловлено интересами добросовестного участника правоотношения;
в) наступление условия зависит преимущественно от действий третьего лица и в меньшей степени от действий одной из сторон. Особую сложность представляют случаи, когда условие поставлено в зависимость не только от действий одной из сторон, но и третьего лица.
В частности, в ряде случаев условием оплаты по договору ставилось получение должником денежных средств от третьего лица, например кредита (см. постановление ФАСМО от 24.08.2004 NКГ-А40/7196-04; постановление ФАС СКО от 27.07.2005 NФ08-3202/2005), бюджетных средств (см. постановления ФАС ПО от 23.11.2000 N12-6423/2000-С5, от 23.11.2000 NА12-6426/2000-С5, от 28.11.2000 NА12-6427/2000-С5) или дебиторской задолженности (см. постановление ФАС СКО от 28.07.2005 NФ08-3166/2005).
По общему правилу суды рассматривают такие условия договоров в качестве отлагательных: если доказан факт отсутствия наступления условия, то и обязанность по оплате товара (работ, услуг) не признается возникшей. Лишь ФАС МО (см. постановление от 24.06.2005 NКГ-А40/5331-05-П) посчитал подобное условие недействительным, однако аргументацию позиции суда нельзя признать обоснованной: согласно условиям договора субподряда оплата должна была осуществляться в течение 15 дней с момента получения заказчиком денег от генерального заказчика. Суд по какой-то причине сослался на то, что договором не предусмотрена оплата выполненных подрядчиком работ непосредственно генеральным заказчиком, и в связи с этим условие договора, ставящее в зависимость оплату выполненных ЗАО НПП «Гамма» работ от факта оплаты соответствующих работ субподрядчику, недействительно как противоречащее требованиям ст.706, 711, п.1 ст.769, п.1 ст.774 ГК. В действительности условие договора не противоречит ни одной из этих норм.
Впрочем, необходимо оговориться, что ФАС МО косвенно признал наличие в данном случае отлагательного условия, но посчитал, что оно противоречит закону. Можно указать случаи, когда окружные суды в принципе отказывались рассматривать в качестве условия обстоятельство, связанное с волей одной из сторон и третьего лица. Так, ФАС СЗО (см. постановление от 02.07.1997 NА56-14344/96) рассматривал следующее дело. Между банком и заемщиком был заключен кредитный договор, который обеспечивался поручительством третьего лица. В соответствии с условием договора поручительства он вступал в силу с момента заключения дополнительного соглашения, позволяющего банку-кредитору в безакцептном порядке списывать денежные средства. Кредит, как это часто происходит, не был возвращен, и банк-кредитор предъявил иск о взыскании суммы долга солидарно с заемщика и поручителя. Поручитель ссылался на незаключенность договора поручительства в связи с отсутствием дополнительного соглашения со своим банком.
Разумеется, справедливость требовала взыскать денежные средства с ответчиков солидарно, и ФАС СЗО иск удовлетворил, однако аргументация позиции представляется крайне неубедительной. Окружной суд посчитал, что условие о подписании дополнительного соглашения является недействительным, поскольку противоречит ст.425 ГК. Одновременно, суд, воспроизведя содержание ст.157 ГК, отметил, что в данном случае заключение дополнительного соглашения находится в прямой зависимости от воли поручителя. Обязательство в этой части не исполнено поручителем вследствие его недобросовестности, поскольку выполнение указанного условия договора для него невыгодно. Затем суд указал, что ничтожность одного пункта не делает ничтожным договор в целом. Заключение поручителем дополнительного соглашения с обслуживающим банком было необходимо истцу для обеспечения взыскания суммы кредита. Незаключение такого соглашения лишало истца возможности безакцептного списания денежных средств со счета поручителя во исполнение договора поручительства, но не препятствовало ему в предъявлении иска в суд как к должнику, так и к поручителю.
В этом случае, руководствуясь соображениями справедливости, суд сделал несколько ошибочных выводов. Прежде всего довод о том, что условие договора поручительства не являлось существенным, требует как минимум дополнительного обоснования, поскольку оно все-таки было включено в договор и, по всей видимости, по требованию банка-кредитора. Главная же ошибка, с нашей точки зрения, состоит в том, что суд усмотрел противоречие между отлагательным условием, помещенным в договор, и ст.425 ГК.
В соответствии с п.1 ст.425 ГК договор вступает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения. Данная норма фактически воспроизводит принцип, известный еще со времен римского права: «Договор священен». Однако из п.1 ст.425 ГК никак не следует, что стороны не вправе определять тот или иной момент заключения договора (вступления его в силу). Прямо противоположный принцип содержится в ст.421 ГК. Если следовать логике ФАС СЗО, отлагательные условия в гражданском праве недопустимы!
С нашей точки зрения, именно ст.157 ГК позволяла привлечь поручителя к ответственности. Действия поручителя полностью подпадают под диспозицию п.3 ст.157 ГК – поручитель препятствовал наступлению условия (заключению дополнительного соглашения с обслуживающим его банком). На основании этой нормы договор поручительства и должен был признаваться заключенным, что позволяло банку-кредитору взыскать с поручителя сумму долга.
Таким образом, в тех случаях, когда наступление условия зависит не только от действий стороны, но и третьего лица, такое условие отвечает признакам, указанным в п.1 ст.157 ГК[94], и к действиям сторон по общему правилу применимы положения п.3 ст.157 ГК.