503. Возможно ли предъявление иска о взыскании долга одновременно как к основному, так и к субсидиарному должнику?

Да, конечно. ФАС ДО (постановления от 20.09.2005 NФ03-А73/05-1/2770, от 22.11.2005 NФ03-А73/05-1/3456) специально обращал внимание на то, что действующее законодательство не запрещает одновременного предъявления иска как к основному, так и к субсидиарному должникам.

Аналогичный случай рассматривал и ФАС ЗСО (постановление от 16.11.2006 NФ04-6336/2006(28390-А67-12)), который обратил внимание на следующую особенность предъявления подобных исков. Поскольку «субсидиарной ответственностью является дополнительная к ответственности основного должника ответственность другого лица», то «требуя взыскать с ответчиков сумму долга субсидиарно», истец должен был указать, «...кто из ответчиков является основным должником, а кто субсидиарным», т.е. разграничить задолженность каждого ответчика. Без такого разграничения невозможно обосновать нормами материального права и материалами дела «...право... требовать взыскания долга с ответчиков субсидиарно». Это обстоятельство «само по себе является основанием для отказа в иске»[449].

504. Не исключает ли постановление решения о привлечении к ответственности субсидиарного должника возможности взыскания долга с основного должника?

Не только не исключает, но и, напротив, предполагает возможность такого взыскания. Если, рассмотрев дело по существу, суд находит, что к ответственности должен быть привлечен должник субсидиарный, то должник основной не только не может от такой ответственности освобождаться, но и, напротив, тем более должен быть к ней привлечен (см. об этом, например, постановления ФАС ВВО от 28.04.2003 NА28-5679/02-354/17, от 08.12.2004 NА29-3355/2004-4э; ФАС ДО от 24.10.2006 NФ03-А51/06-1/3585; ФАС ЗСО от 21.01.2003 NФ04/262-1603/А27-2002; ФАС СКО от 22.07.2003 NФ08-2271/2003, от 22.09.2004 NФ08-4299/2004, от 09.02.2005 NФ08-13/2005, от 01.06.2005 NФ08-2250/2005).

505. Является ли отсутствие денежных средств у основного должника основанием для отказа в предъявленном к нему иске?

Нет, не является.

506. Не свидетельствует ли отказ кредитора от предъявления требования к субсидиарному должнику о прекращении его права взыскания долга с основного должника?

Нет, не свидетельствует. Требования к основному и субсидиарному должникам – это два различных требования по двум различным обязательствам. Эти обязательства существуют самостоятельно и независимо друг от друга; их взаимосвязь может проявляться лишь в случаях, прямо предусмотренных законом. Предъявление требования лицу, несущему субсидиарную ответственность, в соответствии со ст.399 ГК является именно правом, а не обязанностью кредитора (см. постановления ФАС ВСО от 21.07.2005 NА19-27151/04-46-Ф02-3365/05-С2; ФАС ЗСО от 16.08.2006 NФ04-5103/2006(25383-А27-39); ФАС ПО от 22.06.2006 NА72-5148/05-22/288; ФАС СКО от 25.11.2003 NФ08-4565/2003, от 14.07.2005 NФ08-2384/2005; ФАС УО от 28.10.2004 NФ09-3571/04-ГК).

507. Каковы условия привлечения к субсидиарной ответственности собственников имущества, закрепленного за учреждениями, по долгам этих учреждений?

Как уже неоднократно отмечалось, согласно п.2 ст.120 ГК, учреждение отвечает по своим обязательствам находящимися в его распоряжении денежными средствами, при недостаточности которых субсидиарную ответственность по этим обязательствам несет собственник имущества (см. постановления Президиума ВАС РФ от 04.02.1997 N4943/96 и N4944/96, от 23.09.1997 N3635/97, N3636/97, N3817/97 и N3921/97, от 25.08.1998 N1551/98, от 24.11.1998 N4268/98 и др.). Это вполне ясное, в общем, положение, вероятно, получило бы вполне адекватное применение в арбитражной практике, если бы не одно «но»: практика показала, что подавляющее большинство попыток применения данной нормы относятся к публичным учреждениям, т.е. учреждениям, созданным публично-правовыми (государственными и муниципальными) образованиями. Разумеется, всем понятно, что ни одно государство никогда не даст «в обиду» собственное «детище» ни одному частному лицу[450]; еще лучше известно, каково «судиться» с государством в суде этого же самого государства. Ну а если учесть, что «судиться» приходится по долгам не самого этого государства, а созданных им учреждений (по сути – частных лиц), то становится вполне понятным стремление публично-правовых образований если и не полностью «откреститься» от подобного рода долгов, то уж, во всяком случае, максимально «отодвинуть» от себя перспективу субсидиарной ответственности по ним в том числе и за счет откровенно незаконного и ничем неоправданного искусственного усложнения и без того непростого юридического положения кредитора.

