2.5.2. Гендерная вариативность субъективной картины жизненного пути в подростковом возрасте.

Анализ субъективной картины жизненного пути как целостного жизненного

сценария, в котором отражаются пространственно-временные характеристики жизни субъекта, включен нами в программу диссертационного исследования как средство изучения основных компонентов образа мира: субъективной картины жизненного пути, образа семьи, образа Другого.

Начнем анализ с общей характеристики полученных результатов. Предложив тестовую батарею 199-ти девочкам и 191-му мальчику, мы нашли пригодными для последующей обработки только 156 бланков девочек и 130 бланков мальчиков, что сразу позволяет нам предположить наличие специфических трудностей (нежелания, неготовности) в рефлексии течения своей жизни, достоверно преобладающих

(χ2эмп=5,3>χ2кр=3,84, р=0,05) у мальчиков. Превалирующая среди мальчиков тенденция

фрагментарно заполнять «Линии жизни», а именно – указывать только значимые события прошлого без какого бы ни было освещения предстоящей жизни (χ2эмп=6,52>χ2кр=3,84, р=0,05) -, на наш взгляд, имеет под собой те же причины и отражает уровень развития самосознания и рефлексии мальчиков-подростков, уступающий таковому у девочек – подростков. Уже самый первый взгляд позволяет понять, чья «Линия жизни» перед глазами исследователя: краткая (как правило, указаны три значимых события прошлого и не более пяти - будущего), состоящая во многом только из позитивных событий, мало

затрагивающая семью (как родительскую в прошлом, так и свою будущую) и интересы, участие других людей – это результат выполнения мальчиком предложенной инструкции

«сосредоточиться и представить самые значимые события своего прошлого и будущего»; или более подробная (в среднем – 5 событий жизненной ретроспективы и 6-7 событий жизненной перспективы), имеющая половину событий прошлого с отрицательным эмоциональным знаком, и столько же, а часто и больше как в прошлом, так и в будущем касающихся семьи, в каждом третьем своем событии переплетающаяся с интересами других людей – это взгляд девочки-подростка на то, как разворачивался и будет разворачиваться ее жизненный план.

= 5323, р=0,00), так и жизненной перспективы (Uэмп = 6547, р=0,01) девочек,

обусловленную, по нашей догадке, более высоким уровнем развития у них абстрактного мышления, рефлексии, ориентировки в личностных стремлениях и целях (Бендас, 2006);

2) большую долю печальных и трагических событий в автобиографических воспоминаниях девочек12 (Uэмп = 5161,5 р=0,00), при едином для обоих полов

«оптимистичном» взгляде на будущие перспективы, проявляющем себя в выраженном преобладании радостных и позитивных событий; 3) Насыщенность субъективной картины жизненного пути девочек событиями, связанными с участием значимых Других: анализ результатов позволяет убедиться в том, что девочки не только чаще обозначают хотя бы

одну важную ситуацию прошлого (χ2эмп=24,86>χ2кр=6,63, р=0,01) и будущего

(χ2эмп=26,78>χ2кр=6,63, р=0,01), в которой важную роль сыграли другие люди, но также показывает, что среднестатистическая девочка-подросток каждое второе событие прошлого связывает с участием иных лиц, как правило, родных, что значимо превосходит (Uэмп = 521, р=0,00) долю таковых ситуаций в жизненных ретроспективах мальчиков. На наш взгляд, целый ряд гендерных особенностей отразился в этой закономерности: и большая эмпатичность девочек, и интенсивность потребности в аффилиации у них (Берн Ш., 2007); высокая степень эмоциональной близости внутрисемейных отношений, переживаемая ими; рефлексивность, позволяющая заметить и признать участие Другого. Мальчикам же свойственно как помнить, так и планировать те события, которые будут разворачиваться независимо от участия Других, подчиненные их личному выбору и личным интересам. При этом между мальчиками и девочками нет содержательной

разницы в том, чье именно участие отмечено в качестве значимого в том или ином

12 Найденная закономерность становится понятной при анализе содержания указанных девочками негативных событий, которые представляют собой, как правило, переживание утраты кого-либо из близких людей (чаще всего – бабушки, дедушки).

