Иноязычная коммуникативная компетентность: исследование становящегося

Все большее проникновение синергетического видения в гуманитарную область знания свидетельствует об определенном парадигмальном сдвиге в этих науках. Речь идет, во-первых, о теории психологических систем В.

Первые наброски теории психологических систем (ТПС) были сделаны еще в 1991 году в докторской диссертации В. Е. Клочко, посвященной исследованию

процессов инициации мыслительной деятельности с выходом на системные сверхчувственные качества (операциональные ценности и смыслы), которые возникали в ходе взаимодействия человека с окружающим миром [Клочко, 1991]. Основные положения этой теории ученый изложил в своей книге Самоорганизация в психологических системах: проблемы становления ментального пространства личности (введение в трансспективный анализ), опубликованной в 2005 году. Результаты многочисленных исследований в рамках данной теории нашли свое отражение в докторских диссертациях О. М. Краснорядцевой (1996), Э. В. Галажинского (2002), Е. В. Некрасовой (2005), Т. Г. Бохан (2008), Н. В. Козловой (2008), О. В. Лукьянова (2009), И. О. Логиновой (2010) и др., что значительно расширило представления современной психологии о человеке в направлении понимания его целостности и особенностей жизнеосуществления.

Ключевым положением ТПС является то, что человек признается уникальной психологической системой, способом существования которой является становление – закономерное усложнение ее системной организации в процессе развития через взаимодействие человека с культурой. «Собственно психологическое исследование человека», согласно В. Е. Клочко, только тогда и начинается, когда «сознание, психика, психическое вообще начинают пониматься через ту миссию, которую они выполняют в системе целостного человека, обеспечивая ему возможность становиться (и оставаться) открытой самоорганизующейся системой, режимом существования которой является саморазвитие» [Клочко, 2009, с. 8-9]. Обращение к понятию ментального пространства личности, под которым понимается особая реальность, в возникновении и усложнении которой обнаруживается вся сущность процесса человекообразования, позволяет показать, как многомерный мир человека постепенно обретает новые измерения. Следовательно, в контексте изучения психологического содержания ИКК исследовательский интерес, на наш взгляд, можно сфокусировать на том, каким образом происходит трансформация определенной культуры в жизненный мир человека.

Как пишет В. Е. Клочко во введении к своей книге, о которой уже шла речь выше, мысль его учителя О. К. Тихомирова о том, что «психика – не отражение реальности, а ее порождение», открыто высказанная им только в 1994 году, даже сегодня встречает сопротивление в научном сообществе [Клочко, 2005, с. 5]. Однако еще Л. С. Выготский говорил о роли психики как органа отбора, субъективно искажающего реальность в пользу человека, обеспечивая ему тем самым возможность действовать. Психика «есть орган отбора, решето, процеживающее мир и изменяющее его так, чтобы можно было действовать. В этом ее положительная роль – не в отражении …, а в том, чтобы … субъективно искажать действительность в пользу организма» [Выготский, 2002a, с. 55]. В. Е. Клочко обращает внимание читателей на методологическую значимость идей О. К. Тихомирова и результатов исследований его лаборатории (конец 60-х – начало 70-х годов прошлого века), где в ходе изучения мышления как деятельности фиксировались процессы «порождения психологических новообразований» и предпринимались попытки объяснения их роли в

«детерминации, направленности и избирательности мыслительной деятельности» [Клочко, 2005, с.

«отражения» позволяла трактовать значения, смыслы и ценности только как

«разные качества одного и того же объекта, которые открываются по мере включения объекта в разные системы связей и отношений» [Там же, с. 7]. Тем не менее, все упомянутые исследователи, а также С. Л. Рубинштейн, признавали фундаментальным «положение о непрерывном взаимодействии человека с миром» [Там же]. Другими словами, взаимодействие составляет основу человеческой жизни, и логично предположить, что оно является ключевым и в процессе овладения ИЯ.

