Школа Анналов
К журналу Анналы имеет отношение группа историков, создавших на протяжении двух поколений Новую историю, которая оказала влияние на исторические исследования во многих странах и без которой, пожалуй, не случился бы антропологический поворот в исторической науке в Германии.
Наиболее известные представители этой группы: Люсьен Февр, Марк Блок, Фернан Бродель, Жорж Дюби, Жак Ле Гофф, Эммануэль Леруа Ладюри. Цель их работ можно охарактеризовать следующим образом: «Во-первых, аналитическая история, ориентированная на проблемы вместо конвенционального сообщения о событиях. Во-вторых, история человеческого действия во всем его объеме вместо преимущественно политической истории. В-третьих, для достижения обеих названных целей междисциплинарные исследования, включающие географию, социологию, психологию, экономику, лингвистику, этносоциологию и т.д.»2. В целом, исследования, сосредоточенные вокруг Анналов можно разделить на три фазы. Первая фаза длилась с момента основания журнала до конца Второй мировой войны. В этот период представители этой школы обращали свое перо против политической истории и событийной истории. В центре этих исследований стояли Люсьен Февр и Марк Блок. Во второй период, между 1945 и 1968 гг., когда эта группа приобрела определяющее влияние на французскую историческую науку, в центре находился Фер-нанд Бродель. В третий временной промежуток, который длится по сей день, авторы этой традиции по-прежнему оказывают сильное влияние на исторические исследования во Франции; однако они утратили прежнюю солидарность и согласованность исследований. Некоторые авторы вновь обратились к социокультурной истории, другие же —к политической истории.Люсьен Февр и Марк Блок познакомились в 1920 г. в Страсбурге, где вместе работали до 1933 г., когда они бежали в Париж. Здесь они находились в центре междисциплинарной рабочей группы, к которой также относился социальный психолог Шарль Блондель, работы которого по исторической психологии оказали влияние на Люсьена Февра.
В Страсбурге в это же время преподавал Жорж Лефевр, который работал над Французской революцией и интересовался историей ментальности. Собеседниками Февра и Блока были также социолог религии Габриэль Лебра и специалист по истории Древнего мира Андре Пиганьоль3.В 1924 г. выходит в свет книга Марка Блока Короли-чудотворцы4.
Глава 3. Антропология в исторической науке
55
В этой работе исследуется поверье, широко распространенное в Англии и Франции с эпохи Средневековья и вплоть до XVIII века, будто короли ритуальным наложением рук могли исцелить от распространенных в то время кожных болезней. Это изыскание весьма важно для возникновения исследования ментальности и для поворота к антропологическим темам в исторической науке. Во-первых, оно сконцентрировано на представлениях о чудотворной силе королевской власти, в которых выражается особая мощь короля. При этом речь идет о «коллективных представлениях», которым в истории ментальности уделяется значительное внимание. В своем исследовании Блок подчеркивает длительную временную продолжительность этого ритуала исцеления. Кроме того, в качестве методического приема использовалось сравнение, систематическая разработка которого, как и прежде, является насущной необходимостью историко-антропологического исследования. Несколько лет спустя Блок публикует исследование культуры феодализма, которое также содержит множество новых и интересных точек зрения5. В этой работе интерес автора вызывают «формы чувствования и мышления», «коллективная память», а также средневековое понимание времени6.
Исследования Ренессанса и Реформации Люсьена Февра7 также посвящены коллективным установкам. Февр интересуется проблемой «отношений между индивидом и обществом, личной инициативой и социальной необходимостью»8. Оставаясь верным своей увлеченности междисциплинарными исследованиями, проблемно-историческими изысканиями и историей чувств, Февр продолжал свою работу и в Париже после приглашения его в Коллеж де Франс и учреждения Анналов9.