событии жизни, что позволяет нам признать гендерно универсальной такую особенность жизненной ретроспективы подростков как предпочтение событий (из тех, в которых бы была выражена роль Другого), связанных с участием родителей (названы 19% девочек и

38% мальчиков) и друзей (названы 38% девочек и 24% мальчиков) – а также частое включение своих будущих детей как важных участников жизненной перспективы (названы 91% девочек и 83% мальчиков).; 4) Преобладание в представлениях о будущем девочек событий, связанных с семьей. Безусловно, данная закономерность была ожидаемой: в целом ряде ранее осуществленных исследований отмечалось стремление девочек (девушек, женщин) структурировать личностный опыт (течение собственной жизни, суть поворотных моментов судьбы, собственный психологический возраст) в соответствии с этапами или изменениями семейной жизни (Карабанова, 2005а; Олифирович Н.И. в соавт., 2005 и др.). Рассмотрев «Линии жизни», мы получили дополнительную возможность понять, как происходит это структурирование: «Семья» как одна из 12-ти жизненных сфер, отраженных в представлениях подростков о будущем,

наиболее вариативна и разнообразна (она раскрыта в 12-ти различных событиях13; именно

«Семья» вбирает в себя 40% всех указанных девочками ситуаций, что значимо превосходит соответствующую долю в жизненных ретроспективах мальчиков - 28% (φ*эмп=2,39> φ*кр=2,31, р=0,01) и так или иначе отражена в ответах 84% (практически каждой!) девочки, тогда как мальчиков, отметивших семью хотя бы в единичном событии будущего, существенно меньше – 63% (φ*эмп=2,39> φ*кр=2,31, р=0,01). Более того: в ответах 35% девочек каждое второе названное событие связано с семьей, а 10% респонденток не видят в своем будущем иных, кроме семьи, сфер реализации себя.

количество детей и др.) девочки и мальчики одинаково точны, что, на наш взгляд,

13 Для сравнения: жизненные сферы «Внутренний мир и развитие самосознания», а также «Нормативные этапы взросления», которые следуют за «Семьей» по шкале вариативности составляющих их событий, вбирают соответственно 8 и 7 событий; наименее вариативны жизненные сферы «Профессиональное развитие и становление (2 события), а также «Внешкольная деятельность» (1 событие). Последнее, однако, можно объяснить объективной краткостью временного участка будущего подростка, который будет проведен в школе и внешкольных организациях.

указывает на то, что гендерная вариативность образа семьи отражается прежде всего в его базовых, глобальных характеристиках.

Так, описывая возраст вступления в первый брак, и мальчики, и девочки в качестве предпочтительного называют 25-летний (выбран 34% и 30% респондентов соответственно). При этом, 60% девочек указывают на готовность вступить в брачный союз и раньше (в 18- 24 года), тогда как 33% мальчиков привлекает перспектива создать семью в более зрелом возрасте – в 27 – 40 лет. Заметим, что возраст вступления в первый брак, превышающий 28 лет, вообще не упоминается девочками, а поиск различий в уровне исследуемого признака с достоверностью позволяет заключить, что возраст создания семейного союза у девочек значимо снижен по сравнению с таковым у мальчиков

(Uэмп=2357,5, p=0,00) .

р=0,01) за созданием брака следует и рождение в нем детей, упоминание о которых встречается только в половине начерченных мальчиками «Линиях жизни». Те из них, кто указывает появление ребенка в качестве важного события будущего, описывают и предпочтительное время рождения первенца, которое полностью совпадает с таковым у девочек и приходится на первые один-два года супружества, наименее привлекательным является увеличение диадического периода в развитии супружеских отношений до 4-х лет и более. Сравнение числа детей, родителями которых по собственному предположению станут респонденты, не выявило значимых гендерных различий: 55% девочек и 75% мальчиков указывают на готовность иметь в будущем не менее двух детей. При этом наиболее предпочтительной разницей в рождении детей указывается интервал в 3 - 4 года, наименее привлекательной – разница, превосходящая 6 лет.

