2. Посольское право

Больше всего данных можно почерпнуть из "статейных списков" взглядах наших дипломатов на посольское право.

Посол не несет ответственности перед иностранными властями, ибо он говорит и действует от имени своего государя, являясь простым передатчиком: мех, "что в него положат, то несет, а послу что велят, то делает"*(31).

Послы, посланники и гонцы неприкосновенны: "того де у Великих Государей христьянских не ведется, что над посланники или над гонцы что учинить"*(33). Они неприкосновенны и во время войны: "во всех землях рати ходят, а послом и гостем зацепки нет некоторые"*(34), "межи государя ссылка бывает, хотя бы и полки сходилися"*(35); "нигде ни в которых государствах не ведетца, хотя в которое государство послы и посланники, которых государей ни буди, приходят с великою недружбою, ино и нат теми людьми такова безчестья и позор не делаетца, что ныне над нами чинитца"*(36).

Обида, нанесенная послу, наносится всему народу: "кривда посольская есть кривда всих народов"; "посла обидивши, нет вымовы и никто оправданья не приимет"*(37).

Отправлявшиеся в Англию послы должны были пожаловаться на ведение польского короля Сигизмунда: "великих послов", отправленных к нему в Смоленск, "перековав, разослал в заточенье в Полшу и в Прусы, чего николи (чинить. - В.Г.) над послы не ведетца". Он захватил обманом В.И. Шуйского, "учинил: чего нигде, не токмо во крестьянских, ни в мусульманских государствах делать не пригоже"*(38). Московская дипломатия допускает, однако, арест послов в виде репрессалий*(39).

Московское правительство предлагает Персии установить непрерывность посольств: "и послы б и посланники ходили без урыву"*(40).

Много споров возбуждает вопрос о праве послов на беспошлинный провоз своего багажа, причем московские послы строго различают посольский багаж от товаров, привозимых для продажи. Беспошлинный провоз багажа они считают твердо установленной нормой международного права.

Когда в 1501 г. от послов Ивана III, направлявшихся к императору и в Италию, в Литве требуют уплаты пошлин с их "рухляди", они протестуют, ибо, говорят они, "ни в которых государствех того нет, чтобы на послех тамгу имали". Прибывшему в Москву литовскому послу короля Александра велено сказать от имени царя Ивана III: "И мы ся тому дивим, что государь ваш на наших послех велел тамгу взяти; а ни в которых государствех того нет, чтобы на послех тамгу имали. И которую нечесть государь ваш моим послом уличил, что на них велел взяти, и яз бы, против, такую ж нечесть велел тебе учинити, велел бы то на тебе взяти; да не велели есмя на тебе взяти того деля, что ни в которых государствех того нет, чтобы на послех тамгу имали, да не хотячи и своей чти теряти"*(41).

Длительный спор заводят по такому же поводу послы Алексея Михайловича, стольник Потемкин и дьяк Румянцев, когда при проезде через границу Франции в 1667 г. с них потребовали уплату пошлин. "Послом и посланником, - заявляли они, - бывает всякая достойная честь, а того никогда не бывает, чтобы с платья их посольского пошлину имать: и тем их не бесчестят: велим роспись учинить, сколько у нас с посольским платьем и с рухлядью сундуков и чемоданов, а осматривать не дадим: и то мы чиним по самой великой нужде, что подводы нанимаем до Бурдоя на свои деньги"*(42); "просит откупщик с посольского нашего платья пошлины, что ни в которых государствех того послом и посланником великого государя нашего: не бывало"*(43).

Послы пришли в ярость, когда откупщик потребовал пошлины "и с образов, что на них оклады серебряные с каменьем и с жемчуги". "Враг креста Христова!: ты и с того хочешь пошлину, скверный пес, взять?", - ответили ему послы, - "и с посольского нашего платья и с рухляди ни коими меры имать было не мочно, потому посланы мы от великого государя нашего: для братския дружбы и любви, а купецких людей и товаров никаких с нами нет, для того и пошлин имать тебе с нас было не мочно.

Пошлина была уплачена. Однако по приезде в Париж и после аудиенции у короля послы принесли "думным людям" жалобу на откупщика: он "учинил бусурмански, взял у нас пошлину с животворящего креста господня: и с нашего посольского платья двести золотых червонных и тем учинил нам великое бесчестье; а того ни в которых государствах, не только в християнских, и в мусульманских не бывает, чтоб с послов и посланников: имать пошлину"*(45). По жалобе их король велел уплатить из королевской казны взятую у них пошлину.