1. Прежде всего, Президиум ВАС РФ не устает подчеркивать субсидиарный характер ответственности публичных образований по долгам созданных ими учреждений. Такая ответственность, – акцентирует внимание Президиум, – потому и называется субсидиарной, что «... может быть применена только при недостаточности имеющихся у учреждения денежных средств (это верно, но что следует затем! – В.Б.) и наличии вины учреждения в нарушении обязательств» (постановления от 24.03.1998 N4948/97, от 24.11.1998 N4268/98 и др., а также абсолютное большинство постановлений окружных арбитражных судов[451]). Сравнивая эти условия с общими условиями привлечения к субсидиарной ответственности, установленными п.1 ст.399 ГК, легко заметить, что перед нами – условия более специальные и жесткие, нежели те, что должны применяться по общему правилу. Так, если учреждение просто отказалось от исполнения обязательства или возмещения убытков, или не ответило на кредиторское требование в разумный срок, то это еще вовсе не основание привлечения к субсидиарной ответственности собственника его имущества, как, казалось бы, должно было бы следовать из п.1 ст.399 ГК! – нет! этого недостаточно! Нужны специальные условия привлечения к субсидиарной ответственности именно по долгам учреждения: 1) недостаточность денежных средств и 2) вина в нарушении обязательства. И если про «недостаточность денежных средств» не поспоришь (см. п.2 ст.120 ГК), то откуда взялся принцип ответственности учреждения исключительно за вину – совершенно непонятно.

Хорошо известно, что вопрос о том, входит ли вина нарушителя обязательства в фактический состав, необходимый для наступления его гражданско-правовой ответственности за такое нарушение, определяется прежде всего характером обязательства – предпринимательским или потребительским (см. об этом п.3 ст.401 ГК)[452], но уж, во всяком случае, не статусом (личностью) должника. Известно также, что статус учреждения как некоммерческой организации вовсе не исключает возможности принятия им на себя обязательств, связанных с предпринимательской деятельностью (п.2 ст.298 ГК).

К сказанному нужно добавить еще и следующее замечание. В совокупности с ранее критиковавшимся правилом о том, что субсидиарный должник вправе выдвигать против требования кредитора все те возражения, которые мог бы противопоставить кредитору основной должник по обязательству, в том числе – ссылаться на отсутствие его вины в неисполнении обязательства (см. постановление Президиума ВАС РФ от 27.10.1998 N6544/98), этот взгляд фактически означает только одно: ни учреждение, ни собственника закрепленного за ним имущества привлечь к ответственности за нарушение обязательств невозможно никогда. Хорошо, что арбитражные суды оказались не столь последовательны в проведении в жизнь собственных правил, сколь был категоричен в их формулировании Президиум ВАС РФ. Впрочем, встречаются и решения, постановленные в полном соответствии с этими правилами; так, ФАС ВСО (постановление от 06.03.2006 NА33-13035/05-Ф02-794/06-С2), ФАС ДО (постановления от 09.03.2005 NФ03-А73/04-1/4499 и NФ03-А73/04-1/4500, от 11.04.2006 NФ03-А73/06-1/632, от 10.05.2006 NФ03-А73/06-1/1080) и ФАС СКО (постановление от 22.07.2003 NФ08-2271/2003) освобождали субсидиарных должников (публичные образования) от ответственности за нарушение денежного обязательства именно по причине отсутствия вины в таком нарушении со стороны основных должников-учреждений.

2. Следующим естественным шагом, направленным на усложнение привлечения к субсидиарной ответственности собственников имущества по долгам созданных ими учреждений, стало ограничительное толкование Президиумом ВАС РФ сформулированных им же условий привлечения к такой ответственности.

