317. Каковы элементы виндикационного иска и условия для его удовлетворения?

Формула классического виндикационного иска выглядит следующим образом: виндикация – это иск невладеющего собственника индивидуально-определенной вещи к ее незаконному владельцу об истребовании вещи из владения последнего.

Таким образом, при предъявлении виндикационного иска суд должен установить доказанность либо недоказанность истцом следующих обстоятельств: а) наличие у истца права собственности на истребуемую вещь; б) фактическое владение вещью, осуществляемое ответчиком; в) отсутствие у ответчика титула, обосновывающего владение вещью. Кроме того, в случае если ответчик заявляет возражения против удовлетворения виндикационного иска, основанные на ст.302 ГК, суд должен установить доказанность либо недоказанность ответчиком таких обстоятельств; г) добросовестность либо недобросовестность приобретателя вещи; д) возмездность либо безвозмездность приобретения ответчиком вещи; е) характер выбытия вещи из владения собственника. Разберем толкование указанных нами признаков в судебной практике:

а) наличие у истца права собственности на истребуемую вещь. Право на предъявление виндикационного иска принадлежит только собственнику вещи[149]. Следовательно, первым необходимым элементом легитимации истца по виндикационному иску является доказывание им своего права собственности на истребуемую вещь.

Следует помнить о том, что момент возникновения права собственности на движимые вещи определен в законе как момент передачи вещи (если иное не предусмотрено законом либо договором) (ст.223 ГК).

Истец не может доказывать право собственности на движимую вещь предоставлением лишь бухгалтерских документов, например фактур и приходных кассовых ордеров, как это имело место в деле об истребовании из чужого незаконного владения контейнеров для хранения товаров. Окружной суд отменил решение суда первой инстанции, которым суд удовлетворил иск, и направил дело на новое рассмотрение, указав, что истцу необходимо представить в суд не только бухгалтерскую документацию, но и доказательства, подтверждающие передачу спорной вещи от продавца к истцу (см. постановления ФАС ВСО от 25.06.1999 NА69-75/99-2-Ф02-993/99-С2-ПС-9; ср. также: ФАС ЗСО от 15.03.2001 NФ04/811-169/А27-2001; ФАС СЗО от 04.06.2002 NА56-21767/01, от 14.09.2004 NФ04-5505/2004(А03-3602-10); ФАС ВВО от 26.02.2006 N A31-225/2005-20). Как правило, надлежащими доказательствами передачи движимых вещей являются товарные накладные (см. постановление ФАС УО от 30.01.2006 NФ09-3057/05-С3). Если в процессе изучения прав истца на истребуемое имущество суд придет к выводу о недействительности основания возникновения прав (например, недействительности договора), в иске должно быть отказано (см.

Право собственности на недвижимое имущество возникает в момент внесения в реестр прав записи о субъекте и принадлежащем ему праве (ст.8, 131 ГК); иное может быть предусмотрено законом.

Например, в одном из дел муниципалитет обратился с иском об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Суд в иске отказал, так как истец не доказал возникновения права муниципальной собственности на истребуемое имущество ни выписками из реестра муниципальной собственности, ни актами регистрации права в соответствии со ст.131 ГК (см. постановления ФАС ВСО от 04.12.1998 NА33-775/98-С2-Ф02-1472/98-С2; ФАС ВВО от 29.05.2002 NА79-5171/01-СК2-4601; ФАС СЗО от 01.03.2000 NА05-3906/99-132/20, от 24.12.2001 NА56-22410/01; ФАС МО от 29.11.2000 NКГ-А40/5409-00; ФАС ЗСО от 16.07.2001 NФ04/2058-652/А45-2001, от 08.04.2002 NФ04/1205-107/А67-2002). Однако сам по себе факт внесения имущества в реестр муниципальной собственности не означает, что истец является действительным собственником имущества, так как суд вправе изучить законность внесения спорного имущества в реестр (см. постановления ФАС ДО от 28.03.2001 NФ03-А59/01-1/231; ФАС ЗСО от 01.08.2005 NФ04-4860/2005(13461-А46-39)). Что же касается обоснования права собственности данными государственной регистрации права на недвижимое имущество и сделок с ним, то отсутствие регистрации права за истцом по виндикационному иску должно, как правило, влечь за собой отказ в иске (см. постановления ФАС СЗО от 10.06.2003 NА52/2941/2002/1; ФАС ВВО от 21.05.2004 NА38-2538-9/128-2003). В другом деле суд установил, что документы, подтверждающие право собственности истца на истребуемую вещь, являются фальсифицированными, и в иске отказал (см. постановление ФАС ПО от 18.03.1999 NА55-42/98-13).

Истец должен доказать не только то, что он обладал правом собственности на вещь, но и то, что он это право сохраняет и в момент рассмотрения дела. Поэтому, в частности, важным обстоятельством при доказывании права на вещь является и доказывание того, что в момент рассмотрения спора вещь существует в натуре (так как при прекращении вещи право собственности на нее прекращается).

Кроме того, важно доказать, что истец истребует индивидуально-определенную вещь либо вещь, относящуюся к вещам, определяемым родовыми признаками, но тем или иным образом индивидуализированную. Например, по одному из дел предметом судебного рассмотрения стал иск, в котором истец виндицировал из владения ответчика некоторое количество осветительных приборов – люстр. Рассмотрев представленные доказательства, суд в иске об истребовании люстр отказал, так как, по мнению суда, истец не доказал, что в здании, принадлежащем ответчику, установлены именно его, истца, люстры (см. постановление ФАС УО от 10.09.2001 NФ09-1548/01ГК). В другом деле предметом виндикационного требования были 79 т масла марки МС-8. Суд в иске отказал, указав, что предмет иска не обладает индивидуализирующими признаками (см. постановления ФАС ЗСО от 22.10.2001 NА43-3142/01-17-95; ФАС ВВО от 06.05.2002 NА11-4225/2001-К1-14/203; ФАС ДО от 19.11.2002 NФ03-А73/02-1/2454; ФАС ДО от 07.04.2003 NФ03-А73/03-1/593, от 20.10.2003 NФ03-А51/03-1/2347; ФАС МО от 24.10.2001 NКГ-А41/6040-01; ФАС УО от 20.07.2006 NФ09-6319/06-С3). Однако категоричность этого вывода была поставлена под сомнение в следующем деле. Истец обратился с иском об истребовании из чужого незаконного владения производственного оборудования. Суд в иске отказал, указав, что истец не индивидуализировал предмет, подлежащий истребованию (в частности, не указал инвентарные и серийные номера оборудования).