Понятно, что вывод кажется тривиальным, однако речь идет о взаимодействии именно в процессе овладения иностранным языком, а не по поводу изучения этого языка (курсив – И. А.). Для того чтобы прояснить смысл этого высказывания, обратимся сначала к синергетическим представлениям о

самоорганизующихся системах, затем рассмотрим их преломления в теории психологических систем и современные тенденции трактовки языка и процесса его изучения с позиции сложных нелинейных систем.

Синергетические идеи, выдвинутые Германом Хакеном (Hermann Haken) в 1969 году, и представления об эволюционирующих объектах, которые разрабатывались в рамках термодинамики неравновесных процессов Ильей Пригожиным с 1943 года, привели к возникновению синергетики, которая в современном состоянии представляет собой «направление междисциплинарных исследований, объектом которых являются процессы самоорганизации в открытых системах различной природы» [Клочко, 2005, с. 12]. Согласно синергетическому видению, неравновесными считаются системы, которые находятся вдали от термодинамического равновесия; сама же неравновесность создается и поддерживается за счет потока энергии, информации или вещества извне [Пригожин, 1986; Haken, 2000; Хакен, 2001; Haken, 2004; Клочко, 2005]. В результате возникает согласованное взаимодействие элементов и подсистем такой неравновесной системы, которая приводит к их упорядочиванию, т.е.

Синергетика, которая, по мнению ряда исследователей (см., например, [Клочко, 2005; Степин, 2006]), во многом определяет идеалы постнеклассической парадигмы, сосредотачивает свои усилия на выявлении условий, при которых системы становятся способными к самоорганизации. Что касается самоорганизации, то она понимается как «процесс, в ходе которого создается, воспроизводится и совершенствуется организация сложной динамической системы» [Клочко, 2005, с. 12]. Важным свойством самоорганизующейся системы является то, что она способна обретать пространственную, временную либо функциональную структуру без какого-либо специфического воздействия, под которым понимается навязывание системе структуры или порядка функционирования. Кроме того, такие системы характеризуются высоким

уровнем сложности как с точки зрения количества элементов, так и в смысле специфики связей между ними, которые носят вероятностный характер. Считается, что способностью к самоорганизации могут обладать системы различной природы: физические, химические, биологические и социальные, а результатом такой самоорганизации является перестройка существующих элементов системы и образование новых связей между ними. При этом новые качества и направления движения система приобретает в точках бифуркации.

Таким образом, «идеалы постнеклассической рациональности», по мнению В. Е. Клочко, могут явиться методологическим основанием преодоления извечной проблемы психологии, заключающейся в дихотомии внешнего и внутреннего, или хотя бы их «сближения», определяя «культуру психологического мышления» [Там же, с. 13]. При этом важно избежать синергетического редукционизма, поскольку простой перенос в психологию понятийного аппарата синергетики создает всего лишь видимость ее приобщения к рациональности постнеклассицизма. Проблема, как отмечает В.

«приводит к идее о связи психики с порождением многомерного мира человека, обеспечивающего реальность, предметность и действительность его бытия» [Там же]. В свою очередь, такое понимание человека заставляет совершенно по-иному взглянуть на проблему овладения ИЯ или, в нашем случае, на проблему становления ИКК.

Представляется возможным полагать, что взаимодействие с миром иноязычной культуры приводит к возникновению у человека еще одной мерности

бытия, еще одного пространства для жизнеосуществления. Вспоминаются слова М. Хайдеггера о том, что «язык есть дом бытия, живя в котором человек эк- зистирует…» [Хайдеггер, 1988, с. 531], смысл которых вдруг открывается в новом свете и поражает своей глубиной. Получается, что, овладевая ИЯ, мы на самом деле обретаем еще одно пространство нашей жизнедеятельности, размерность которого ограничивается лишь нашей компетентностью в языке в тот или иной момент времени.