Известны, впрочем, решения (например, ФАС ВСО от 01.07.2004 NА33-88/03-С2-Ф02-2309/04-С2, ФАС ДО от 25.04.2005 NФ03-А51/05-1/233, ФАС ЗСО от 02.03.2004 NФ04/1037-120/А70-2004 и некоторые другие), в которых суды посчитали вполне достаточным для применения мер по обеспечению иска, предъявленного к субсидиарному должнику, и даже для применения самой субсидиарной ответственности один лишь только факт отсутствия (недостаточности) финансирования учреждения его собственником. Известно также решение (см. постановление ФАС ЗСО от 21.08.2006 NФ04-5305/2006(25630-А27-21)), где констатировано буквально следующее: «Ссылка заявителя о необходимости исследования источников финансирования не может быть принята во внимание при рассмотрении спора об исполнении сторонами гражданско-правовых обязательств». Но это нечастые случаи, объясняющиеся обыкновенно тем, что в них идет речь об учреждениях, которые лишены возможности получать финансирование из иных источников, кроме как по смете от собственника. Как правило же, суды требуют доказать не только отсутствие или недостаточность финансирования учреждения со стороны собственника, но и отсутствие у учреждения возможности получения денежных средств из иных источников, в том числе от предпринимательской деятельности.

Наверное, в подобном толковании не было бы ничего незаконного (ГК действительно говорит о недостаточности денежных средств, находящихся в распоряжении учреждения, не уточняя при этом, из каких источников полученных, и не имея, следовательно, в виду только средства, выделенные собственником), если бы Президиум позаботился обсудить следующую стадию проблемы: а как кредитору доказать отсутствие у учреждения любых денежных средств? Если недостаток финансирования отследить (хотя бы чисто теоретически) возможно (во всяком случае, имеется лицо, заинтересованное в том, чтобы доказать наличность и достаточность финансирования), то как можно отследить отсутствие доходов от предпринимательской деятельности! Как вообще можно было бы доказать отсутствие (отрицание) чего-либо? Как (с чисто процессуальной, да и логической точки зрения) доказать что-то, чего никогда не происходило? Ведь если этого «нечто» не было, то оно и не могло оставить никаких материальных следов своего существования и, следовательно, недоказуемо[455]. Между тем, следуя основному процессуальному правилу о бремени доказывания, нельзя, кажется, прийти к выводу иному, чем тот, что недостаточность денежных средств как условие привлечения к субсидиарной ответственности по долгам учреждения собственника имущества этого учреждения должен доказывать кредитор, обратившийся с иском к субсидиарному должнику, как сторона, которая на данное обстоятельство ссылается. Руководствуясь этим принципом, нельзя отказать в последовательности ФАС ЦО (постановления от 29.07.2003 NА54-4013/02-С8, от 22.06.2004 NА14-4891-03/144/2, от 09.03.2005 NА14-7135/2004-252/27, от 10.03.2005 NА14-7024-2004/257/31, от 12.04.2005 NА14-4478-2004/180/8, от 11.07.2005 NА14-13763/2004/515/17, от 02.09.2005 NА14-2696/2005/131/9, от 04.10.2005 NА68-ГП-198/2-04 и NА68-ГП-42/2-04[456]), ФАС СЗО (постановление от 14.08.2003 NА26-1071/03-15) и ФАС ЗСО (постановление от 12.12.2006 NФ04-8045/2006(28964-А03-28)), которые считают предварительное судебное удовлетворение требования к основному должнику-учреждению и безуспешность его реализации в ходе исполнительного производства необходимыми условиями привлечения к ответственности субсидиарного должника – собственника имущества учреждения.