б) фактическое владение вещью ответчиком. Виндикационный иск может быть предъявлен только к тому, кто фактически владеет истребуемым имуществом. Если это лицо перестало быть владельцем, в иске к нему должно быть отказано (см. постановление ФАС СЗО от 23.08.2000 NА13-1249/00-12). Несмотря на то что это положение весьма простое по своему содержанию, оно требует некоторых дополнительных пояснений.

Не следует смешивать фактическое владение недвижимой вещью и наличие внешней легитимации собственника недвижимой вещи (акта государственной регистрации права собственности). Зачастую суды отказывают в удовлетворении исков об истребовании недвижимой вещи, указывая, что собственником вещи является третье лицо, права которого на вещь зарегистрированы в установленном законом порядке (см. постановление ФАС МО от 12.07.2001 NКГ-А41/3577-01).

Крайне любопытным является дело, в котором истец предъявил к ответчику иск об истребовании его (истца) рыбы, находящейся в пруду, принадлежащем ответчику. Суд в иске отказал, указав, что ответчик, владеющий прудом, не может быть признан владельцем рыбы, находящейся в этом пруду (см. постановление ФАС ПО от 29.04.2004 NА55-6184/03).

В другом деле ответчик, возражая против предъявленного к нему виндикационного иска, сослался на то, что истребуемое имущество сдано им в аренду третьему лицу, и потому он не может быть ответчиком по делу.

Очевидно, что в данном деле окружной суд фактически уклонился от рассуждений о том, порождает ли передача незаконным владельцем вещи в аренду владение у третьего лица либо владельцем по-прежнему должен считаться сам незаконный владелец. На наш взгляд, ответ на этот вопрос должен быть следующим. Любые распорядительные акты лица, владение которого может быть квалифицировано как незаконное, не могут иметь каких-либо юридических последствий. Договор аренды, заключенный незаконным владельцем как арендодателем, является недействительной сделкой и потому не создает правомочия владения вещью у третьего лица. Следовательно, в этой ситуации можно говорить только о том, что такой «арендатор» также является незаконным владельцем вещи. Нужно учитывать также и то, что понятие «производное владение» неприменимо к отношениям между предшествующим и последующим незаконными владельцами. Поэтому, на наш взгляд, в рассматриваемом случае ответчиком по виндикационному иску должен быть только тот, у кого вещь фактически находится в момент рассмотрения спора, – то лицо, которое получило вещь по недействительному договору аренды;

в) отсутствие у ответчика титула, обосновывающего владение вещью (незаконность владения). Ответчиком по виндикационному иску является незаконный владелец. Это означает, что владение вещью не должно основываться на каком-либо правовом титуле, который мог бы породить правомочие по владению вещью.

Здесь следует помнить о том, что прекращение действия договора, который предоставлял ответчику правомочие владения вещью (например, истечение срока действия договора аренды), не изменяет законного характера владения, и потому такой спор не может быть рассмотрен на основе норм о защите права собственности, а подлежит разрешению в соответствии с нормами обязательственного права.

В подавляющем большинстве случаев в судебной практике встречаются дела, когда ответчик, к которому предъявлен виндикационный иск, приобрел спорное имущество по недействительной сделке, совершенной им с третьим лицом. В таких случаях суды, изучая приобретательную сделку на предмет ее законности и делая вывод о том, что она является недействительной, тем самым констатируют и незаконный характер владения ответчиком истребуемой вещью (см. постановления Президиума ВАС РФ от 08.07.1997 N374/96, от 16.06.1998 N2033/98, от 06.04.2004 N16524/03; постановления ФАС МО от 29.07.2004 NКГ-А40/6117-04, от 15.06.2006 NКГ-А40/5045-06, от 07.07.2006 NКГ-А40/4851-06; ФАС ЗСО от 07.12.2005 NФ04-7754/2005(16402-А27-38), от 24.04.2006 NФ04-1190/2006(21789-А27-5), от 07.08.2006 NФ04-4944/2006(25187-А03-39); ФАС ВСО от 02.05.2006 NА58-556/2004-Ф02-1849/06-С2).

Другая аналогичная ситуация – когда суд констатирует, что договор, на который ссылается ответчик в качестве обоснования правомочия владения вещью, не содержит существенных условий, установленных законодательством для договоров подобного типа, либо не зарегистрирован в установленном законом порядке и потому не может быть признан заключенным (см. постановления ФАС СКО от 21.09.2006 NФ08-4624/06; ФАС УО от 25.09.2006 NФ09-8449/06-С3, от 09.10.2006 NФ09-8905/06-С6; ФАС МО от 24.03.2006 NКГ-А40/2152-06).

Возможны также и ситуации, когда ответчик владеет имуществом на основании административного акта, который был принят с нарушением закона. Так, например, по одному из дел ответчик, возражавший против удовлетворения виндикационного иска, указал, что он владеет спорным движимым имуществом, которое он получил на основании распоряжения органа власти субъекта РФ, в соответствии с которым указанное движимое имущество было изъято в счет погашения долгов его собственника перед бюджетом субъекта РФ. Этим же распоряжением имущество было передано ответчику. Окружной суд, удовлетворяя иск, указал, что наличие административного акта, не признанного в судебном порядке незаконным, не означает, что суд при разрешении спора связан указанным актом. В этом случае суд может признать акт не соответствующим закону и руководствоваться актами, имеющими большую юридическую силу (см. постановление ФАС СКО от 09.11.2004 NФ08-4839/04).

Впрочем, практике известны и классические виндикационные случаи, когда ответчик осуществляет владение вещью на основе ее самовольного захвата (например, самовольного занятия чужого недвижимого имущества) (см. постановление ФАС МО от 31.03.2006 NКГ-А40/2280-06).

Итак, рассмотренные нами три элемента виндикационного притязания – «а», «б» и «в» – являются, если можно так выразиться, необходимыми элементами этого иска. Следующие же три – «г», «д» и «е» – это элементы дополнительные. Они не входят в предмет доказывания по иску и не составляют бремя доказывания, возложенное на истца по виндикационному иску. Эти три элемента возникают, как правило, в случае заявления ответчиком возражений против предъявленной к нему виндикации. Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на ответчике, но истец вправе опровергать представляемые ответчиком доказательства.