Иноязычная среда – это, прежде всего, возможность, один из бесконечных потенциалов, еще не ставший действительностью, нашей действительностью (курсив – И. А.). В. Е. Клочко пишет о том, что человек создает свой многомерный мир, «проецируя себя в среду, и тем самым превращает ее в действительность, обладающую параметрами предметности и реальности» [Клочко, 2005, с. 24]. Следовательно, изучая ИЯ, мы проецируем себя в мир иноязычной культуры и присваиваем себе то, чему нашлось соответствие.

Именно в этой избирательности взаимодействия человека как психологической системы со средой и заключается суть его существования – становление «человеческого в человеке». По словам В. Е. Клочко (курсив – В. К.),

«обмен системы со средой ее существования всегда выступает как взаимодействие, в котором система ведет себя как заинтересованное целое. Именно поэтому взаимодействие необходимо понять как избирательное взаимодействие, т.е. взаимодействие, изначально включающее в себя отношение как собственную причину» [Там же, с. 26]. Таким образом, избирательность взаимодействия является базовым принципом в теории психологических систем, объясняющим механизм перехода внешнего во внутреннее, за счет чего и происходит расширение и усложнение системы или, другими словами, за счет чего и создается многомерный мир человека.

Обращаясь к понятию многомерного мира человека, теория психологических систем трактует его как «особое пространство, формирующееся прижизненно, усложняющееся по мере обретения им новых координат» [Там же, с. 104]. Это пространство рождается «во взаимодействии субъекта с объектом»; оно

характеризует человека как психологическую систему, одновременно являясь продуктом ее функционирования. И именно через это пространство, эту качественно новую реальность, несводимую ни к объективному, ни к субъективному, «человек получает возможность воздействовать на самого себя (самодетерминация) и реализовывать свои возможности» [Там же, с. 102]. Описанный принцип определяется как принцип системной детерминации в теории психологических систем.

Для того чтобы дать представление о том, как мир конкретного человека обретает свою многомерность, процитируем В. Е. Клочко. Он пишет: «… субъективное «оседает» на объективном в виде особых системных внечувственных качеств, превращая объекты в предметы, делая предметы носителями смыслов и ценностей, порождая тем самым многомерный мир человека. Последовательность становления этого мира есть обретение им все новых измерений, что составляет сущность онтогенеза» [Там же, с. 144]. Другими словами, многомерность мира конкретного человека задается, с одной стороны, четырехмерностью окружающего мира (пространство и время), а с другой – значениями, смыслами и ценностями, возникающими на пересечении объективного и субъективного.

Ребенок, попадая в момент рождения в ту или иную культуру, через взрослого представителя этой культуры осваивает в ходе своего развития жизненное пространство вокруг себя, обретая постепенно значения окружающих его предметов, наделяя их смыслом и трансформируя ценности данной культуры в свой жизненный мир. По словам В. Е. Клочко, который в своем понимании становления предметного сознания опирается на представления Л. С. Выготского и А. Н. Леонтьева, оно возникает именно через значения. Взрослый, «через которого осуществляется выход в культуру», помогает связать «ощущения, получаемые ребенком от предмета, со словом, обозначающим предмет, выделяя его этим самым из всего остального» [Клочко, 2005, c. 145]. Что касается смыслов, то они «являются особыми качествами предметов, системными и внечувственными. Возникая как качества предметов, они становятся шестым

измерением их, делая мир ребенка шестимерным. Без значений нет предметов, без смыслов предметный мир не может стать реальностью (курсив – В. К.), переживаемой как нечто соответствующее актуальным потребностям и возможностям ребенка. Никакая избирательность поведения и деятельности не возможна без смыслов» [Там же, с. 147]. В свою очередь, ценности, которые по своей сути надличностны и закреплены в культуре в идеальной форме,

