§ 1. Переход прав кредитора к другому лицу (ст. 382-390) 404. Гражданский кодекс говорит о том, что принадлежащее кредитору требование может быть передано им «по сделке», но не уточняет, о какой именно сделке идет речь – договоре (двусторонней) или односторонней сделке?
1. Арбитражная практика полагает, что речь идет о договоре особого рода (sui generis) – договоре уступки требования или, иначе, договоре цессии. Односторонняя сделка – заявление кредитора об уступке требования – основанием уступки служить не может (см.
постановление Президиума ВАС РФ от 01.08.1995 N7357/94)[248].Такое решение в полной мере соответствует как господствующей точке зрения в науке, так и современной общемировой практике. Сделка уступки требования не вписывается ни, с одной стороны, в систему договоров о передаче имущества в собственность, так как, во-первых, обязательственные права (требования) не являются объектами права собственности, а во-вторых, данная сделка носит, как правило, распорядительный, но не обязательственный характер, ни, с другой стороны, в систему односторонних сделок, поскольку конструкция такого рода сделки должна быть прямо закреплена, согласно п.2 ст.154 ГК, законом или иными правовыми актами, чего в действительности не наблюдается. Нет достаточной ясности и в вопросе о том, как применить третий, закрепленный в данной норме, вариант, согласно которому возможность совершения односторонней сделки может предусматриваться также и соглашением сторон. Ясно, что в соглашении, разрешающем совершение односторонней сделки уступки, должен участвовать кредитор (будущий цедент); но кто должен быть второй стороной такого соглашения – должник или будущий цессионарий? Первый вариант ответа вряд ли соответствует п.2 ст.154 ГК[249], второй – в значительной степени бессмыслен.
2. Не доказывают факта состоявшейся уступки ни письма кредитора должнику с просьбой произвести исполнение обязательства в пользу иного лица (см. постановление ФАС ЗСО от 07.07.2003 NФ04/3154-837/А46-2003), ни сам факт производства такого исполнения (см. постановление ФАС ЗСО от 24.11.2003 NФ04/5866-1960/А45-2003).
Действительно, намерение уступить требование (т.е.
перестать быть его обладателем), как направленное к уменьшению имущественного состояния кредитора, не может предполагаться – оно должно быть прямо и недвусмысленно выражено. Простое письмо кредитора должнику с просьбой (распоряжением, указанием) передать причитающееся ему (кредитору) исполнение другому лицу (классический пример – разнарядка покупателя по договору поставки, выставляемая им поставщику, – п.2 ст.509 ГК) является лишь письмом о переадресовании (назначении адресата) исполнения, но не содержит прямо выраженного намерения уступить требование такого исполнения. Естественно, и выполнение подобного указания есть предоставление должником исполнения в пользу кредитора, но не указанного им третьего лица, которое продолжает оставаться лишь простым адресатом (техническим получателем) исполнения.3. Не свидетельствуют об уступке требования ни доверенность на его осуществление (см. постановления Президиума ВАС РФ от 02.11.1995 N5681/95; ФАС УО от 21.07.2003 NФ09-1840/03ГК), ни договор об оказании юридических услуг по судебной защите нарушенного субъективного обязательственного права – требования (см. постановление ФАС УО от 16.02.2004 NФ09-234/04ГК).
И с этим тезисом также следует согласиться. Доверенность, как известно, представляет собой письменное уполномочие для представительства – совершения действий представителем от чужого имени (имени представляемого) – перед третьими лицами (п.1 ст.185 ГК). Выдача определенным лицом доверенности, следовательно, не только не выражает намерения уступить принадлежащее ему обязательственное право (требование), но и, напротив, прямо свидетельствует о намерении представляемого сохранить это требование за собой, предоставив другому лицу (представителю) лишь возможность осуществления этого требования от имени представляемого (лица, которому оно продолжает принадлежать). Договор об оказании юридических услуг по судебной защите нарушенного права представляет собой одно из возможных оснований возникновения правоотношений процессуального представительства, но не уступки.
4. Не может служить основанием для перехода (уступки) требования административный акт, в частности распоряжение городской администрации, т.е. юридический акт, не являющийся сделкой ни по сути, ни по форме (см. постановление ФАС ВСО от 01.07.2003 NА58-2679/00-Ф02-1936/03-С2).
Следует согласиться с этим тезисом, но лишь как с общим правилом, из которого, согласно ст.387 ГК, могут быть сделаны и исключения (см. комментарий практики применения этой нормы). Но в любом случае это будет уже не столько уступка в собственном смысле этого слова, сколько переход требования к другому лицу по иному, нежели сделка, основанию, указанному в законе (cessio legis).
5. По вопросам, не урегулированным § 1 гл.24 ГК, к договору цессии применяются общие положения о сделках, в том числе форме сделок, порядке их совершения и недействительности (см. об этом ниже), а также общие положения о договорах (в том числе форме и порядке их заключения, основаниях изменения и расторжения). Так, в частности, арбитражный суд расценил как соответствующий требованиям законодательства договор уступки, заключенный посредством обмена письмами (см. постановление Президиума ВАС РФ от 28.10.1997 N6056/96).
Разумеется, общие положения о сделках и договорах могут быть применены к договорам уступки требований лишь постольку, поскольку они не исключены или не изменены специальными нормами § 1 гл.24 ГК. По большому счету такие нормы сосредоточены в ст.388 и 389 ГК (об условиях совершения и форме сделки уступки требования, соответственно). Двумя другими исключениями из общих норм законодательства о сделках и договорах, не отраженными в специальных нормах ГК о цессии, являются правила, во-первых, о распорядительном характере сделки уступки требования (как общем правиле) и, во-вторых, об абстрактном характере такой сделки.