Роль семьи в прошлом также особо обозначена и подчеркнута девочками: жизненная сфера «Родительская семья» как одна из 8 выделенных в ходе анализа прошлого сфер, хотя и одинаково часто встречается в ретроспективах респондентов (37% девочек и 21% мальчиков упоминают ее хотя бы в единичном жизненном событии: φ*эмп=1,42φ*кр=1,64, р=0,05). Качественный анализ позволяет убедиться в том, что мальчики не включают в субъективную картину прошлого такие события как «Улучшение взаимоотношений с родителями», «Ухудшение взаимоотношений с родителями», «Появление в семье третьего взрослого», «У семьи появилась дача», отмеченные девочками, фиксируя на отрезке прожитого только серьезные, глобальные изменения в семейной жизни. Таким образом, представления о семье как составляющая образа мира оказываются наиболее гендерно вариативными в субъективной картине жизненного пути. Анализ других структурных компонентов,

который будет представлен ниже, позволит нам в основном сосредоточиться на гендерно инвариантных особенностях представлений о мире.

Выше мы кратко описывали сгущение в субъективных представлениях о прошлом девочек негативных событий. Эта закономерность представляется нам интересной и важной, так как затрагивает актуальную в современных исследованиях задачу изучения жизнестойкости и возможностей преодоления различных негативных жизненных ситуаций субъектом. Чтобы понять, какие именно печальные и неблагоприятные события структурируют прошлый жизненный опыт в сознании мальчиков и девочек рассмотрим Табл.5.4. (Приложение 5). Анализ Табл.5.4. показывает, что место значимых событий прошлого с отрицательным эмоциональным знаком занимают высоко стрессогенные ситуации (Подольский А.И., в соавт., 2004), что способствовало их фиксации в автобиографических воспоминаниях и нанесению на «Линию жизни». Важно отметить, что до того, как приступить к содержательному обсуждению результатов, мы подвергли контролю вероятность сгущения негативных событий в оперативной автобиографической памяти респондентов (то есть наступление их в предшествующие исследованию 1-2 года) и не обнаружили здесь каких-либо значимых связей, что позволяет нам рассуждать о собственно гендерно вариативных расхождениях, а, к примеру, не тех, что могли быть вызваны стремлением девочек называть недавние события прошлого (которые хорошо помнятся), в том числе и отрицательные из них. Результаты, представленные в Табл.5.4. также позволяют нам заметить интересные расхождения, проверка значимости которых, однако, не позволила выделить высоко достоверных, но оставила возможность говорить о тенденциях в восприятии негативных событий в образе мира. Первое, что обращает на себя внимание, это, конечно, более высокая восприимчивость девочек к негативным воздействиям мира, выражающаяся в том, что из 15 упомянутых подростками событий, только одно не было названо девочками и произошло это, по нашей догадке, потому что объективно ни одна из девочек, принявших участие в исследовании, не была когда-либо исключена из школы. В остальном же память девочки вобрала в себя весь диапазон стрессогенных ситуаций: от переживания испуга и ссоры с учителем, до необходимости похоронить кого-либо из своих родителей в детстве. Рассматривая ответы мальчиков, мы при этом замечаем, что такие ситуации как конфликт в школе, ссоры с родителями, утрата домашнего любимца, которые наверняка случались в жизни хотя бы одного из 130 участников исследования мужского пола, – не пополнили собой субъективную картину прожитой жизни вообще. Среди мальчиков не только меньше тех, кто отмечает хотя бы

одно несчастье в прошлом (χ2эмп=24,86>χ2кр=6,63, р=0,01), но и, если сравнивать

мальчиков и девочек, чьи представления о прошлом вбирают в себя ситуации с отрицательным эмоциональным знаком, сама насыщенность прошлого такими