Итак, в виндикационном иске должно быть отказано, если будет установлено, что ответчик добросовестно и возмездно приобрел спорную вещь, которая выбыла из владения собственника не против его (собственника) воли. Рассмотрим каждое из указанных обстоятельств:

г) добросовестность либо недобросовестность приобретения. В ГК содержится определение добросовестного приобретателя как лица, которое не знало либо не могло знать о том, что оно приобрело вещь от лица, не имевшего права ее отчуждать (ст.302 ГК). Одно из первых судебных толкований этой нормы принадлежит Пленуму ВАС РФ. В постановлении от 25.02.1998 N8, посвященном защите права собственности, суд поместил следующий вывод: покупатель не может быть признан добросовестным приобретателем, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых покупателю было известно, и если эти притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными (абз. 4 п.24). Через некоторое время это толкование нормы ст.302 ГК было поддержано КС РФ, который использовал его в постановлении от 21.04.2003 N6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М.Мариничевой, А.В.Немировской, З.А Скляновой, Р.М.Скляновой и В.М.Ширяева»: приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными.

Итак, добросовестное лицо – то лицо, которое не знало о том, что оно приобретает вещь от несобственника, а также не знало о притязаниях третьих лиц. Порядок определения того, знал либо не знал приобретатель о том, кто является действительным собственником вещи, различается в зависимости от того, какая именно вещь является предметом приобретения – движимая либо недвижимая.

Для фиксации прав на недвижимые вещи существует открытый ЕГРП, записи в котором являются единственными доказательствами наличия либо отсутствия прав на недвижимость (ст.2 Закона о регистрации прав на недвижимое имущество) и, следовательно, единственным источником знания либо незнания о правах отчуждателя на приобретаемую вещь.

Этот довод получил широкую поддержку в судебной практике. Например, по одному из дел суд признал, что приобретатель, приобретший вещь по сделке, признанной впоследствии недействительной, является добросовестным, так как судом было установлено, что покупатель затребовал и получил от продавца правоустанавливающие документы на продаваемый объект с отметкой органа по регистрации прав на недвижимое имущество о регистрации права, а также свидетельство о государственной регистрации права. В виндикационном иске отказано (см. постановление ФАС ПО от 25.05.2006 NА65-19233/2005-СГ3-13). Схожий вывод был сделан судом и в другом деле. Суд указал, что на момент заключения сделок купли-продажи право собственности продавца было зарегистрировано в установленном законом порядке. Не подтверждается материалами дела и факт того, что приобретателю к моменту совершения возмездных сделок было известно о том, что в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, и такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными (см. постановление ФАС ЦО от 22.11.2004 NА35-6096/02-С18). На последнем выводе суда следует остановиться чуть подробнее.

В соответствии с п.2 ст.28 Закона о регистрации прав на недвижимое имущество лицо, которое предъявляет в судебном порядке требование, направленное на оспаривание зарегистрированного права, может подать в регистрирующий орган заявление о внесении в реестр отметки о судебном споре. Смысл внесения такой отметки состоит в том, чтобы устранить возможное последующее добросовестное приобретение имущества третьими лицами.

В судебной практике толкование и применение этой нормы пока широко не представлены (указанная норма п.2 ст.28 Закона о регистрации прав на недвижимое имущество была внесена в закон в 2003г.). Тем не менее участники судебных споров иногда ссылаются на эту норму Закона. Например, добросовестность приобретения спорного имущества обосновывается ответчиками в том числе и тем, что к моменту приобретения вещи в реестре отсутствовали отметки о предъявленных судебных исках по поводу прав на приобретаемую недвижимость (см. постановление ФАС МО от 16.07.2004 NКГ-А40/6013-04)[150].

Однако сам по себе факт регистрации права собственности ответчика на недвижимое имущество не означает добросовестности. По одному из дел суд апелляционной инстанции отказал в иске об истребовании имущества из чужого незаконного владения только потому, что в соответствии с данными ЕГРП ответчик является собственником недвижимого имущества, т.е. как посчитал суд, добросовестным приобретателем. Окружной суд апелляционное постановление отменил и направил дело на новое рассмотрение, указав, что суду следует установить обстоятельства приобретения ответчиком спорного имущества и только после этого делать вывод о добросовестности либо недобросовестности ответчика (см. постановление ФАС МО от 02.12.2005 NКГ-А40/11024-05).

В отношении же движимых вещей легитимация собственника вещи достигается за счет владения вещью[151]. Следовательно, приобретение движимой вещи от лица, владеющего ею, является одной из составляющих добросовестного приобретения движимости (см. постановление ФАС СКО от 20.05.2004 NФ08-1642/04).

Приобретение вещи от лица, которое внешне не может легитимировать себя в качестве собственника вещи (владельца либо лица, внесенного в ЕГРП в качестве правообладателя), следует рассматривать как грубую неосторожность, которая также, по мнению судов, порочит добросовестность приобретения. Приведем следующий пример из судебной практики. Предметом судебного изучения стали права приобретателя на автомобиль иностранного производства, приобретенный одним из участников спора. Суд, проанализировав обстоятельства дела, указал, что истребуемый автомобиль не прошел соответствующее таможенное оформление (лицом, ввозившим автомобиль, не были уплачены таможенные пошлины и сборы). Суд посчитал, что в данном деле приобретатель не проявил в отношениях, связанных с приобретением имущества, заведомо происходящего из-за границы, ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась в целях надлежащего соблюдения таможенного законодательства, это дает основания говорить о его вине в форме неосторожности. Судом установлено, что организация при приобретении спорного автомобиля не предприняла необходимых мер для того, чтобы узнать, проходил ли автомобиль таможенное оформление, уплачена ли за него государственная пошлина, может ли он находиться в свободном обороте, и, следовательно, не может являться добросовестным приобретателем. Общий вывод, сделанный судом в данном деле, таков: наличие в действиях приобретателя умысла или грубой неосторожности исключает возможность защиты его интересов (см. постановление ФАС МО от 21.11.2003 NКА-А40/9329-03).