«трансформируются в одно из измерений многомерного мира, превращая его в жизненный мир человека – подлинное пространство жизни (курсив – В. К.). Переходя из своей надличной, идеальной формы, ценности обнаруживают себя в структуре жизненного мира как особое внечувственное качество предметов и явлений, составляющих жизненный мир» [Там же, с. 150]. Именно эти субъективные координаты – значения, смыслы и ценности – характеризуют мир конкретного человека, и только благодаря им, согласно В. Е. Клочко, «человек и получает возможность осмысленного и ответственного поведения» [Там же, с. 156]. Возвращаясь к проблеме овладения ИЯ, важно еще раз подчеркнуть роль культуры в становлении многомерного мира человека. В культуре аккумулируется и хранится многовековой опыт всего человечества; это своего рода макроуровень. В культуре того или иного языка аккумулируется и хранится опыт народа, говорящего на этом языке.

Из анализа недавних публикаций становится очевидным, что современное состояние науки характеризуется постепенным проникновением синергетического видения мира и в гуманитарные области знания, казалось бы, такие «далекие» от термодинамики. Так, например, междисциплинарность становится в настоящее время отличительной чертой наук о языке и идеи синергии находят там свое воплощение. В своей книге Язык как саморазвивающаяся система С. К. Гураль, опираясь на синергетический подход к языку, выходит на процессы самоорганизации языка как коммуникативной системы. Синергетическое видение, по ее мнению, позволяет совершенно по- иному взглянуть на природу языка через понимание сущности коммуникации как межличностного взаимодействия. В свою очередь, такая «коммуникативная

ориентированность на межличностное взаимодействие привносит субъективный компонент в содержание знания» [Гураль, 2009, с. 12]. Другими словами, это означает, что в соответствии с синергетическим представлением познающий субъект (в нашем случае это человек, изучающий ИЯ) составляет единое целое с тем, что он познает.

Кроме того, наши представления о природе языка, как известно, отражаются в теоретических моделях языка и определяют наши подходы к его преподаванию. Понимая язык как саморазвивающуюся коммуникативную систему, С. К. Гураль обращает внимание на то, что в таком представлении он выступает одновременно и культурным феноменом, и естественным процессом с присущими ему законами развития. Как следствие, предлагается строить методику преподавания ИЯ на иных основаниях; важно «раскрыть для учащихся язык как сложную сетевую структуру и тем самым облегчить понимание учащимися языковой картины мира в процессе обучения, изначально вводя их в естественный динамический процесс развития» [Там же, с. 25-26]. Таким образом, при изучении ИЯ учащимся необходимо понимать динамическую природу самого языка и динамический характер процесса его усвоения.

В своей работе С. К. Гураль также переосмысливает актуальную практику лингвистического образования и перспективы его развития в контексте представления человека, а также языка, образования и культуры саморазвивающимися системами. С этой точки зрения, владение ИЯ понимается как принципиально незавершенный процесс самореализации, процесс профессионально-личностного развития в неограниченном пространстве возможностей. «Способность человека к осознанному выбору конструктивного пути реализации этих возможностей становится актуальной не только в пределах образовательной среды, но и в глобализирующемся мире» [Там же, с. 72]. В соответствии с этим, ИКК, по нашему мнению, может трактоваться как личностная характеристика актуализированного уровня владения тем или иным языком в определенный момент времени, задавая тем самым динамичность обозначенного конструкта и его принципиальную незавершенность.

Отметим также, что подобные тенденции, т.е. наметившийся парадигмальный сдвиг в мировой лингвистической науке, которые уже невозможно игнорировать, описывает и Zoltan Dornyei в своей книге The Psychology of Second Language Acquisition, увидевшей свет в 2009 году. По его мнению, эти изменения связаны, с одной стороны, с достижениями психолингвистики, нейролингвистики, нейропсихологии, нейробиологии и когнитивных наук в контексте исследования мозга (brain), что, в свою очередь, вызывает необходимость пересмотра традиционных представлений о процессах овладения языком (language acquisition). С другой стороны, обширные исследования в области психологии развития (developmental psychology), в том числе и развития речи и мышления, помогают лучше понять процессы, происходящие при овладении ИЯ. Таким образом, комплексное исследование психологических процессов, лежащих в основе овладения как родным языком, так и неродным (вторым или иностранным, в зависимости от контекста), все больше привлекает внимание ученых.