ситуациями будет у них значимо ниже (Uэмп = 5161,5, р=0,00). Пытаясь понять суть двух обнаруживших себя интересных расхождений в ответах мальчиков и девочек (мальчиками чаще упоминается «получение травм и увечий», а девочками – «смерть бабушки или дедушки»), мы задумались над тем, что обуславливает определенную частоту упоминания того или иного отрицательного события среди подростков? Субъективная значимость – конечно, но не только, эмоциональная насыщенность, степень негативного влияния на последующую жизнь респондента, объективная частота события в жизни респондентов, согласно исследованию которой (Еремеева, Хризман, 2001) мальчики 7-15 лет вдвое чаще чем девочки получают различные травмы и серьезные ушибы, что, конечно, накладывает отпечаток на структурирование субъективной картины прошлого. Принятие во внимание совокупности всех этих факторов позволяет нам заключить (на уровне тенденции!), что прецеденты получения травм и ушибов переживаются мальчиками как часть жизненной истории, важная составляющая образа субъективного прошлого и, как следствие, образа себя – отчаянного, побывавшего в разных опасных ситуациях за свои 14-15 лет, и мужественно преодолевшего их. При этом в результатах девочек, и здесь мы снова имеем возможность говорить только о некоторой направленности ответов (обозначить которую нам позволяет анализ субъективной картины будущего, реализованный выше) отразилась их готовность структурировать прошлое в соответствии со стадиями жизненного цикла семьи и, конечно, их более высокая ранимость, эмоциональность и восприимчивость (Бендас, 2006; Берн Ш., 2007).

Решение задачи понимания того, как структурируется мальчиками и девочками субъективный опыт прожитой жизни, к решению которой мы приступили в анализе представленности стрессогенных событий в картине прошлого тех и других, обещает нам получение интересных выводов, отражающих важные гендерные отличия в образе мира. Для реализации этого решения нами был осуществлен эксплораторный факторный анализ с использованием метода Varimax Normalized. Его отличие от процедуры, осуществленной при поиске возрастных отличий (п.2.4.), существенно: в предыдущем параграфе мы описывали только «жизненные сценарии», то есть варианты планирования подростками будущей жизни, здесь же исходными данными для факторизации послужили результаты мальчиков и девочек, полностью заполнивших методику (перечисливших как значимые события прошлого, так и будущего), представленные в виде матриц N (количество респондентов)Х Событийная насыщенность жизненных сфер (количество событий, вошедших в ту или иную сферу у отдельного респондента) прошлого и будущего. Графики собственных значений факторов (Рис. 5.3.,5.4.), а также Таблица (Табл.5.5.) процентов объясняемых дисперсий по факторам представлены в Приложении 5. Не останавливаясь подробно на анализе первоначально полученных факторных структур,

отметим, что применение критериев Кайзера и Кэттелла позволило нам выделить 6- факторную структуру имеющихся данных девочек и мальчиков. Удобные для сравнения, эти структуры были выбраны нами как обобщенные и достаточно достоверные, поскольку каждая из них позволила объяснить 51,3% дисперсии в подвыборке девочек и 55,9% дисперсии в подвыборке мальчиков и, следовательно, удовлетворить критерий доли воспроизводимой дисперсии. Сопоставим выявленные факторные структуры (Табл. 5.6., Приложение 5).