Февр интересовался тем, как могла умная и благочестивая дворянка. Маргарита Наваррская написать Гептамерон с его одиозными историями. Он хочет понять, насколько верующим или неверующим был Рабле. При этом речь идет о том, чтобы показать, почему, по его представлению, в XVI веке атеизм был еще невозможен, а неверие еще не относилось к «ментальным подручным средствам» в то время10. Многие из гипотез Февра были поставлены под вопрос более детальными исследованиями и нуждаются в модификации. Но все же история ментальности во многом обязана Февру и Блоку новаторской постановкой вопросов и перспективами11.После войны, в которой Марк Блок как участник Сопротивления был убит, Люсьен Февр основывает «шестую секцию» «Практической Школы Высших исследований», председателем которой он становится и в которой в последующем развивает историю в своем смысле.
56
Парадигмы антропологии
Его преемником становится в 1956 г. Фернанд Бродель, который ставит акценты по-иному. Это очевидно уже в его первом трехтомном сочинении12. В нем сначала «излагается "как бы неподвижная" история человека и его отношений к "окружающей среде", затем постепенно изменяющаяся история экономических, социальных и политических структур и, наконец, быстротекущая событийная история»13. Первая форма истории — своего рода историческая география, в которой исследуется влияние ландшафта и среды на человека. Горы и равнины, прибрежные зоны и острова, климат и пути сообщения являются предметом рассмотрения. В этой плоскости исторические изменения происходят очень медленно. Во второй части исследуются «коллективные судьбы и общие движения». Предметом изучения здесь становится история экономических, государственных и культурных структур. Эта история совершается между длинными временными отрезками исторической географии и быстро изменяющейся событийной историей. В первом случае она разыгрывается в смене поколений и столетий. В случае событийной истории речь идет о динамической, насыщенной человеческими поступками истории, которую Бродель охарактеризовал следующим метафорическим рассказом: «Я вспоминаю, как однажды ночью вблизи Бахии я был буквально окутан фейерверком фосфоресцирующих светлячков: их бледные огоньки горели, гасли, снова загорались, и все это все же по-настоящему не освещало ночь.
То же самое с событиями; по ту сторону их свечения царит тьма»14. Как бы ни было оригинальным включение исторической географии в написание истории, в произведении Броделя уже нет, как у его предшественников, разработок об установках, ценностях, манерах или ментально-сти. Например, отсутствует анализ взаимосвязей между честью и мужественностью, которые играли важную роль в средиземноморской культуре. Не найти и разработок об отношении между христианством и исламом. Представлен мир, определяющийся несинхронностью различных временных ритмов, в котором многие события ускользают от человеческого контроля и в котором человек как действующее существо оказывается на периферии. Конечно, этому исследованию удалось показать центральное значение пространства и времени, то есть географического, социального и индивидуального времени, и тем самым внести значительный вклад в Историческую антропологию.Вторая значительная книга Броделя, вышедшая в Германии под названием Социальная история 15-18 вв., вновь имеет трехчастную структуру. И здесь в первой, посвященной «повседневности», части излагается почти неподвижная история материальной жизни, во второй
Глава 3. Антропология в исторической науке
57
части, описывающей «торговлю», излагаются медленно меняющиеся исторические структуры экономики и в третьей части, описывающей «прорыв в мировой экономике», излагаются механизы капитализма и быстрые изменения, вызванные им. В первой книге представлен традиционный уклад экономики, сохранявшийся примерно четыре столетия. При этом центральную роль в разъяснении медленных изменений играют длительность во времени, «longue duree» и глобальная перспектива. В центре внимания второй книги стоит торговля и связанная с ней экономическая жизнь. В третьей книге дано многомерное представление о возникновении капитализма. Согласно Броделю, капитализм обязан своим возникновением не одному единственному источнику, как это получается у Маркса и Вебера, скорее он гетерогенный, противоречивый феномен, для объяснения которого необходимо привлекать теории из многих научных дисциплин.
