422. Возможна ли уступка прав, обеспечивающих исполнение обязательства, без уступки обеспечиваемого ими основного требования?
1. Прямого и универсального ответа на этот вопрос арбитражная практика не формулирует. Однако из постановления Президиума ВАС РФ от 22.07.1997 N2048/97, признавшего неправомерной уступку прав по договору залога в полном объеме кредитору, которому уступалось право на взыскание лишь части неустойки за нарушение основного обязательства, можно заключить, что отношение арбитражных судов к такой практике должно быть отрицательным.
Обеспечительные обязательства обеспечивают все требования из основной сделки, поэтому уступка должна производиться таким образом, чтобы размер обеспечительных требований нового кредитора соответствовал (был прямо пропорционален) объему приобретенного им основного (обеспеченного) права.2. Такой подход представляется нерациональным и по существу неправильным. О неправильности его свидетельствует прежде всего несоответствие ранее обсужденным выводам о возможности отдельной от основного обязательства уступки требований по процентам – требований, которые, подобно обеспечительным, имеют строго дополнительный (акцессорный) характер. Объяснения этого феномена – почему одни акцессорные требования могут быть «оторваны» от основных, а другие нет – практика не предлагает. Нерационален же этот подход потому, что основывается на довольно странной, непонятно откуда взявшейся презумпции: однажды установленный объем обеспечения обязательства не может уменьшаться. Но почему, если против такого уменьшения не возражает единственное заинтересованное лицо – кредитор? Если даже он согласен «расстаться» с обеспечительными требованиями, переходящими к новому кредитору (причем это не ухудшает положения должника), то с чьей еще стороны могли бы последовать какие-то еще притязания? Очевидно, лица, которое способно было бы доказать свой законный интерес в возврате ситуации в первоначальное состояние, просто нет.
Таким образом, если переход обеспечительного требования происходит в силу ст.384 ГК (т.е.
вслед за уступкой части требования основного – обеспечиваемого), то Президиум совершенно прав: часть обеспечительного требования, переходящая к новому кредитору, должна быть прямо пропорциональна уступленной части основного требования. Но если цедент и цессионарий своим соглашением явно выразили намерение совершить уступку одних только обеспечивающих требований (полностью или в части), то никакой причины для автоматического перехода (полностью или в соответствующей части) следом за ними и требований обеспечиваемых нет и не может быть.423. Обязан ли цессионарий руководствоваться арбитражной оговоркой, содержащейся в договоре, из которого возникло приобретенное им право (требование)?
1. Арбитражные суды считают третейскую (арбитражную) оговорку условием, обязательным для цессионария даже в случае, когда в договоре цессии прямо не сказано о цедировании арбитражной оговорки (см. постановление Президиума ВАС РФ от 17.06.1997 N1533/97, информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16.02.1998 N29, п.15). К этому выводу Президиум ВАС РФ пришел, руководствуясь, с одной стороны, ст.384 ГК[287], а с другой – соображением о том, что условие о порядке разрешения споров и предъявления иска в защиту нарушенных прав является составной частью (правомочием) уступленного субъективного права (требования)[288]. Кроме того, поскольку цессионарию при приобретении требования должно быть известно содержание арбитражной оговорки, презумптивное распространение таковой на цессионария не ущемляет его прав и позволяет обеспечить надлежащую защиту интересов должника. Обратное же правило, напротив, привело бы к нарушению одного из главных начал цессионного права – принципа недопустимости ухудшения положения должника, который оказался бы вынужден подчиниться иному порядку защиты своих прав, нежели тот, что был им согласован.
2. При своей внешней привлекательности такая точка зрения страдает неустранимым пороком. Арбитражная оговорка никак не относится к регулятивному требованию, возникающему из договора, ибо регулятивное право не характеризуется способностью к принудительному осуществлению.
Арбитражная оговорка является условием принудительного осуществления охранительного требования – требования, возникшего из правонарушения. Поэтому при решении обсуждаемого вопроса следовало бы как минимум принять во внимание характер уступаемого требования. Если оно относится к числу регулятивных, то уступка арбитражной оговорки не может предполагаться – она должна быть выговорена expressis verbis. Напротив, если речь идет об уступке охранительного требования, то переход на цессионария арбитражной оговорки происходит автоматически, если в договоре уступки прямо не оговорено иного.3. На наш взгляд, должно быть принято во внимание и то обстоятельство, что арбитражная оговорка имеет (если рассматривать ее как специфическое соглашение сторон) не материально-правовой, а чисто процессуальный характер. Признание арбитражной оговорки условием осуществления какого-либо материального права приводит к логически безвыходной ситуации при решении вопроса о действительности заключенного сторонами договора[289]. С этой точки зрения нужно признать арбитражную оговорку соглашением, имеющим самостоятельную юридическую силу и не зависящим от основного договора. Права и обязанности, порожденные арбитражным соглашением, следовательно, никак не могут признаваться автоматически переходящими к цессионарию.
424. Сделаны ли арбитражной практикой какие-либо дополнения к перечню прав и условий, по умолчанию переходящих к цессионарию, предусмотренному ст.384 ГК?
Толкуя ст.384 ГК, ФАС ЗСО (постановление от 08.12.2005 NФ04-7227/2005(17585-А45-12)) указал, что помимо прав и условий, прямо перечисленных в этой статье, к новому кредитору переходят также и «...все преимущества, связанные с передаваемым правом, к которым относятся получение доходов, всякого рода выгод, возмещение издержек и т.д.».
На наш взгляд, это правило должно быть чуть скорректировано, а именно – в том смысле, что имеются в виду будущие поступления и требования, т.е. доходы, выгоды и издержки, право на получение которых возникнет после совершения уступки.