Схожесть полученных факторных моделей заключается в значительном совпадении структуры первого фактора, описывающего нормативный ход человеческой жизни, ее культурный сценарий, что позволяет назвать представленный в нем вариант субъективной картины жизненного пути как «Жизнь нормальная (в обыденном языке ее, как правило, называют «Жизнь как у людей»). Мы замечаем, что он – гендерно универсален, достаточно часто (поскольку это первый, самый значимый фактор) встречается в представлениях о течении собственной жизни и объективно фиксирует ее основные этапы: «Был маленьким» - «Учился в школе» - «Получил высшее образование» - «Создал собственную семью». Еще одно совпадение в результатах мальчиков и девочек, которое обращает на себя внимание, – это «повторение» жизненных сфер прошлого в перечислении жизненных сфер будущего. Что мы имеем в виду: в структуре F2 у девочек и F3 у мальчиков если в прошлом отмечена «Родительская семья» как важная жизненная сфера, то в будущем – обязательно будут выбраны «Отношения с родителями во взрослости»; аналогично в структуре F4 у девочек и F6 у мальчиков: значимость жизненной сферы «Общественно-полезная деятельность» (в которой, как правило, собраны значительные личные достижения и успехи в увлечениях, избранных видах спорта или факультативных занятиях) проявит себя и в представлениях о прошлом, и в представлениях о будущем. На наш взгляд, это прежде всего свидетельствует о большой важности выделенных жизненных сфер, которая демонстрирует себя в готовности подростка структурировать прошлый жизненный опыт и представление о том, как будет разворачиваться будущая жизнь, в соответствии с событиями семейной истории и ситуациями важных открытий и успехов в личном творчестве и увлечениях. Обращая отдельное внимание на представления о семье как компонент образа мира подростка, мы можем сказать, что семья как важное событие планируемой жизни, как определенный ее этап, будет выбрана прежде всего теми подростками, кто придерживается культурного сценария взросления (и мы признаем, что это может быть вызвано не только готовностью прожить «нормальную» жизнь, но и неспособностью в подростничестве составить свой, авторский ее сценарий) и теми, кто тесно связан с родителями и придает отношениям с ними высокую значимость (семья в будущем здесь предстает перед нами прежде всего в

контексте взаимодействия с собственными стареющими родителями). Значительное сходство также демонстрируют по своему содержанию F6 у девочек F4 у мальчиков, позволяя описать уже знакомый нам по предыдущему параграфу сценарий «Приятная, ничем не омраченная жизнь», вектор которой направлен на удовлетворение личных интересов и ход которой определен яркими, эмоционально насыщенными событиями.

От анализа гендерно универсальных компонентов в структуре целостной субъективной картины жизненного пути перейдем к подробному рассмотрению гендерно вариативных компонентов представлений о прошлом и будущем. Так, в уже описанном нами содержании F3 у мальчиков мы замечаем детали, отсутствующие в похожем на него F2 в модели девочек, а именно: отношения с родителями мальчиков в субъективной картине жизненного пути дополнены и потребностью вести внутренний диалог, а также иметь интенсивные контакты со сверстниками, тогда как в ответах девочек представляют собой автономный, самостоятельный сценарий жизни. Как и в рассмотрении семантического пространства образа мира мы можем сказать, что семейные связи для мальчиков выступают как нечто значимое (в анализе субъективной картины жизненного пути) или что-то положительное (в анализе результатов Методики свободной сортировки понятий) наряду с иными значимыми связями или радостными событиями в жизни, тогда как девочками рефлексируются как нечто особенное, выделяющееся из ряда иных многовероятных жизненных отношений. Более того, в содержании F5 у девочек мы замечаем, что внутрисемейные отношения противостоят межличностным (отношениям со сверстниками, друзьями), чего не находим в факторной структуре подвыборки мальчиков. Также в ней мы не находим какого-либо самостоятельно фактора, представляющего сосредоточенность перспектив будущего мальчиков вокруг профессионально важных интересов. Жизненная сфера «Профессиональное развитие, карьера» встречается у мальчиков как один из нормативных этапов жизненного пути вообще, но не позволяет нам описать ожидаемую по ранее осуществленным исследованиям (Карабанова, 2005а) структуру представлений мальчиков о будущем, сосредоточенную вокруг профессионально значимых событий и карьерных достижений. Примечательно, что в представлениях о будущем девочек профессиональные интересы и вовсе входят в противоречие с их стремлением разобраться в себе или создавать и поддерживать тесные дружеские отношения (F3) и не проявляются как значимая жизненная сфера какого-либо целостного сценария жизненного пути вообще. Также только по ответам мальчиков мы можем описать жизненный сценарий, который предельно краток, сосредоточен только вокруг ближайших событий будущего и в основном отражает этапы получения образования – сначала школьного, затем – вузовского (F1). «Своя будущая семья» дополняет этот ориентировочный план на ближайшее будущее в единственном событии –