Не может быть признан добросовестным приобретатель, который при приобретении имущества знал или должен был знать о том, что законодательством установлены специальные требования к приобретению имущества, являющегося предметом его сделки с отчуждателем (а эта сделка, в свою очередь, этим требованиям не соответствует). В судебной практике этот тезис получил свое применение прежде всего в спорах по поводу приобретения частными лицами права собственности на государственное имущество (при условии, конечно же, если приобретатель знал или должен был знать, что имущество является государственным). Суды, как правило, не признают добросовестными приобретателями ответчиков, у которых истребуется государственное имущество, отчужденное в обход законодательства о приватизации, запрещающее приватизацию такого имущества частными лицами. Суды указывают, что довод о том, что ответчик является добросовестным приобретателем спорного объекта, является несостоятельным, поскольку публичный запрет на приватизацию соответствующих объектов установлен действующим законодательством (см. постановления ФАС ВСО от 21.07.2004 NА33-13349/03-С2-Ф02-2721/04-С2; ФАС СЗО от 11.10.2005 NФ04-7123/2005(15676-А03-11)).

Совершенно устраняется добросовестность приобретателя в случае, если полномочия единоличного исполнительного органа и незаконного отчуждателя и приобретателя, претендующего на статус добросовестного, исполняет одно и то же лицо. По одному из дел суд отказался признавать приобретателя добросовестным, так как установил, что в сделке со стороны продавца и покупателя действовало одно и то же лицо, которое не могло не знать, что спорное здание не подлежит отчуждению (см. постановления ФАС МО от 19.08.1999 NКГ-А40/2610-99; ФАС УО от 05.07.2005 NФ09-1748/05-С5).

В связи с установлением добросовестности в делах о приватизации государственного и муниципального имущества можно привести следующее дело. Предметом судебного спора стали права на недвижимое имущество, которое было приватизировано частным лицом. Отчуждателем имущества по сделке приватизации выступил федеральный орган по управлению государственным имуществом, хотя, как было установлено в судебном заседании, действительным собственником имущества являлся муниципалитет. Причина же того, что отчуждателем имущества выступил не его действительный собственник, а третье лицо, заключалась в следующем. Первоначально имущество было признано памятником истории и культуры, который находится в государственной собственности. Однако впоследствии имущество было исключено из числа памятников и стало муниципальным. Приватизация же имущества имела место до исключения его из числа памятников. Воспользовавшись этим обстоятельством, муниципалитет предъявил иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения лица, приватизировавшего его. Суд тем не менее счел, что приобретатель имущества является добросовестным, так как все действия по приобретению спорного имущества производились с ведома муниципальных органов и не имелось никаких предпосылок к тому, чтобы покупатель усомнился в правомерности отчуждения здания федеральным органом по управлению имуществом (см. постановление ФАС СЗО от 18.06.2003 NА21-359/02-С1).

Из анализа судебной практики по виндикационным спорам можно сделать и еще один вывод, касающийся добросовестности как предмета доказывания в виндикационном споре: добросовестность приобретения не является презумпцией, она подлежит доказыванию (см. абз. 3 п.24 постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 N8; Постановление КС РФ от 21.04.2003 N6-П; постановления ФАС СЗО от 04.12.2000 NА05-3640/00-179/6; ФАС МО от 21.11.2003 NКА-А40/9329-03, от 21.09.2005 NКГ-А40/4352-05-П, от 15.06.2006 NКГ-А41/4238-06; ФАС СКО от 25.04.2006 NФ08-1145/06). Однако существует и обратная практика. Например, по одному из дел суд указал, что в обстоятельствах дела (приобретения имущества по второй сделке отчуждения, возмездности сделки) наличествует презумпция добросовестного приобретения. В связи с этим бремя доказывания обратного лежит на истце. Поскольку последним в нарушение требований ст.65 АПК не представлено доказательств недобросовестного приобретения, суд первой инстанции обоснованно и правомерно отказал в удовлетворении искового требования (см. постановления ФАС МО от 14.07.2003 NКГ-А40/4369-03-П; ФАС ВВО от 29.01.1999 N81/11; ФАС УО от 29.12.2000 NФ09-1944/2000ГК; ФАС ПО от 27.09.2005 NА65-18297/2003-СГ3-12). Возмездность приобретения также не означает a priori, что оно (приобретение) было добросовестным. Обстоятельства приобретения имущества, которые могут подтвердить или опровергнуть знание либо незнание приобретателя о действительных правах отчуждателя на имущество, подлежат самостоятельному исследованию со стороны суда (см. постановление ФАС ЦО от 02.02.2004 NА35-6096/02-С18);

д) возмездность либо безвозмездность приобретения вещи. Под возмездностью приобретения вещи понимается ситуация, в которой приобретатель вещи уплатил за нее определенную цену либо предоставил иное встречное исполнение.

Лицо, заявившее о возмездности приобретения, должно представить доказательства такового (см. постановление ФАС УО от 07.10.2004 NФ09-3307/04ГК). Однако другая сторона спора вправе опровергнуть эти доказательства. Приобретение вещи по крайне заниженной цене, по всей видимости, может иметь значение безвозмездного приобретения. Однако на лице, заявляющем о занижении цены приобретения, лежит бремя доказывания того, что цена действительно была существенно занижена (см. постановления ФАС ДО от 23.08.2005 NФ03-А51/05-1/1996; ФАС МО от 14.01.2004 NКГ-А40/10885-03; ФАС СКО от 25.08.2004 NФ08-3225/04).

Этот принцип следует применять и в случае, когда добросовестный приобретатель не оплатил отчуждателю имущество к моменту рассмотрения спора о его истребовании из чужого незаконного владения. По одному из дел суд сделал вывод о том, что коль скоро добросовестный приобретель не оплатил отчуждателю стоимость приобретенного имущества, то суд не может применить к ответчику ограничения виндикации, установленные ст.302 ГК (см. постановления ФАС ЦО от 08.10.2001 NА08-858/01-7; ФАС УО от 07.10.2004 NФ09-3307/04ГК).

