Круглый стол СРАВНИТЕЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
На пути к новой парадигме - сравнительный анализ постнеклассической методологии и восточных учений On the way to the new paradigma: comparative analysis of the Post-non-classical methodology and eastern teachings
Автандилян Е.А.
Московский институт открытого образования, г. Москва E-mail: aea8888@yandex.ru
This report is the attempt to compare some positions of the Post-non-classical methodology and eastern teachings (on the base of Hinduism).
Because of such analysis, it is made a conclusion, that reconciliation of the methodological knowledge of East and West is possible.
Keywords: Post-non-classical methodology, positions of Hinduism, information, metainformation, subject, cycle of transformation, transcendentat.
Буддийские идеи в философской культуре России: сравнительный вектор рецепции
Buddhist ideas in the philosophical culture of Russia: the comparative vector of reception
Бернюкевич Т.В.
Забайкальский государственный университет, г. Чита E-mail: bernyukevich@inbox.ru
Последнее десятилетие в отечественной компаративистике отмечено стремлением ответить на вопрос, в чем состоит специфика российских компаративистских исследований. В данном контексте заслуживает внимания труд В.А. Кожевникова «Буддизм в сравнении с христианством». Работа Кожевникова - это не просто детальный очерк жизни и деятельности Будды и буддийской общины, а попытка демонстрации радикальной противоположности буддизма христианству и западной культуре в самых своих основах. Этот труд свидетельствует об особенностях восприятия буддизма в русской религиозной философии.
В исследованиях, посвященных истории философии и истории востоковедения отмечается, что в качестве теоретико-методологических оснований включения буддийской философии в историю мировой философии в работах Ф.И. Щербатского выступили идеи русского академического неокантианства, в частности философов А.И.
Введенского и И.И. Лапшина. И.И Лапшин, будучи в эмиграции, сохранил интерес к востоковедению и развитию российской буддологии. На основе анализа изданного Щербатским трактата Дхармакирти «Обоснование чужой одушевленности» Лапшиным была написана небольшая статья «Проблема «чужого я» в индийской философии». Основной задачей данной работы является «опровержение солипсизма» как неизбежного вывода из идеализма, но уже не на материале западноевропейской философии, а с привлечением буддийского материала.Философ-необуддист Б.Д. Дандарон пытался создать концепцию, которая должна опираться на достижения как восточной, так и западной философской мысли и не противоречить современным достижениям науки. Содержание идей буддийской метафизики Дандарон стремился выявить с помощью их соотнесения с идеями известных европейских и русских философов, тем самым пытаясь обосновать универсальность идей буддийской философии.
Работы вышеназванных философов свидетельствует о применении компаративных методов анализа буддийских идей не столько для решения историко-философских задач, сколько для создания собственных концепций.
Осмысление истины в поэме Фарид Ад-дина Аттара «Язык птиц» Understanding of Truth in Farid al-Din Attar_poem Manteq al-Tayer
Федорова Ю.Е.
Институт философии Российской академии наук, г. Москва E-mail: Juliia_Fedrorva@mail.ru
Истина (хакк) - основополагающая категория в исламской культуре, которая тесно связана с философскими категориями «явное - скрытое» (захир - батин). Механизм осмысления истины как взаимоотношение «скрытого» и «явного» можно иллюстрировать на примере любой из сфер деятельности мусульман, поскольку данные категории пронизывают каждую из них. Анализ поэмы «Язык птиц» персидского поэта-суфия Фарид ад-Дина Аттара (XII век) позволит нам выявить в структуре текста и наглядно продемонстрировать, как происходит осмысление истины через соотношение категорий «явное» и «скрытое». Ведь любое поэтическое произведение в исламской культуре изначально имеет два плана (внешний и внутренний).
Мы рассмотрим основные смысловые фрагменты поэмы «Язык птиц» и сосредоточим внимание на ключевых моментах, связанных с осмыслением истины:
1. раскрытие понятия «истина» в исламской культуре через взаимодействие категорий «явное» и «скрытое»;
2. описание соотношения Бог-мир как способа осмысления проблемы истины;
3. демонстрация механизма осмысления истины как соотношения категорий «явное - скрытое» (захир - батин) на конкретных примерах:
1) «явное - скрытое» как принцип построения литературного произведения (поэма «Язык птиц);
2) «явное - скрытое» как модель для создания конкретных поэтических конструктов и способ их соотнесения с философскими понятиями.