При приезде посла Желябужского в Кале в 1662 г. багаж его был подвергнут осмотру; в нем оказалось много соболей, обычно привозившихся московскими послами для подарков. С посла потребовали оплаты их таможенной пошлиной. Посол заявил протест: "Такого образца не слыхали, чтоб у послов государеву казну и их рухляди осматривали и переписывали". Пошлину все же пришлось уплатить*(46).

Аналогичный спор возник и в Персии. Таможенный чиновник ("тамгачей") распорядился "пересматривать и переписывать" всю "рухлядь", которую вез с собой царский посол. Посол запротестовал: ": где слыхано, что над послы и над посланники такое бесчестье и позор делати", ": нас государь наш послал не для торговли, и продажного товару с нами никоторого нет; а такова безчестья и позору ни в которых государствах не ведетца, да и не слыхано, что у послов или у посланников рухлядь переписывать и пересматривать, а нам ныне в государя вашего земле такое безчестье и грабеж делаетца, чево ни в которых землях не слыхано"*(47).

Эти инциденты показывают, с каким упорством отстаивали московские послы свои привилегии, гарантированные им, по их мнению, нормами международного права. О посольских привилегиях и о посольском церемониале московские дипломаты имели свои особые представления, причем одни свои требования они основывали на международном праве - на общем посольском обычае, другие - на начале взаимности*(48).

3. Право международных договоров

Московские дипломаты имели определенное, ясное понятие и о договорном праве. "Договор", или "докончанье", заключается письменно, "утверждается" (ратификуется), а договорные грамоты скрепляются печатями и размениваются: "Шаховы послы: со государя нашего бояры о тех о великих делех договор учинят"; "и государь наш пошлет к шаху своих великих послов те дела по тому ж затвердити, и грамоты; докончальные меж себя попишут и розменятца"*(49).

Утверждение (ратификация) договора совершается "крестным целованием": государь целует крест в присутствии послов, принесших грамоту, а послы - на другой грамоте за своего государя, но эта грамота отправлялась с особым посольством к государю-контрагенту, который тоже целовал крест на грамоте*(50).

По воззрениям московских дипломатов, договор, заключенный государем, действует только при его жизни; он прекращается с его смертью: "дивимся вашему разуму, - говорили в Москве в 1561 г. шведским послам, - такие вы люди сверстные, а говорите все неплодно, чево меж государств не ведетца. Пока места в которой земле государя, по та места и перемирные грамоты, а как тово государя не станет, а учинитца на том государстве иной государь ино уж делаютца новые перемирные, а по старым перемирным ни которое дело не правитца". Такой ответ дан был в указание послов, что их король "перемирье додерживает по старой перемирной грамоте отца своего", и государь бы до нового соглашения "раты не всчинал"*(51). В Москве держались еще старой нормы, между тем как на Западе от нее уже отказались, считая, что договоры заключаются государем от себя и от наследников, т.е. от имени государства.

Внутренний правопорядок не может служить поводом к отказу от исполнения принятого на себя по договору обязательства. Иван III считает необоснованным отказ литовского великого князя построить для своей жены Елены, дочери Ивана III, православную церковь ввиду издавна существующего в Литве запрета увеличивать число православных церквей: "С кем будут предкове его да и он имают те права, нам до тех его прав дела нет никоторого; а с нами брат наш князь велики, да и его рада делали на том, что нашей дочери держати свой греческий закон"*(52).

Нарушение договора также всегда рассматривалось московскими дипломатами как действие, противное международному праву: "чего ни в которых государствах не ведетца, что приговорят послы и крестным целованием закрепят, да то бы порушить"*(53). "И перед меж великих государей наших, оприч крестного целованья, какому укрепленью быть? И послы и посланники как ссылатца, коли посолское крестное целованье не крепко и не стоятельно?"*(54) Сами московские государи считали нужным свято хранить заключенные ими договоры. "А что писал еси, будто мы не сдержим печати, ни грамоты, - отвечает Иван Грозный шведскому королю, - ино много великих государств, и во всех тех государствах наше слово непременно живет; и ты там спрося уведай, ино бы то в одной свейской земле переманилося"*(55).