При обсуждении вопроса о возмездности либо безвозмездности приобретения имущества может также возникнуть вопрос о том, не является ли приобретение имущества с рассрочкой платежа приобретением, не порождающим последствия, предусмотренные ст.302 ГК. В судебной практике имеется несколько дел, в которых суды обсуждали похожий вопрос. Так, по одному делу суд указал, что предусмотренное договором купли-продажи условие по отсрочке оплаты стоимости квартиры не свидетельствует о безвозмездности договора (см. постановление ФАС УО от 31.07.1996 NФ09-97/96-АК). В другом деле суд, изучая довод о том, что предоставление покупателю значительной отсрочки платежа свидетельствует о безвозмездности отношений сторон и, стало быть, притворности сделки по возмездному отчуждению имущества, сделал следующий вывод: несовпадение намерений участников договора купли-продажи и их волеизъявления может быть установлено на основании объективной информации, свидетельствующей о мотивах и целях заключения указанных договоров. Если при этом будет доказано, что стороны при заключении договора имели в виду безвозмездную передачу имущества, то такие действия в силу п.1 ст.10 ГК признаются злоупотреблением правом и не подлежат правовой защите. Окружной суд счел, что как факт совершения сторонами притворных сделок, так и факт злоупотребления правом должны быть доказаны лицом, которое на них ссылается (см. постановление ФАС СЗО от 23.04.2004 NА56-39533/03).

Тот факт, что цену вещи получил не действительный собственник вещи, а иное лицо, не имеет какого-либо значения[152]. Приведем в качестве примера следующее дело. В результате приватизации ООО приобрело право собственности на недвижимое имущество. Продавцом имущества выступил территориальный орган по управлению государственным имуществом. Эта сделка была оспорена муниципалитетом, который полагал, что проданное имущество являлось муниципальной собственностью и потому не могло быть продано без его согласия. В исковом заявлении муниципалитет также поставил вопрос об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

Суд согласился с доводом муниципалитета о том, что проданное федеральным органом имущество составляет муниципальную собственность, признал сделку недействительной, но в иске об истребовании отказал, так как счел, что общество является добросовестным приобретателем.

Суд апелляционной инстанции решение отменил и иск удовлетворил, указав, что, несмотря на возмездность приобретения обществом имущества, иск не может быть удовлетворен в связи с тем, что приобретение не было возмездным: денежные средства от продажи имущества получил не муниципалитет, который является действительным собственником спорного имущества, а другое лицо.

Суд кассационной инстанции постановление апелляционной инстанции отменил, оставив в силе решение суда первой инстанции, указав следующее. Имущество считается приобретенным возмездно в зависимости от того, уплатил ли приобретатель за него определенную цену, а не от того, получило ли денежные средства за имущество лицо, которое вправе было им распорядиться. Учитывая то, что общество уплатило за имущество территориальному органу денежные средства, приобретение имущества следует квалифицировать как возмездное (см. постановление ФАС СЗО от 18.06.2003 NА21-359/02-С1);

е) характер выбытия вещи из владения истца. Собственник может истребовать вещь от добросовестного возмездного приобретателя в случае, если он (собственник) докажет, что вещь была утрачена (похищена или утеряна) им или лицом, которому эта вещь была собственником доверена, либо выбыла иным образом из владения любого из этих лиц против их воли (ст.302 ГК). Таким образом, истец, истребующий свою вещь, может противопоставить возражению ответчика о добросовестном возмездном приобретении свое возражение о том, что вещь выбыла из владения собственника (либо того, кому он доверил вещь) помимо его воли.

Из анализа приведенной нормы ГК следует, что собственник вправе истребовать вещь в случае, если она была похищена. В соответствии с УК формами хищения являются: кража, мошенничество, присвоение, растрата, грабеж, разбой (ст.158-162 УК). При этом под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества (примечание 1 к ст. 158 УК).

В связи с изложенными нормами уголовного законодательства возникает следующая проблема: имеет ли термин «хищение», использованный в ст.302 ГК, то же содержание, что и термин «хищение», использованный законодателем в ст.158-162 УК?

Судебная практика, по всей видимости, склоняется к тому, чтобы ответить на этот вопрос в утвердительном смысле. Так, между заводом-производителем автобусов и истцом сложились экономические отношения по взаимным поставкам продукции. За поставленный на завод металлопрокат последний рассчитывался с истцом автобусами, которые отпускались истцу или по его письменному указанию другим грузополучателям. В результате проведенного с хозяйственным партнером взаимозачета за поставленную продукцию истец стал собственником автобуса марки ПАЗ 3205. Автобус остался на хранении у завода. Затем истец направил заводу письмо, в котором он просил отгрузить автобус в адрес завода «Труд». Основанием к совершению истцом данных действий явилось гарантийное письмо завода «Труд», подписанное генеральным директором С.В.Рябовым, о том, что завод берет на реализацию два автобуса и гарантирует их оплату в течение 10 банковских дней со дня получения автобусов.

Вступившим в законную силу приговором суда общей юрисдикции установлено, что гражданин М.Цапин, имея преступный умысел на хищение чужого имущества, ввел в заблуждение представителя истца, представившись генеральным директором ТОО «Труд» С.В.Рябовым, использовав заведомо подложный паспорт на имя последнего, при этом Цапин предъявил представителю истца вышеназванное гарантийное письмо.

Цапин признан виновным в совершении мошенничества.

В дальнейшем оказалось, что Цапин продал указанные автобусы предпринимателю А.И.Абрамову. Тот продал их ООО, которое, в свою очередь, продало их ответчику.

Истец предъявил к ответчику иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Ответчик заявил о том, что он является добросовестным возмездным приобретателем спорного имущества. Истец, в свою очередь, заявил о том, что имущество было им утрачено в результате хищения и поэтому оно может быть истребовано даже от добросовестного приобретателя.

Суд поддержал истца, указав, что в данном деле имело место хищение имущества путем совершения мошеннических действий, факт которых установлен вступившим в силу приговором суда. Довод ответчика о том, что истец добровольно передал владение имуществом мошеннику, был отклонен. Апелляционная и кассационная инстанции оставили решение суда первой инстанции без изменения (см. постановление ФАС ЗСО от 12.09.2002 NА11-6277/01-К1-1/80/5).

Вполне очевидно, что при обсуждении характера выбытия вещи из владения истца в этом деле суд придал термину «хищение», содержащемуся в ст.302 ГК, то значение, которое имеется у этого термина в области уголовного права.

На наш же взгляд, несмотря на всю внешнюю привлекательность, подобное толкование должно быть признано неправильным, так как оно может свести на нет всю идею защиты добросовестного приобретения (как, собственно, это и имело место в приведенном деле). По всей видимости, в ст.302 ГК законодатель имел в виду не любое хищение (в соответствии с терминологией ГК), а только лишь кражу, грабеж или разбой, т.е. такие виды хищения, при которых переход владения имуществом к другому лицу происходит безучастия воли собственника[153]. Поясним почему.