В целях проводимого нами исследования обратимся к анализу процесса овладения языком в рамках теории динамических систем. По мнению Z. Dornyei, такой подход обеспечивает новый и более реалистичный взгляд на процесс овладения языком. В качестве одного из доводов в пользу применения такого подхода к процессу овладения языком он приводит аргументы E. Thelen и E. Bates [Thelen, 2003], которые опираются на нелинейность самих нейронных сетей человека по своей природе: «… by their very nature, non-linear neural networks are non-linear dynamic systems» [Dornyei, 2009, с. 102]. Кроме того, исследователи усматривают перспективы такого понимания процесса овладения языком в том, что именно теория динамических систем (dynamic systems theory) позволяет объяснить природу изменения через изучение пространственно-временного поведения системы: «DST focuses on the nature of change in behaviour … examining the special mechanisms and time-related trajectories involved» [Там же]. Таким образом, теория динамических систем дает возможность исследовать

становящееся, т.е. то, что обнаруживается в системе в процессе развития, в процессе становления; в физике такой метод носит название in situ.

Z. Dornyei отмечает, что первым исследователем, который обратил внимание на нелинейную и хаотическую природу процесса овладения вторым языком и возможность его исследования с позиций теории хаоса и теории систем, была Diane Larsen-Freeman, Мичиганский университет (University of Michigan), США. По ее мнению, и сам язык, и процесс овладения им, и процесс речепорождения являются сложными, нелинейными и динамическими по своей сути. Обратимся к рассмотрению сущностных характеристик такого рода систем.

Описывая характеристические черты сложных нелинейных систем, D. Larsen-Freeman группирует их в четыре кластера: 1) dynamic, complex, nonlinear;

2) chaotic, unpredictable, sensitive to initial conditions; 3) open, self-organizing, feedback sensitive, adaptive; 4) strange attractors, fractal shape [Larsen-Freeman, 1997, с. 142-147]. Рассмотрим эти кластеры подробнее:

1. динамичность, сложность и нелинейность

Исследованием поведения систем занимаются теория хаоса (chaos theory), теория катастроф (catastrophe theory), теория динамических систем (dynamic systems theory), теория сложных систем (complexity theory) и т.д. При этом фокус исследовательского интереса в большей степени направлен на динамический характер изменений, происходящих в системе, т.е. на процесс ее становления, а не на состояние системы в тот или иной момент времени. Кроме того, такие системы сложны и нелинейны по своей природе. Сложность такого рода систем возникает, во-первых, из-за наличия большого числа элементов, составляющих систему, и, во-вторых, из-за постоянного взаимодействия этих элементов друг с другом и их разнообразного влияния друг на друга, а, следовательно, и на систему в целом. Цитируя D. Larsen-Freeman, можно сказать, что поведение сложной системы является результатом взаимодействия составляющих ее элементов и не сводится к действию ни одного из них: «… the behavior of complex systems emerges from the interactions of its components, it is not built in to any one component» [Там же, с. 143]. Что касается нелинейности сложных систем, то она определяется диспропорцией

(нелинейностью) характера связи между причиной изменений в системе и их результатом.

2. хаотичность, непредсказуемость и чувствительность к начальным условиям

Как известно, хаос представляет собой некое разупорядочение элементов сложной системы, и его наличие вполне предсказуемо. Однако непредсказуемым остается момент возникновения этой разупорядоченности. Другими словами, поведение сложных систем подчиняется некоторому порядку до наступления критического момента, после которого система становится хаотичной. Главной причиной непредсказуемости поведения сложной системы является зависимость этого поведения от начальных условий. Так называемый «эффект бабочки» («the butterfly effect»), когда незначительные изменения начальных условий могут привести к существенным изменениям поведения сложной системы в дальнейшем, иллюстрирует степень такой зависимости.