Так же как в предыдущем трехтомнике, Броделю остаются чуждыми перспективы истории ментальности Февра и Блока. Только в третьей фазе Школы Анналов они вновь приобретают центральную позицию, эта фаза начинается с того, что Ле Гофф после Броделя занимает должность председателя секции и в 1975 г. становится Президентом переструктурированной «Высшей школы исследований в социальных науках».Для дальнейшего развития истории ментальности большое значение приобретает вышедшая в 1960 г. книга Филиппа Ариеса История детства. Тезис этой книги состоит в том, что в Средневековье не было «понятия детства». До 7 лет дети не играли никакой роли; а затем с ними обращались как с маленькими взрослыми. Детство впервые было обнаружено во Франции в XVII веке. С этого момента появилась специальная одежда для детей; с этого момента взрослые все больше начинают заботиться о своих детях. Тогда же растет число портретов детей, и это наводит на мысль, что именно с этого времени возникают представления об особенной жизненной фазе — детстве. Вторая книга Ариеса также посвящена антропологической теме, Истории смерти; здесь представлены различные представления о смерти, от «покорной смерти» в Средневековье до «невидимой смерти» в современности, от чувства смиренного бессилия до табуирования смерти. Это произведение в силу оригинальности своих тезисов и обилия материала вызывает большой интерес.
Хотя оно написано автором, который вначале был среди историков аутсайдером, оно инициировало дальнейшие исследования по истории семьи, сексуальности, любви. Важны работы Жана-Луи Фландрэна15, которые, так лее как и исследования Броделя, Ариеса, Ле Гоффа и
Парадигмы антропологии
Глава 3. Антропология в исторической науке
59
Дюби, переведены на немецкий язык. Робер Манру опубликовал исто-рико-психологическое исследование современной Франции, в котором представил подробные разработки таких тем как болезнь, чувства и ментальности16. С точки зрения истории ментальности замечательны также исследования Делюмо о Страхе в Западной Европе17 и об отношении страха и греха18.
Точно так же работа Леруа Ладюри о Мон-тейю вносит важный вклад в изучение катаров, французской аграрной истории, материальной культуры деревни и менталитета ее жителей, их представлений о Боге и природе, времени и пространстве, смерти и сексуальности. Это исследование — вдохновленный этнологией микроисторический частный случай, который позволяет сделать ценные выводы о жизни в Окцитании. В своих дальнейших штудиях по истории ментальности Леруа Ладюри занимался карнавалом в Романе, используя психологические и психоаналитические концепты как некий род психодрамы, в которой человек находит доступ к бессознательному .Начиная с 1960-х гг. особенное значение для истории ментальности и для разработки антропологических вопросов приобретают исследования Ле Гоффа и Дюби. В работе Рождение чистилища Ле Гофф изучает трансформацию картины мира в Средние века и со всей очевидностью показывает, как изменялись представления о пространстве, времени и числе, как возникали и передавались новые интеллектуальные привычки20. Под влиянием этнологических исследований он работает над «Культурной этнологией Средневековья»21. В Трех порядках Дюби на частном случае исследует отношение между материальным и человеком с точки зрения трех сословий: «священник», «рыцарь» и «крестьянин» — и ясно показывает, что с оживлением образа трехуровневого общества в XI веке связана политическая программа влияния на ментальность22. Позже вместе с Ариесом он издает пятитомную историю частной жизни, также переведенную на немецкий язык, в которой важную роль играют вопросы истории ментальности и антропологические вопросы23.
Следующее событие, оказавшее влияние на изменение ментальности, — введение алфавита. Его исследованием во Франции между XVI и XIX веками занимались Фюре и Озуф24. В этом процессе важную роль играет история книги, в которой центральным является исследование тенденций в книжном производстве, в привычках чтения и
2е»
в культуре чтения , эти тенденции оказывают сильное влияние на сферу образования26. Культурные феномены и ментальность, которые часто рассматриваются как данность, сами есть результат процессов конструирования27. Это же демонстрируют исследования Ариеса, по-
священные истории детства и истории смерти. В обоих случаях речь идет не о детстве или смерти, а об исторически различных представлениях об этих феноменах28. Во Франции изучение этих вопросов в перспективе воображаемого сыграло в последующем большую роль.