Тот факт, что мошенничество (хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием – ст.159 УК), а также присвоение и растрата (т.е. хищение чужого имущества, вверенного виновному, – ст.160 УК) квалифицируются уголовным законодательством в качестве разновидности хищения, имеет следующее правовое значение: практически любая ситуация, когда третье лицо, владеющее вещью, неправомочно ею распоряжается, может быть квалифицирована как мошенничество либо присвоение и растрата. Следствием же такого подхода будет то, что у собственника возникнет право заявлять о похищении вещи путем мошенничества либо растраты и требовать возврата имущества от добросовестного приобретателя. Так, один из наиболее часто встречающихся случаев неуправомоченного отчуждения движимого имущества – продажа этого имущества арендатором или иным лицом, являющимся временным пользователем имущества. Если квалифицировать эту ситуацию с точки зрения уголовного права, арендатор, продающий чужую вещь, совершает преступление (мошенничество либо растрату – в зависимости от обстоятельств дела), являющееся разновидностью хищения. Следовательно, собственник будет вправе истребовать вещь от любого приобретателя. Тем самым поле для применения защиты добросовестного приобретения крайне сужается, что, на наш взгляд, недопустимо.

Другой сложный практический вопрос, возникающий в связи с определением того, выбыла ли спорная вещь по воле или против воли собственника, состоит в следующем. Чья воля является определяющей при характеристике выбытия вещи из владения собственника – юридического лица? работников юридического лица? его единоличного исполнительного органа? совета директоров? общего собрания участников (акционеров) юридического лица?

В судебной практике укоренился следующий подход – в случае если совершение сделки, которая была направлена на выбытие вещи из владения юридического лица, должно быть одобрено советом директоров либо общим собранием участников (акционеров) общества, то при наличии такого согласия имущество считается выбывшим из владения юридического лица по его воле. В случае если такое решение отсутствовало либо было впоследствии признано недействительным, то тогда имущество считается выбывшим из владения юридического лица против его воли.

Приведем пример из надзорной практики ВАС РФ.

Предметом рассмотрения надзорной инстанции стало дело по иску о возврате имущества, внесенного в уставный капитал ЗАО. Суд первой инстанции установил, что решение совета директоров юридического лица – учредителя об учреждении дочернего общества и о внесении в качестве оплаты его акций недвижимого имущества было признано недействительным. В результате ряда последовательных сделок имущество оказалось у добросовестного приобретателя. Суд посчитал, что признание недействительным решения директоров, на основании которого имущество было внесено в уставный капитал другого лица, означает, что имущество выбыло из владения собственника против его воли, и удовлетворил иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Окружной суд оставил решение суда первой инстанции без изменения. ВАС РФ оставил судебные акты в силе, указав, что дело было разрешено судами в соответствии со ст.302 ГК (постановление Президиума ВАС РФ от 03.08.2004 N2341/04).

В другом деле перед судом стоял следующий (более сложный) вопрос: могут ли действия директора, не выполнившего надлежащим образом решение общего собрания, разрешившего отчуждение сделки при условии совершения ряда действий, послужить основанием для признания имущества выбывшим из владения юридического лица против его воли?

Суть этого дела такова. Совет директоров дал согласие на отчуждение имущества, принадлежащего юридическому лицу, при условии, что директор предварительно произведет рыночную оценку стоимости отчуждаемого объекта. Директор это указание не выполнил и продал объект по произвольно установленной цене, которая оказалась значительно ниже рыночной. Сделки по первой и последующим продажам имущества были признаны судом первой инстанции недействительными. Кроме того, суд обязал последнего приобретателя имущества возвратить имущество собственнику, так как, по мнению суда, имущество выбыло из владения собственника против его воли. Суд апелляционной инстанции решение отменил, в иске отказал, указав, что имущество выбыло из владения собственника добровольно. Окружной суд поддержал решение суда первой инстанции, оставив его в силе и отменив апелляционное постановление. Президиум ВАС РФ, изучив дело в порядке надзора, напротив, отменил решение и постановление окружного суда и оставил в силе судебный акт апелляционной инстанции, указав следующее. При наличии решения общего собрания акционеров общества об одобрении крупной сделки спорный объект не может быть признан выбывшим из владения собственника помимо его воли, даже если директор не выполнил содержащихся в этом решении требований. Поэтому вещь не может быть истребована у добросовестного приобретателя (постановление Президиума ВАС РФ от 07.02.2006 N10101/05).

Таким образом, из этих двух дел вполне прослеживается следующий вывод: наличие либо отсутствие воли на выбытие вещи из владения юридического лица определяется наличием либо отсутствием волеизъявления компетентного органа юридического лица[154]. Этот же вывод распространяется судами и на отношения, связанные с выбытием имущества из владения государства: оно признается выбывшим по воле собственника только в том случае, если решение об этом принял компетентный государственный орган (см. постановления СК ГД ВС РФ от 06.12.2005 N4-В05-42, от 30.05.2006 N4-Г06-22, от 22.08.2006 N4-Г06-33).

Однако следует различать ситуации, когда сделка, по которой имущество выбыло из владения юридического лица без волеизъявления соответствующего органа, является ничтожной, и ситуации, когда такая сделка является оспоримой. В этом случае следует руководствоваться следующим разъяснением ВАС РФ. При разрешении исков об истребовании имущества из чужого незаконного владения, заявленных лицами, титул собственника которых основан на ничтожной сделке или акте государственного органа либо органа муниципального самоуправления, противоречащем законодательству, арбитражный суд вправе дать оценку такой сделке или соответственно не применять акт указанного органа (абз. 12 ст.12 ГК) независимо от того, предъявлялись ли требования о признании сделки или акта недействительными. Если истец приобрел право собственности на основании ничтожной сделки или акта органа, не соответствующих требованиям законодательства, у него не имеется правовых оснований для истребования имущества.

В случаях, когда при разрешении спора об истребовании имущества из чужого незаконного владения выясняется, что право собственности истца основано на оспоримой сделке, арбитражный суд не вправе в том же процессе при отсутствии встречного иска ответчика давать правовую оценку сделке и признавать ее недействительной, поскольку оспоримая сделка может быть признана недействительной только по иску ограниченного круга лиц, указанных в гл.9 ГК (п.21 постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 N8).