Рассмотрение механизма осмысления истины, реализуемое Аттаром в поэме «Язык птиц», позволяет нам выявить особенности смысловой организации иранской культуры. Во- первых, именно в поэзии наиболее полно раскрывается своеобразие этой культуры, поскольку произведения поэтического характера несут на себе отпечаток особенностей теоретического мышления своих создателей. Во-вторых, в суфийском поэтическом творчестве можно обнаружить влияние процедуры мышления представителей иранской культуры в категориях «явное - скрытое». Именно она отвечает за специфически исламский способ понимания истины, который лежит в основании всей культуры.
Сравнение арабской и западной философии в свете проблемы самобытности и подражания
Фролова Е.А.
Институт философии Российской академии наук, г. Москва E-mail: islamphil@mail.ru
Что отличает современную арабскую философию, если таковая есть, от философии китайской, японской, американской, французской, немецкой и т.д., что отличает каждую из них от других? Если не переходить в плоскость исторических экскурсов, ментальности народов, накладывающей какую-то печать на стиль философствования, то думается, что различия между «философиями», представленными разными культурами, будут сводиться, с одной стороны, к особенностям традиционных для культур сюжетов, стилей и, с другой стороны, к различиям в постановках и решениях проблем, которыми озабочены данные культуры.
Безусловно, среди многочисленной когорты тех, кто причисляет себя к философам, появляются отдельные личности или школы, которые открывают новые перспективы в развитии философии, выходящей в сферы естественнонаучного или гуманитарного знания, предлагающие новое видение, объяснение того, что открывают науки, новые методологии. И тогда современная философия освобождается от национальных специфик и становится общим достоянием и больше похожей на общий котел, позволяющий черпать из него каждому то, что ему нужно, порождая прагматичный подход к самой философии.И все же арабская философия не является воспроизведением западной мысли. Она относится к ней выборочно, отсеивая те направления и школы, которые находит непригодными для анализа проблем, перед которыми стоит арабский мир, и аккумулирует нужные для их исследования и изложения. Поэтому как философский анализ ситуации в арабском мире, так и анализ состояния самой философии, которая «написана по-арабски», являются уже продуктом собственной мысли, не определяемой влиянием Запада.
Можно ли считать “Buddhist Logic” Ф.И. Щербатского простым переводом его книги «Теория познания и логики по учению позднейших буддистов»?
Is “Buddhist Logic” by Th. Stcherbatsky just the translation of his book Teoriya poznaniya i logika po ucheniyu pozdneishih buddistov?
Канаева Н.А.
Институт философии Российской академии наук, г. Москва E-mail: kumari53@yandex.ru
“Buddhist Logic” (1930) — одна из поздних работ Ф.И. Щербатского, написанная по- английски самим автором. Она содержит исследование и переводы с санскрита и тибетского языков известного «Учебника логики» («Ньяябинду») Дхармакирти (VII в.) с комментарием «Тика» Дхармоттары (IX в.) и ряда фрагментов авторитетных сочинений крупных индийских логиков. Как показывает сравнение текстов, “Buddhist Logic” не является буквальным переводом более ранней работы Ф.И. Щербатского «Теория познания и логика по учению позднейших буддистов» (1903-1909), поскольку представляет итоги почти двадцатилетних исследований и размышлений автора.
Различия фиксируются и в исследовательской части, и в прилагаемой подборке переводов, и в научных аппаратах. Одним из отличий “Buddhist Logic” является более детальное структурирование перевода «Ньяябинду», эксплицирующее логическую последовательность тем, составляющих логико-эпстемологическую теорию буддистов.
Второе отличие — в использовании разных концепций перевода: первый перевод реализует принцип перевода в первую очередь смысла оригинала; второй — принцип перевода как можно более близкого оригиналу. В первом случае в перевод в скобках инкорпорированы разъяснения Ф.И. Щербатского, помогающие понять смысл, во втором для сложных мест приводятся выдержки из санскритского оригинала и тибетского перевода. Эти выдержки даны в постраничных сносках, открывающих специалисту «лабораторию» исследователя.
В текстах двух книг наблюдается также множество концептуальных расхождений. В частности, в первой книге Ф.И. Щербатской предпочитал использование методологии И.Канта, что привело к изрядной «кантианизации» индийских логико-эпистемологических концепций (например, индийцем приписывается использование концепции схематизма понятий), во второй исследователь занимает более объективную позицию и отмечает не только сходства, но и отличия позиций буддистов и Канта, ничего не говорит про схематизм понятий.
