XXXVIA. А. С. Пушкин (черновик) 19 октября 1836 г. Петербург.
Петр Великий [уничтожил] укротил дворянство [указом], опубликовав Табель о рангах, духовенство — [положив свою шпагу] отменив патриаршество [(N3 Наполеон говорил Александру: вы сами у себя поп, это совсем не так глупо)].
Но одно дело произвести революцию, другое дело это [ее сохранить] закрепить ее результаты. [До Екатерины II продолжали у нас революцию Петра, вместо того, чтобы ее упрочить. Екатерина II еще боялась аристократии; [и не поставила граииц тем] Александр сам был [революционером якобинцем]; Вот уже 140 лет как Табель о рангах сметает дворянство; и ны- иешний император первый воздвиг плотину (очень слабую еще) против наводнения демократией, худшей, чем в Америке (читали ли вы Токвиля? [он напугал меня] я еще весь разгорячен его книгой и совсем напуган ею).Что касается духовенства, оно вне общества [потому что борода-то — вот и все] оно еще бородато. [Его нигде не видно, ни в наших гостиных, ни в литературе, пи в] Оно не принадлежит к хорошему обществу. Оно [пе выше народа] пе хочет быть народом. Наши государи сочли удобным оставить его там, где они его нашли. Точно у евнухов — у него одна только страсть — к власти. Потому его боятся. И [я знаю] кого-то [кто] несмотря на всю свою твердость, согнулся перед ним в одном важном вопросе — [что в свое время меня взбесило] \
[Вы из этого заключаете, что мы не] Религия чужда нашим мыслям и нашим привычкам
ну и прекрасно, но не следовало этого говорить.
Ваша брошюра произвела, кажется, большое впечатление. Я не говорю о ней в обществе, в котором [нахожусь].
Что надо было сказать и что вы сказали — это то, что наше современное общество столь же презренно, сколь глупо; [что оно не заслуживает даже], что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что есть справедливость, право и истина; [это циничное презрение] [ко всему], что не является [материальным, полезным] необходимостью. Это циничное презрение к мысли, [красоте] и к достоинству человека. Надо было прибавить (не в качестве уступки [цензуре], но как правду), что правительство все-таки единственный Европеец в России [и что несмотря на все то, что в нем есть тяжкого, грубого, циничного] И сколь бы грубо [и цинично] оно ни было, только от него зависело бы стать во сто крат хуже. Никто не обратил бы на это ни малейшего внимания.
[Завоевания [Игоря] Рюрика [и Олега] стоят завоеваний Нормандского Бастарда]. Юность России [развилась] весело прошла в набеги Олега и Святослава и даже [в том порядке вещей] в усобицах, которые были только непрерывными поединками — следствием того брожения и той активности, свойственных юности народов, о которых вы говорите в вашем письме.
Нашествие — печальное и великое зрелище — да, нашествие татар, разве это не воспоминание lt;...gt;
Пушкин А. С. Письма последних лет. 1834-1837. Л., 1969. С. 156.
1 Ср. в т. 1 «Заметки на книгах», № 58 и примеч. 24.