Например, по одному из дел окружной суд указал, что факт принятия решения об отчуждении имущества неполномочным советом директоров общества не означает, что имущество выбыло из владения общества против его воли. Суд указал, что в соответствии с п.1 ст.53 ГК юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Следовательно, формирование и выражение воли юридического лица осуществляется посредством действий, совершаемых его органами, которые не могут выходить за рамки предоставленных им полномочий. Последствия выхода органа юридического лица за рамки предоставленных полномочий предусмотрены ст.174 ГК – возможность признания судом сделки, совершенной с превышением полномочий, недействительной. Данной нормой определен круг лиц, по иску которых такая сделка может быть признана недействительной, следовательно, сделки, совершенные с превышением полномочий, являются оспоримыми. Далее окружной суд констатировал, что в материалах дела не имелось доказательств того, что истец обращался в установленном порядке с иском о признании договора, по которому было отчуждено имущество, недействительным. Обобщив изложенные доводы, суд кассационной инстанции посчитал, что выводы суда первой и апелляционной инстанции о том, что спорное имущество выбыло из владения истца помимо его воли, не соответствуют обстоятельствам дела (см. постановление ФАС МО от 14.03.2006 NКГ-А40/1217-06-1,2,3). Мнение о том, что единственным лицом, выражающим волю юридического лица, является его директор, было высказано также и ФАС ДО (см. постановления от 03.10.2003 NФ03-А51/03-1/2457, от 16.01.2004 NФ03-А51/03-1/3438).

Другая ситуация, в которой суды единодушно делают вывод о том, что имущество выбыло из владения собственника против его воли – это случай подлога, в частности подделки подписи собственника на документах об отчуждении имущества (установленный актом судебной экспертизы). В этом случае суды признают, что волеизъявление собственника, направленное на выбытие вещи из его (собственника) владения, отсутствовало, следовательно, имущество может быть истребовано от любого, в том числе и добросовестного, приобретателя (см. постановления ФАС МО от 04.01.2001 NКГ-А40/6083-00, от 18.06.2001 NКГ-А40/2854-01; ФАС СКО от 14.06.2001 NФ08-1651/2001).

Суды практически единодушно возлагают бремя доказывания характера выбытия вещи из владения собственника на последнего[155]. В одном из дел окружной суд подчеркнул, что «следуя судебно-арбитражной практике, собственник должен доказать, что имущество выбыло из его владения помимо его воли» (см. постановления ФАС ПО от 13.10.2000 NА55-1675\99-27; ФАС МО от 19.12.2003 NКГ-А40/10030-03-П, от 20.04.2005 NКГ-А40/2775-05, от 21.04.2006 NКГ-А40/3023-06-А, от 15.06.2006 NКГ-А41/4238-06; ФАС ЦО от 11.07.2005 N А64-7577/04-14; ФАС ЗСО от 22.08.2005 NФ04-5569/2005(14090-А27-38); ФАС ВВО от 22.06.2006 NА29-2851/2005-2э).

318. Есть ли какие-нибудь особенности разрешения судами споров об истребовании имущества, внесенного в уставный капитал хозяйственного общества?

Истребование имущества, внесенного в уставный капитал юридического лица, составляет частный случай истребования вещи от незаконного владельца. Следовательно, на этот частный случай должны распространяться все правила, выработанные как теорией, так и практикой для разрешения виндикационных споров.

Специфика же именно этой категории споров заключается в следующем: во-первых, правовой режим уставного капитала имеет ряд особенностей, связанных прежде всего с порядком его формирования; во-вторых, именно в этих спорах мы можем наблюдать интереснейшую ситуацию определения состояния воли идеального субъекта права – юридического лица; в-третьих, рассмотрение вопросов истребования имущества, внесенного в уставный капитал, является своеобразным «трамплином» для выхода на проблему соотношения прав учредителей и созданного ими юридического лица на имущество, принадлежащее этому юридическому лицу.

Причиной возникновения подобных споров в подавляющем большинстве случаев (об этом свидетельствует судебная практика) является то, что акционер (участник), вносивший имущество, на момент его передачи обществу не обладал правом собственности на него, следовательно, являлся неуправомоченным отчуждателем.

Характерным для судебной практики является следующее дело.

АО обратилось в арбитражный суд с иском к спортивному клубу об истребовании из чужого незаконного владения движимого имущества, включенного в уставный капитал общества. Ответчик против иска возражал, ссылаясь на то, что добросовестно, открыто и непрерывно владел имуществом более пяти лет, в связи с чем в силу ст.234 ГК приобрел право собственности на него. Суд иск удовлетворил, указав следующее. Государственное предприятие, правопреемником которого является истец, передало в 1987г. спортивному обществу в пользование движимое имущество сроком на 10 лет. По решению спортивного общества в июне 1992г. создан спортивный клуб в качестве самостоятельного юридического лица, которому спортивное общество неправомерно передало в собственность спорное имущество. Таким образом, спортивное общество пользовалось имуществом на основании договора о безвозмездном пользовании и не имело права передавать спорное имущество в уставный капитал созданного им спортивного клуба (п.7 Обзора практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав, утвержденного информационным письмом Президиума ВАС РФ от 28.04.1997 N13).

Такой подход судов к рассмотрению споров об изъятии имущества, переданного по недействительной сделке[156], был вполне характерен до 1998г. Вопрос о добросовестности приобретателя судом даже не обсуждался, несмотря на заявление ответчика о приобретении имущества по давности владения. По всей видимости, это опять-таки можно объяснить тенденциями практики тех лет, весьма жестко разграничивавшей процесс о виндикации от процесса о применении последствий недействительной сделки.

По другому делу суд установил, что спорное имущество было включено в уставный капитал АО на основании распоряжения Комитета по управлению имуществом. Арбитражным судом была проведена правовая оценка данного распоряжения, и оно было признано недействительным в части, касающейся спорного имущества. Президиум ВАС РФ, включивший этот спор в обзор практики, указал, что в рассматриваемом деле «арбитражный суд обоснованно исключил имущество из уставного капитала акционерного общества...» (п.12 Обзора). Кажется, в этом деле суд допустил смешение понятий «уставный капитал» и «имущество, внесенное в качестве оплаты уставного капитала». По всей видимости, суду следовало указать, что арбитражный суд обоснованно принял решение об изъятии «имущества, внесенного в качестве оплаты акций»[157].