Компаративистские исследования Нисиды Китаро Comparative studies of Nishida Kitaro
Карелова Л.Б.
Институт философии Российской академии наук (Институт философии РАН), г. Москва
E-mail: lbkarelova@mail.ru
Первые шаги в области философской компаративистики были сделаны западными философами в Х1Х в. Однако не менее интересны и значимы, на наш взгляд, компаративистские исследования, предпринимавшиеся восточными философами, воспринимавшими и исследовавшими западную философскую традицию с позиций собственной культуры. Здесь стоит упомянуть не только такие имена, как Шри Ауробиндо, Радхакришнан, но имена японских философов Нисиды Китаро, Ниситани Кэйдзи, Вацудзи Тэцуро, Абэ Масао и др., которые не столь известны в России.
На их примерах можно продемонстрировать возможности применения компаративистских методов, результатом которого стало появление оригинальных философских систем, предлагавших новые подходы к решению актуальных философских проблем, в частности к проблеме субъекта.
В контексте данного выступления предполагается сосредоточить внимание на одном частном примере компаративисткого исследования, предпринятого Нисидой Китаро, которое, на наш взгляд, не утратило свою значимость и по сей день. Это - его сравнение классической логики Аристотеля, которую он называл «логикой грамматического субъекта», и логику буддийских текстов махаяны, определяемую им как «логига предикатов». Каждая из сравниваемых логик, как следует из рассуждений Нисиды Китаро, задает определенную форму дискурса, оказывая влияние на формирование «философии бытия» на Западе» и «философии небытия» в Азии.
Роль трансверсальных ценностей в философской компаративистике Role transversal values in philosophical komparativistic
Колесников А. С.
Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург E-mail: kolesnikov1940@yandex.ru
Современное формирующееся «сетевое общество», в котором коренным образом меняется система социальных взаимодействий и формируются поведенческо-этические кодексы эффективного существования в нем человека, ставит вопросы сети взаимозависимости как основы для трансверсальных ценностей. Трансверсальные ценности в плюральном мире отражают разнообразие и универсальность этапов морального развития. Антропологическое или кросс-культурное исследование обеспечивает людей достаточным подтверждением того, что культура определяет, как мы интерпретируем и взаимодействуем с миром и другими людьми. Она также обусловливает, как мы ведем себя в пределах этого мира и как мы устанавливаем, что такое право и моральный порядок. Культурные различия часто вызывают недоверие среди людей из других культур и в результате иногда порождают среди них конфликты.
Люди, принадлежащие одной культуре, имеют один важный показатель, который мог различать народные отношения и поведение - их уровень или этап морального развития. Лоуренс Кольберг(1980) , Директор Центра Морального развития и образования в Гарвардском Университете, разъяснил значение уровня и этапа морального развития в понимании человеческого поведения в других обществах. Кольберг изучал моральную аргументацию людей других культур, преподнося им гипотетические моральные дилеммы. Он идентифицировал шесть культурно универсальных этапов морального развития.
До-стандартный уровень. Этап 1: гетерономная мораль (развивающаяся аномально, специфически). Этап 2: Индивидуализм, инструментальная цель и обмен.
Стандартный уровень. Этап 3: Взаимные интерперсональные ожидания, связь, и интерперсональное соответствие. Этап 4: Социальная система и совесть.
Пост-стандартный или принципиальный уровень. Этап 5: Социальный контракт.
Этап 6: универсальный этический принцип, или совесть, которая безотносительна к внешним обстоятельствам и рассудочным соображениям.
Соотношение единого и множественного.
Специфика решения проблемы в средневековой персидской традиции (на материале поэмы Махмуда Шабистари «Цветник тайны»)
Multiple and The One. Specificity of the problem solution in medieval Persian tradition (based on the “Garden of Mystery” by Mahmud Shabistari)
Лукашев А.А.
Институт философии Российской академии наук, г. Москва E-mail: andrew_l@inbox.ru
Исследование выполнено при поддержке Совета по грантам резидента РФ для молодых ученых (проект МК-5558.2012.6 Ресурс религиозной толерантности в средневековом персидском суфизме и возможности его применения в условиях современной России).
Вопрос о соотношении единого и множественного занимает особое место в мусульманской философии: концепция божественного единства - основа всего исламского вероучения. Ни один средневековый мусульманский философ не мог в своих трудах обойти проблему соотношения Единого Бога и множественного мира. Существуют различные варианты ее решения. Мы сравним интерпретации данного соотношения в суфизме у персидского и арабского авторов - Махмуда Шабистари и Ибн Араби.