3. открытость, самоорганизация, чувствительность к обратной связи и адаптивность

В соответствии со 2-м законом термодинамики, система необратимо движется к состоянию равновесия, что сопровождается ростом энтропии. Однако изучение живых организмов убедительно доказывало существование противоположной тенденции: возникновение некоторой упорядоченности, источником которой биологи считали естественный отбор. Илье Пригожину, о котором уже упоминалось в этом параграфе, удалось обнаружить источник возникновения порядка в самой системе. Оказалось, что в сложных системах, взаимодействующих с окружающей средой и находящихся в неравновесном состоянии, самопроизвольно происходят процессы перестройки элементов системы, результатом которых является преодоление сил энтропии и образование системы более высокого порядка. Следовательно, областью применения второго закона термодинамики являются только замкнутые системы. Если же речь идет об открытых системах, то, как отмечает D. Larsen-Freeman, их порядок и сложность постоянно возрастают за счет энергоинформационного обмена со средой: «…

open systems … increase in order and complexity by absorbing energy from the environment» [Larsen-Freeman, 1997, с. 145]. Два других свойства сложных систем (чувствительность к обратной связи и адаптивность) D. Larsen-Freeman описывает с точки зрения возникновения систем более высокого порядка. Так, механизм обратной связи позволяет закреплять положительные изменения системы в ходе ее становления. Адаптивность же, по ее мнению, проявляется в активном использовании всего, что происходит с системой, на благо ее развития.

4. неизвестность аттрактора системы и фракталы

Аттрактором называется некоторый способ представить поведение динамической системы в геометрической форме: « … an attractor is a way of representing the behavior of a system in geometrical form» [Там же, с. 146]. При этом сущностной характеристикой аттракторов динамических систем является их

«неизвестность», т.е. невозможность точно определить то, где система будет находиться по истечении времени; следовательно, возможным оказывается только вероятностное прогнозирование будущих состояний системы. В подтверждение этих слов, мы находим у D. Larsen-Freeman: «Thus, globally a pattern emerges, but locally it is impossible to predict just what the details will look like» [Там же]. Что касается самих аттракторов, то по своей форме они являются фракталами. Следует упомянуть, что фракталом (термин был введен Benoit Mandelbrot) называют геометрическую фигуру подобную себе самой на разных масштабных уровнях – часть, включающая все. Примером фракталов могут служить деревья, кораллы и др.

Представление языка сложной системой может значительно расширить наше понимание того, что такое язык и что представляет собой процесс его изучения. D. Larsen-Freeman полагает, что язык обладает всеми характеристическими особенностями сложной системы. Так, например, динамика языка прослеживается в том, что любой язык, воспринимаемый нами как некоторая система статических единиц (фонемы, морфемы, слова, предложения), проявляет свои динамические свойства в процессе речепорождения. D. Larsen- Freeman пишет по этому поводу: «… language can be described as an aggregation of

static units or products, but their use in actual speech involves an active process» [Там же, с. 147]. Отметим, что это свойство языка общепризнано и находит свое отражение, например, в представлении Фердинанда де Соссюра (Ferdinand de Saussure) о языке (langue) и речи (parole) [де Соссюр, 1977] или в разграничении linguistic competence и linguistic performance, сделанном Н. Хомским [Chomsky, 1965; Хомский, 1972]. Что касается процесса овладения ИЯ, то он также нелинеен и динамичен по своей сути и включает огромное количество разнородных факторов, ни один из которых не носит, по-видимому, определяющего характера, а только их взаимодействие создает необходимый эффект.