Представляется, что из этого порочного круга есть только один действительно законный и адекватный выход: истолкование п.2 ст.120 ГК в том смысле, что недостаточность денежных средств учреждения является предметом предположения (презумпции) и не должна подлежать доказыванию. Можно было бы признать, что доказывать пресловутую «недостаточность» вправе... само учреждение, как лицо, заинтересованное в перенесении бремени собственного долга на субсидиарного должника или по крайней мере разделе этого бремени с субсидиарным должником; другой вопрос – как оно могло бы это сделать? Ведь отрицание (отсутствие) недоказуемо в силу своей логической природы, т.е. в принципе недоказуемо никем, не только кредитором, но и должником. Остается единственный логически верный выход из ситуации: доказывать надо не недостаточность, а, напротив, достаточность средств для самостоятельной ответственности учреждения. Конечно, бремя доказывания этого обстоятельства пришлось бы возложить на публично-правовое образование – собственника имущества учреждения, что, ясное дело, не соответствовало бы общим устремлениям российской арбитражной практики, всеми правдами и неправдами стремящейся к улучшению правового положения публичных образований за счет корреспондирующего отягощения правового статуса частных лиц[457].

3. Исковеркав понятие о недостаточности денежных средств, Президиум ВАС РФ перешел к кривотолкам второго безосновательно им же выставленного условия привлечения собственника имущества учреждения к субсидиарной ответственности по его долгам – условия о вине учреждения в нарушении обязательства. Хорошо известно содержание п.2 ст.401 ГК, согласно которому отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство; иными словами, вина не доказывается, а предполагается. Неисправный должник, ссылающийся на свою невиновность и тем самым претендующий на освобождение от ответственности, должен эту невиновность доказать (см., например, постановления ФАС ДО от 20.06.2006 NФ03-А73/06-1/1701, от 27.06.2006 NФ03-А73/06-1/1708, от 08.08.2006 NФ03-А24/06-1/2427). Если должник не поднимает вопроса об отсутствии своей вины, то суд тем паче не имеет права этот вопрос затрагивать и обсуждать. Именно таким должен был бы быть беспристрастный подход к проблеме. Но Президиум ВАС РФ высказал совершенно иное мнение, благодаря которому арбитражные суды ныне вынуждены при решении вопроса о применении к учреждению мер гражданско-правовой ответственности специально исследовать причины нарушения обязательств, в том числе наличие в нем вины ответчика (постановления от 27.05.1997 N806/97, от 27.10.1998 N2363/98, N4116/98, N4117/98 и N6544/98 и др.; см. также: ФАС ДО от 22.04.2005 NФ03-А51/04-1/4618). Иными словами, даже если учреждение-должник не ссылается на отсутствие собственной вины, арбитражный суд все равно обязан изучить этот вопрос, хотя бы и по собственной инициативе: а вдруг окажется, что вины учреждения и вправду нет?! – тогда и субсидиарного должника привлекать вроде бы как и не за что![458] Радует только то, что данное свое мнение Президиум сопроводил оговоркой о том, что оно относится лишь к случаям применения мер гражданско-правовой ответственности только в отношении самих учреждений, но не субсидиарных им должников. И на том, как говорится, спасибо.

4. Наконец, не удовлетворившись одной лишь материально-правовой стороной вопроса, Президиум ВАС РФ решил усложнить и сторону процессуальную, а именно – определить тот орган, который представляет государственное образование как субсидиарного должника по обязательствам государственных учреждений. Вопреки логичным ожиданиям к участию в деле о привлечении государства как собственника имущества созданных им учреждений к субсидиарной ответственности по их долгам следует привлекать отнюдь не финансовые органы, а государственный орган, являющийся главным распорядителем бюджетных средств, выделенных финансовыми органами на финансирование учреждений соответствующей подведомственности (постановление от 24.11.1998 N4268/98 и все последующие акты окружных арбитражных судов). Причина очевидна: если в ведении финансовых органов находится весь государственный бюджет и вся государственная казна, то в распоряжении иных государственных органов (министерств, агентств и служб) – только денежные средства, выделенные по соответствующим строкам государственного бюджета. Ясно, что за подобным усложнением процессуально-правовой стороны предъявления и удовлетворения исков к государству – субсидиарному должнику стоит вполне простое и ясное стремление ограничить объем субсидиарной ответственности государства денежными средствами, выделенными согласно бюджету (аналогу сметы) соответствующим министерствам и ведомствам. Если учесть еще и то, что ни одним бюджетом (ни одной сметой) никогда не предусматривается финансирование расходов «на субсидиарную ответственность по долгам подведомственных организаций», то становится ясно, насколько трудно реализуемой на практике оказывается на первый взгляд ясная и адекватная норма п.1 ст.399 ГК в том случае, когда заходит речь о субсидиарной ответственности собственника – публичного образования по долгам его учреждений.