По Ибн Араби, множественный мир и Единый Бог - противоположные понятия: находя взаимное соответствие друг в друге, они не имеют общего, которое бы их объединяло внутри себя. Таковое взаимное соответствие осуществляется благодаря особой категории мусульманской философии - «утвержденные воплощенности». Они находятся в Боге, вещи мира являются их отражением. Единство мироздания обеспечивается благодаря третьей по отношению к множественному миру и Единому Богу вещи - Совершенному Человеку, который объединяет их, не включая в себя.
Шабистари иначе выстраивает разбираемое соотношение. Для него нет ничего иного Богу. Последний объединяет в себе и мир и утвержденные воплощенности. Любая разделен- ность или двойственность для Шабистари иллюзорна.
В рассмотренных системах мы видим две процедуры выстраивания противопоставления: объединение противоположных понятий третьим, которое не включает в себя первые два и инкорпорирующее объединение противоположностей в Боге, что приводит к отрицанию множественности как таковой. Различия заключаются в способе выстраивания категориальных отношений и могут свидетельствовать о разных интуициях, лежащих в основе теоретических построений авторов, из различным культурных традиций.
Как сравнивать и различать аскетические практики разных культур? How to compare and contrast ascetic practices of different cultures?
Насыров И.Р.
Институт философии Российской академии наук, г. Москва E-mail: ilshatn60@mail.ru
В аскетических практиках мистических направлений различных культур имеется много схожего. В компаративистской литературе прослеживается тенденция рассматривать наличие общности как следствие влияния и заимствования, что, с нашей точки зрения, только снижает степень понимания сути проблемы. Трудно оспаривать наличие взаимовлияния и заимствований, которые имеют место на стыках различных культур, особенно близких друг к другу географически и исторически, как в случае с христианской и исламской культурами. Специалисты указывают на сходство между христианским аскетизмом, мироотречной практикой (зухд) раннего ислама и буддийским аскетизмом. Но необходимо различать важные, настоящие сходства и различия разных аскетических практик, от внешних и малозначащих. Выполнение этой задачи достижимо посредством сравнения духовно-практической деятельности ранних исламских мистиков (суфиев), направленной на «отрешение от мирского» (зухд), с античным, христианским или буддийским аскетизмом не с точки зрения содержательной общности или инаково- сти (путем сличения внешних атрибутов арсенала аскетов - пост, материальное самоограничение, обуздание плоти и пр.), а с точки зрения логико -смысловой общности или инаковости путем выявления онтологических моделей, лежащих в основе этих аскетических практик. Это позволяет показать, что некоторое сходство между аскетическими практиками разных конфессий и духовно-практической деятельностью ранних суфиев, «отрешенных от мирского», свидетельствует о случайных совпадениях, а не о сходстве типологического и генетического характера.
Понятие природы Атмана в учении Ямуначарьи The concept of Atma in the philosophical System of Yamunacarya
Псху Р.В.
Российский университет дружбы народов, г. Москва E-mail: r.pskhu@mail.ru
Анализ текста Атмасиддхи, написанного основателем философской системы ви- шишта-адвайта-веданты Ямуначарьей,показывает, что понимание природы души в мировоззрении этого мыслителя может быть представлено в виде следующих тезисов: 1) атман внутри каждой личности, называемый в Упанишадах самосветящимся существом, есть ни что иное как «я», субъект, действующий во всех актах познания ( jnatr), другими словами, атман проявляет себя как вечное самосознание; 2) отношение между каждым атманом и его сознанием таково, что последнее образует особое свойство или качество, которое неотъемлемо принадлежит своему обладателю (dharmin, gunin). Доказательству и объяснению этих тезисов Ямуначарья посвящает вышеупомянутый трактат, центральной темой которого и является обоснование вишишта-адвайтистского понимания природы души, а также ряд разделов из текста Самвитсиддхи, где Ямуначарья вступает в полемику главным образом с представителеями адвайта -веданты. Данная тема представляет отдельный интерес для компаративных изысканий внутри индийской традиции. В частности, интерес представляет сравнение концепции Ямуны о душе с ко н- цепциями Шанкары (адвайта-веданта) и Рамануджи (основатель школы вишишта- адвайты). Подобный компаративный анализ проливает свет на некоторые процессы формирования основных философских концептов вишишта-адвайта-веданты, а также особенностей ее дискуссионной деятельности в ведантиской среде.
Как возможна методология философской компаративистики? Logic-and-meaning approach in comparative philosophy
Смирнов А.В.