Другой пример смешения понятий уставного капитала и имущества, внесенного в его оплату, обнаружился в следующем деле. В арбитражный суд обратилось АО, созданное в процессе приватизации, с иском о признании недействительным решения Комитета по управлению имуществом об исключении из уставного капитала общества объекта недвижимости. Суд указал, что органам по управлению государственным имуществом не предоставлено право в одностороннем порядке вносить изменения в состав имущества, приватизированного в ходе создания АО, и уменьшать размер уставного капитала соответствующих АО. С учетом этого обстоятельства было признано, что «Комитет по управлению имуществом превысил свои полномочия, приняв в одностороннем порядке решение об изъятии здания из состава имущества акционерного общества и уменьшении тем самым размера его уставного капитала» (п.4 Обзора практики разрешения споров, связанных с приватизацией государственных и муниципальных предприятий, утвержденного информационным письмом Президиума ВАС РФ от 11.06.1997 N15)[158].

Некоторый поворот в практике судов наметился уже после 1998г., когда Пленумом ВАС РФ было принято постановление от 25.02.1998 N8. В п.2 постановления содержится вполне очевидный вывод – с момента внесения имущества в уставный капитал юридического лица учредители (участники) утрачивают право собственности на это имущество. Из этого положения следует, что возможность истребования имущества, внесенного в качестве оплаты уставного капитала, возникает только в том случае, если учредительные документы были признаны недействительными. В качестве иллюстрации приведем следующий спор.

ОАО «Тимпрок» обратилось в арбитражный суд Архангельской области с иском к ООО «Бонитет» об истребовании имущества, переданного последнему в качестве вклада в уставный капитал его учредителями: ОАО «Архангельский инвестиционный коммерческий промышленно-строительный банк», ЗАО «ВАО «Агрохимэкспорт», ОАО «Экспортлес», ОАО «Лесопильный деревообрабатывающий комбинат N4», являвшимися кредиторами истца и получившими его имущество в виде производственного комплекса в счет погашения задолженности на основании определения Исакогорского районного суда г.Архангельска от 07.03.1997 и в соответствии с актами описи и ареста имущества от 07.03.1997.

Суд первой инстанции обязал ООО «Бонитет» передать ОАО «Тимпрок» имущество, поименованное в актах от 07.03.1997. Постановлением апелляционной инстанции решение изменено: суд постановил изъять у ООО «Бонитет» и передать ОАО «Тимпрок» имущество, поименованное в актах передачи от 07.03.1997. ФАС СЗО решение суда первой инстанции и постановление апелляционной инстанции оставил без изменения.

Президиум ВАС РФ, рассматривавший дело в порядке надзора, состоявшиеся судебные акты отменил и направил дело на новое рассмотрение, указав следующее. Материалы дела (протокол совещания истца и его кредиторов) свидетельствуют о том, что имущество выбыло из владения истца по его воле. Президиум также указал, что ООО «Бонитет» является добросовестным приобретателем, так как внесение имущества в уставный капитал осуществлялось с участием публичной власти (судебного пристава)[159] и на момент внесения у него не было оснований полагать учредителей неуправомоченными на совершение указанных действий. Кроме того, подчеркнул ВАС РФ, арбитражными судами не учтено, что изъятие имущества из уставного капитала ООО возможно только в случае признания в установленном порядке недействительными его учредительного договора и устава (постановление Президиума ВАС РФ от 31.10.2000 N4259/00).

Очевидно, что при изучении этого дела Президиум расставил акценты на тех обстоятельствах спора (добрая совесть, характер выбытия имущества из владения истца), которые подлежат исследованию только при рассмотрении иска о виндикации.

В другом деле Президиум ВАС РФ также указал нижестоящим судам, что к спорам об истребовании имущества, внесенного в уставный капитал, подлежат применению нормы ГК о защите добросовестного приобретателя (постановление Президиума ВАС РФ от 03.06.2003 N1461/03).

Практика кассационных арбитражных судов по этой категории споров не однообразна. Так, некоторые суды при рассмотрении исков об истребовании имущества устанавливают, является ли приобретатель добросовестным, и если добрая совесть имеет место, то в иске отказывается (см. постановления ФАС ЗСО от 27.11.2003 NА29-4096/2003-2э, от 24.03.2005 NА17-205/1, от 18.07.2000 NФ04/1769-367/А03-2000, от 11.10.2001 NФ04/3180-681/А70-2001, от 29.11.2001 N2834; ФАС МО от 08.01.2004 NКГ-А40/10585-03; ФАС СЗО от 18.12.2001 NА56-16853/01, от 05.02.2002 NА56-18547/01, от 24.04.2002 N6284, от 26.07.2005 NА05-265/03-12/17; ФАС УО от 23.03.2005 NФ09-589/05-ГК). При этом добросовестность юридического лица определяется добросовестностью его учредителя (см. постановление ФАС СКО от 02.07.2001 NФ08-1707/2001)[160].

В случае признания недействительной сделки по внесению имущества в уставный капитал имущество подлежит безусловному изъятию у общества (см. постановления ФАС МО от 31.05.1999 NКГ-А40/1562-99, от 14.05.2001 NКГ-А40/2188-01, от 15.04.2004 NКГ-А40/2639-04). Так, по одному из дел окружной суд указал, что к моменту передачи имущества в качестве вклада в уставный капитал хозяйственное общество еще не существует как лицо и потому не может быть признано добросовестным приобретателем[161]. Кроме того, суд указал, что учреждаемое общество не осуществляет в отношении учредителей встречного предоставления, происходит трансформация вещного права учредителей на имущество в право на акции учреждаемого общества, в результате чего последнее создается[162]. Иное толкование предоставляло бы возможность любому, в том числе недобросовестному, приобретателю уклониться от возврата имущества путем внесения его в уставный капитал вновь учреждаемого юридического лица (см. постановление ФАС ВСО от 15.02.2006 NА74-2904/05-Ф02-6689/05-С2).

Как видим, общими в судебной практике являются в целом заслуживающие одобрения тенденции.

Во-первых, истребовать имущество, внесенное в качестве оплаты уставного капитала, можно только в том случае, если учредительные документы юридического лица будут признаны недействительными. Во-вторых, при этом следует учитывать, что добросовестный приобретатель защищен от иска об истребовании либо нормами ст.302 ГК (если иск заявлен как виндикационный), либо п.25 постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 N8 (если иск сформулирован как иск о применении последствий недействительной сделки).