Конечно же, последнее обстоятельство не должно быть юридическим препятствием для удовлетворения иска, предъявленного к публичному образованию – субсидиарному должнику, ибо «...возникший спор носит не бюджетный, а гражданско-правовой характер», «спорные правоотношения связаны с неисполнением обязательства и регулируются нормами гражданского законодательства. Положения Бюджетного кодекса не подлежат применению к рассматриваемой правовой ситуации» (постановления ФАС ВВО от 19.01.2006 NА31-8753/15, от 17.05.2006 NА82-14136/2005-1; ФАС МО от 02.12.2003 NКГ-А41/9374-03; ФАС ЦО от 13.01.2003 NА35-3127/02-С26 и др.). Впрочем, препятствием чисто фактическим (откуда списывать средства, если их нет?) этот факт может быть и, как правило, является. Способ преодоления негативных последствий этого обстоятельства указал ФАС ДО (постановление от 02.02.2004 NФ03-А16/03-1/3424): по общему правилу к субсидиарной ответственности по долгам нижестоящих учреждений привлекается публичное образование в лице государственного органа, выступившего учредителем учреждений-должников, но «...лишь в пределах реально переданных ему (государственному органу-учредителю. – В.Б.) из бюджета средств на финансирование данных учреждений. При отсутствии средств субсидиарную ответственность несет собственник имущества – Российская Федерация в лице главного распорядителя бюджетных средств – за счет казны Российской Федерации»[459].

5. Соблюдение специальных условий привлечения к субсидиарной ответственности собственников имущества, закрепленного за учреждениями, по долгам этих учреждений не отменяет необходимости соблюдения также и общих условий привлечения к субсидиарной ответственности, предусмотренных ст.399 ГК. Именно такой вывод следует из постановления Президиума ВАС РФ от 04.10.2005 N7031/05, отменившего решения нижестоящих судов, в том числе по той причине, что ими не исследовался вопрос о том, соблюдены ли истцом условия привлечения собственника имущества учреждения к субсидиарной ответственности, в том числе условия, предусмотренные ст.399 ГК. Как указал ФАС ВСО (постановление от 22.05.2006 NА58-2115/05-Ф02-2280/06-С2), «...ответственность собственника имущества учреждения является особым видом субсидиарной ответственности, на который общие нормы о субсидиарной ответственности, установленные ст.399 ГК, распространяются с особенностями, установленными ст.120 ГК»[460].

Недавно этот подход был закреплен в п.4 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2006 N21: «...Ответственность собственника имущества учреждения является особым видом субсидиарной ответственности, на который общие нормы о субсидиарной ответственности, установленные ст.399 ГК, распространяются с особенностями, установленными ст.120 Кодекса»; первый случай использования (цитирования) этого положения последовал уже через два месяца (см. постановление ФАС ЦО от 22.08.2006 NА14-1250/2003/30/31).

При этом от предъявления требования необходимо отличать случай, когда основной должник сам, не дожидаясь соответствующего требования кредитора, по собственному почину, сообщает ему об отсутствии у него денежных средств, достаточных для исполнения обязательства. Кредитор должен именно предъявить требование; инициативного сообщения основного должника о невозможности исполнения им основного обязательства для констатации факта соблюдения требований п.1 ст.399 ГК недостаточно (см. об этом постановление ФАС ВВО от 28.04.2003 NА28-5679/02-354/17).

Формально против такого подхода возразить нечего. Действительно, специальная норма (о недостаточности денежных средств учреждения) касается в данном случае совсем иного вопроса, нежели общая (о предъявлении требования к учреждению), а потому не может рассматриваться в качестве отменяющей или изменяющей эту последнюю. Вместе с тем очевидно, что в отсутствие денежных средств учреждение, естественно, никак не сможет удовлетворить требование, хотя бы таковое и было бы предъявлено. Возникает вопрос: зачем вообще в таком случае нужно предъявление требования, если предметом разбирательства становится установление иного – если можно так выразиться, более глубокого – факта (недостаточности денежных средств), который сам под собою подразумевает безрезультатность предъявления требования.