Институт философии Российской академии наук, г. Москва E-mail: asmirnov@iph.ras.ru
1. Дилемма: язык исследователя — язык исследуемой культуры; рациональность исследователя — рациональность исследуемой культуры
a) условия корректности осознания выбора как дилеммы: случай «восточных культур»
2. Неразрешимость дилеммы в этой формулировке и следствия для методологии:
a) инаковость «восточных» культур безошибочно диагностируется и новичками, и маститыми исследователями
i) инаковость не оставляет иного выхода, нежели «вживание»; «вживание» как методология соответствует крайней трактовке цивилизационного подхода.
a) беда этой методологии та, что мы никогда не можем доказать в терминах своей культуры, что постигли другую культуру, и наоборот: барьер инаковости непреодолим
b) другой выход — тот или иной вариант универсалистской позиции: постепенное приближение к истине, метод проб и ошибок, интервальный подход, т.д.
i) универсалистская позиция требует универсального языка и понимания культур как существенно единых, специфичных второстепенно
a) беда здесь та, что мы уже должны знать объект, чтобы таким образом исследовать его
c) таковы чистые типы; на деле нередко у универсалистов есть явные следы вживания и наоборот: трудность проведения этих позиций как чистых
3. Альтернатива дилемме: культура как способ смыслополагания и человек как существо, способное к смыслополаганию
a) понятие процедуры смыслополагания; ее единство и возможность вариативности
4. Смыслополагание едино как чистая способность и вариативно как осуществленность: человек универсален как смыслополагающее существо, однако типы рациональности, производные от способности смыслополагания, различны и могут быть несводимы
5. Такому пониманию культуры соответствует методология логико-смыслового исследования
a) культура как чистый тип и культура как текст
b) примеры применения ЛС-методологии к исследованию западной и арабской культур
c) ЛС-методология позволяет показать инаковость и вместе с тем преодолеть ее барьер: она свободна от ограничений универсалистского и цивилизационного подходов.
Индийские названия нуля (по материалам древних и средневековых трактатов) Indian names of zero (based on ancient and medieval treatises)
Хмуркин Г.Г.
Московский государственный технический университет им. Н.Э.Баумана, г. Москва
E-mail: hmurkin@mail.ru
Древние и средневековые индийские авторы часто прибегали к нумерационной системе бхута-самкхья (санскр. исчисление сущностями). В этой системе каждая цифра обозначалась словом, выражающим понятие, легко увязываемое с соответствующей цифрой; эти слова записывались друг за другом и в совокупности соответствовали позиционной записи числа. Для нуля использовалось не менее 35 наименований: ananta, antarikSa, abhra, ambara, ambuda, asat, AkAza, kha, gagana, chidra, jalada, jaladhara, jaladharapatha, div, nagna, nabhas, payoda, payodhara, puSkara, pUrNa, pRthu, pRthula, bindu, megha, randhra, varIya, vindu, viyat, viSNupada, viSNupAda, vihAyas, vRhat, vyoma, zUnya, zUnyabiMdu. Основные значения этих терминов концентрируются вокруг нескольких понятий, связанных с: 1. атмосферой; 2. небом; 3. эфиром; 4. пространством; 5. пустотностью; 6. бесплодностью; 7. ложностью; 8. неполноценностью; 9. округлостью; 10. пухлостью.
Смыслы 9-10 увязываются с геометрией символа нуля. Здесь мы имеем дело с присвоением имени в тот момент, когда индийский ученый, вводящий новый термин, уже знаком с таким обозначением (оно могло быть занесено в Индию греками).
Смыслы 5-8 согласуются с функционированием цифры ноль в составе десятичной записи числа. Соответствующие названия могли подбираться при наличии оформившегося понятия нуля, т.е. даваться индийскому, независимо изобретенному нулю.
Семантические оттенки 1-4 присущи примерно 80% приведенных наименований.
Смыслы 1. Наиболее естественным объяснением обращения к атмосферной тематике может служить семантика пустоты.
Смыслы 2. Понятия небо и атмосфера в результате семантических сдвигов зачастую получали одинаковые наименования, поэтому группа 2 предположительно может быть редуцирована к группе 1. Другая возможность состоит в том, что имена, означающие небо, могли присваиваться нулю потому, что небосвод воспринимался древними как нечто круглое.
Смыслы 3 и 4 представляют наибольшую трудность, мы ограничимся ссылкой на их близость к 1, 2, 5 и 10.