«создании своей семьи», - которое, как мы помним, приходится у большинства мальчиков на 25-летний возраст и в данном случае чаще, чем «Начало работы» непосредственно следует за «Завершением ВУЗа». Таким образом, гендерная вариативность в субъективной картине жизненного пути находит свое отражение не только в сути и частоте называемых значимых событий, но и в их целостных сочетаниях.

Рассмотрение профессиональных планов современных подростков, эксплицированных при выполнении методики «Линия жизни», заслуживает отдельного обсуждения. Вопреки нашим ожиданиям, мальчики значимо реже чем девочки указывают в собственных представлениях о будущем хотя бы одно значимое событие, связанное с осуществлением труда (χ2эмп=6,3>χ2кр=3,84, р=0,05) – половина мальчиков не пишет о профессии и будущей занятости ничего вообще. Несмотря на то, что содержательность профессиональной перспективы у описывающих ее мальчиков и девочек будет сходной: одинаково редко будет конкретизирована специальность, с одинаковой частотой мальчики и девочки будут называть планируемый срок достижения карьерного взлета (примечательно, что мальчики претендуют на него чаще (χ2эмп=3,89>χ2кр=3,84, р=0,05)), заметны интересные качественные различия в том, какая профессия предпочитается теми и другими. На уровне тенденции (статистическая значимость не обнаружила себя здесь) мы можем отметить, что мальчики пристрастны к осуществлению руководящей деятельности, которая, по нашей догадке, является для них средством приобрести привлекательный социальный статус, и совсем не упоминают профессий, связанных с общением с другими людьми. Используя классификацию видов труда Е.А. Климова

(Климов, 1995), мы можем констатировать низкую популярность профессий типа

«Человек – Знаковая система» как среди мальчиков, так и среди девочек. Последние же чаще выбирают виды труда, связанные с осуществлением заботы о других людях (врач, медсестра), обучением детей (учитель, музыкальный педагог, воспитатель), а также направленные на создание или проектирование художественных произведений и связанные с работой в сфере искусства.

В завершении данного раздела параграфа отметим, что анализ событийной насыщенности отдельных возрастных этапов прошлого и будущего, некоторых демографических показателей (продолжительности жизни), представленности редких, не заданных культурным сценарием жизни ситуаций, не позволил нам обнаружить каких- либо различий между выделенными подгруппами и, таким образом, завершил обсуждение результатов.

Резюмируя обсуждение гендерной вариативности субъективной картины жизненного пути отметим, что ее проявления прежде всего отражаются в представлениях о семье, эмоциональном знаке значимых событий прошлого и будущего,

содержательности представлений о жизненной перспективе и ретроспективе, а также насыщенности субъективной картины жизненного пути событиями, в которых важную роль сыграли другие люди. Мы можем признать, что девочки, как правило, имеют более полные и детализированные представления о том, как разворачивалась и будет разворачиваться их судьба, тогда как мальчики фиксируют в своем сознании только глобальные, чаще культурно заданные изменения, причем немногочисленные. Перспектива будущего девочек выстраивается во многом вокруг событий, связанных с семейной жизнью, тогда как для мальчиков нельзя выделить какой-либо определенной направленности будущей перспективы. Гендерно инвариантными компонентами субъективной картины жизненной пути являются ее основные структурные компоненты (представленные жизненные сферы, обозначенные категории событий), событийная насыщенность различных возрастных этапов жизни, воспроизведение в субъективной картине жизненного пути в отрочестве культурно заданного сценария взросления, а также переживание жизненной перспективы как связанной с реализацией позитивных и радостных событий.